Любимая, стр. 32
Самым сильным из охвативших Роуэна чувств была примитивная, дикарская жажда защитить эту женщину. Скотина, за которую она вышла замуж, не имеет никакого права так обращаться с ней, тем более, если она принадлежит другому! Последняя мысль удивила Роуэна и в то же время порадовала его. Он не мог объяснить, откуда ему известно, что несчастная израненная женщина, лежащая перед ним, принадлежит ему, но был уверен в этом. Она вечно была и навеки будет его!
Не в силах удержаться он протянул руку и осторожно, нежно, любовно дотронулся до ее воспаленной щеки, не зная, чего ожидать. Может быть, его рука коснется лишь воздуха? А может, это окажется живая плоть. Удастся ли ему дотронуться до Энджелины?
Тепло.
Мягкость. Он понял, что дотронулся до живого тела.
Осознание этого факта опьянило его такой радостью, которой ему в жизни не доводилось испытывать. Но к радости примешалось жгучее разочарование, ибо стало ясно, что Энджелина ничего не ощущает.
– Пожалуйста… – прошептал Роуэн, снова проводя пальцем по ее щеке.
– Помоги мне, – шепнула она, и на секунду Роуэну почудилось, что женщина почувствовала его присутствие, но вскоре он понял, что ошибся, ибо женщина продолжала молиться: – Господи боже, помоги мне!
Сердце Роуэна болезненно сжалось, когда он увидел, как из-под сомкнутых век бегут слезы. Ему показалось, что именно в эту секунду его сердце превратилось в камень. Он задохнулся от собственного бессилия. Черт возьми, как он сможет помочь ей?
Словно сдвинутая с места этим вопросом, комната пришла в движение. Роуэн сперва почувствовал, а затем увидел, как исчезает алтарь, меняет свою форму кровать. Энджелина на глазах превращалась в призрак…
– Нет! – закричал Роуэн, пытаясь схватить ее, не дать исчезнуть. Его попытки ни к чему не привели, женщина превратилась в пар и растаяла на глазах. – Нет! – снова вскрикнул он, чувствуя, как без Энджелины становится пустой и эта комната, и его сердце.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Где ты был?
Услыхав нетерпение в голосе Кей, Роуэн понял, что она звонила несколько раз.
– Дома.
– Почему ты не подходил к телефону?
– Я не слышал звонков.
– Ты их не слышал?! Господи, я звонила весь вечер! Как ты мог не услышать?
– Не услышал, и все. Извини, пожалуйста.
– Я чуть не сошла с ума от беспокойства.
– Я уже извинился.
– Бог ты мой, уже за полночь!
– Мне очень жаль, что я тебя напугал.
– Извини.
– Я уже представляла себе бог знает какие ужасы…
– Кей, я же извинился!
Тон Роуэна ясно показывал, что подобные разговоры претят ему. Кот, лежавший у него в ногах на постели, поднял голову, зевнул и снова уткнул мордочку в лапы.
Вздохнув, Роуэн пробежался пальцами по волосам, с удивлением отметив, что именно этой рукой несколько часов назад он гладил по щеке Энджелину, и сказал:
– Честное слово, мне очень жаль, что так вышло. Давай сменим тему?
Последовало молчание. По всей видимости, Кей раздумывала, оставить его в покое, или еще рановато. Наконец она решила больше не говорить о телефонных звонках:
– Как твои дела?
– Прекрасно, – облегченно вздохнув, соврал Роуэн.
Снова молчание. Затем:
– Правда?
– Разумеется.
В очередной раз наступило замешательство.
Оно насторожило Роуэна. Он почувствовал что не все ладно, прежде чем Кей заговорила.
– Звонил Стюарт.
«И что с того?» – подумал Роуэн.
– Он сказал, что ему звонил владелец дома, где ты живешь.
Роуэн предчувствовал, что разговор будет неприятным.
– И что? – поинтересовался он, на этот раз вслух.
– Парень немного беспокоится о тебе. Что-то насчет портрета. Кажется, он решил, что у тебя навязчивая идея.
Роуэн расхохотался, стараясь, чтобы его смех звучал естественно и беззаботно, и Кей не догадалась, что в данную секунду он готов придушить Дэвида Белла:
– Не думаю, что это можно назвать «навязчивой идеей». Портрет очень хорош. Я позвонил узнать, где Дэвид Белл купил его, – молчание на том конце провода подсказало Роуэну, что Кей не слишком-то верит ему. – Вот и все, – соврал он и добавил: – разумеется, я забыл о разнице во времени и разбудил его. Наверно, он до сих пор зол на меня.
– Ты уверен, что у тебя все хорошо? Последнее время Роуэн ни в чем не был уверен, но, тем не менее, ответил:
– Уверен.
Слегка успокоившись, Кей начала расспрашивать его обо всем: Как погода? Нравится ли ему обедать в знаменитых новоорлеанских ресторанах? В какой день на следующей неделе он планирует вернуться домой?
Услыхав последний вопрос, Роуэн смолк. Молчание оказалось таким долгим, что Кей, обуреваемая подозрениями, не выдержала:
– Ты что, не собираешься домой?
– Я… гм, я собираюсь пожить здесь еще немножко.
На сей раз молчание Кей было наполнено обидой и разочарованием.
– А я-то думала, что ты уехал всего на пару недель, – протянула она. – Как раз в среду будет ровно две недели.
– Насчет времени мы не договаривались. В больнице просто решили, что мне нужно немного отдохнуть.
– Сперва ты вовсе не собирался ехать, – напомнила Кей. – А потом согласился на две недели.
– Не все ли равно – неделей больше, неделей меньше? – поинтересовался Роуэн, думая, что с каждой минутой этот разговор нравится ему все меньше.
– А наша свадьба? – она едва сдерживалась. – Ты помнишь, что она назначена на конец месяца? Именно поэтому ты так ловко отвертелся, когда я собиралась поехать с тобой. Мне, видите ли, нужно остаться, чтобы все спланировать, а заниматься этим, находясь в Новом Орлеане, я не смогу, – к концу этой тирады в голосе Кей явно слышалась ярость.
– Кей, ну, конечно же, я помню о нашей свадьбе, – принялся успокаивать ее Роуэн, отдавая себе, отчет в том, что он опять лжет. Может, это и не вполне ложь, но и не чистая правда. Он и помнил о свадьбе, и в то же время нет. Сейчас его внимание было целиком поглощено более важными делами…
– Бог ты мой, – съязвила Кей, – как повезло невесте! Жених еще помнит о предстоящей свадьбе!
– Не надо, Кей, – попросил Роуэн, ощущая себя безмерно уставшим. Ему не хотелось пререкаться – на это уже не было сил.
Молчание. Потом:
– Роуэн, чего ты хочешь от меня? Чего он хочет от нее? Он и сам не представлял. Нет, все-таки…
– Время, – попросил он. – Дай мне время.
В конце концов, она, извинившись, пообещала выполнить его просьбу. Как всегда, она давала, он брал. Как ни странно, Роуэн знал, что эта ситуация ему невыгодна…
В ближайшем мотеле Крэндалл Морган валялся, подложив руку под голову. Часы слева показывали полночь или около того, а справа в окно сквозь неплотно задвинутые шторы заглядывала серебристая луна, чуть освещая комнату. День был богат восхитительными сюрпризами и тяжкими разочарованиями, так что теперь Крэндалл мучился бессонницей.
Прекрасный сюрприз преподнес ему туннель. Сегодня в 16:47 он и его коллеги обнаружили выход из туннеля на том месте, где некогда находился старый монастырь капуцинов. Сотни лет назад одетые в черное монахи-францисканцы собирались там и торжественно отправлялись в собор. Всегда приятно раскрывать тайны прошлого, даже если при этом возникает больше вопросов, нежели ответов Кто прорыл туннель? Зачем? И когда? И где находится еще один выход? Скоро ответ на последний вопрос будет найден: Уэйд полагает, что они близки к заветной двери.
Тайны. Это была одна из причин, по которым Крэндалл Морган так сильно любил свою работу. Исследование прошлого влекло за собой раскрытие тайн. Морган жаждал сложить все части головоломки в единое целое, чтобы получить ясный ответ на все вопросы. Странно, но в повседневной жизни загадки его не привлекали. Напротив, он любил, чтобы в его личной жизни все было четко и упорядочение. Ему было неприятно сознавать, что он ни на шаг не продвинулся, пытаясь установить свою «новую» личность. Хуже всего было то, что почти все способы были исчерпаны. Морган просмотрел все материалы, до которых только смог добраться, все акты гражданского состояния, но нигде не встретил имени Дрексела Бартлетт, словно того и вовсе не существовало.