Кодекс Люцифера, стр. 127

Послышался новый грохот, и во двор въехали два экипажа. Возле них толпились ландскнехты. Киприан вытер с лица пыль. Дверца одного из экипажей открылась, и из него вылез худощавый человек в скромной одежде. Он огляделся, отряхнул пыль со своей одежды и закашлялся.

– Ты лжешь! – воскликнула Агнесс, на самом деле понимая, что низкорослый монах говорит правду.

У нее закружилась голова. Лицо Андрея так исказилось, будто кто-то ударил его в живот.

– Зачем мне это? – спросил монах.

– Этого не может быть… чтобы… этого не может быть. – Из глаз Андрея катились слезы. – А я думал… я думал…

– Достаточно всего лишь посмотреть на вас двоих, когда вы рядом, – сказал монах. – И сразу же все становится ясно.

– Их всего лишь трое! – вдруг услышали они хрип аббата. – Берите штурмом ворота! Не обращайте на нас внимания! Убейте их!

Девушка посмотрела вверх. Положение, в котором они сейчас находились, казалось не настолько невероятным, как то, что они только что услышали. Ударом кулака Киприан заставил аббата замолчать. Стрелы с новой силой засвистели у ворот. Раздавались выстрелы мушкета, вокруг сыпались обломки. Она опустила глаза. Низкорослый монах выглядел умиротворенным. Она попробовала почувствовать ненависть к нему, но вдруг поняла, что больше не может ненавидеть его, после того как увидела его измученное тело, после того, что он только что рассказал. Андрей потряс головой, не в состоянии снова вернуть себе самообладание.

Прозвучало что-то похожее на раскат грома. Она услышала свист Киприана. Тот торопливо махал руками, показывая, что они должны встать и убежать отсюда, а потом все утонуло в грохоте, треске, взрывах и горячей ядовитой туче, которая их окутала. Девушка закашлялась и подумала, что дым разъест ей горло. Затем и это прекратилось, и она услышала топот, приказы, потом стук колес экипажа и наконец тишину, которая возникает, когда заранее предсказанная ситуация вдруг резко меняется.

– Ох, мама, мама, – рыдал Андрей. – Мой отец… этот ослепленный дурак… В твоем состоянии еще и пробовать провернуть старый трюк… и я ничего не знал… да и откуда?

Агнесс положила руку ему на плечо. Он уже давно отпустил низкорослого монаха, но тот, вместо того чтобы бежать, лишь прислонился к арке ворот. Возможно, он тоже был слишком обессилен, чтобы и дальше продолжать борьбу. Во всяком случае, с Андреем было именно так, а Агнесс… Прежняя Агнесс упала бы от ужаса на землю и жалобно стонала, ожидая, пока кто-нибудь что-то предпримет. Новая же Агнесс взяла Андрея за руку, поцеловала его, и прижалась к нему, и, хотя у нее самой по щекам текли слезы, ни на миг не поддалась панике.

Девушка посмотрела на Киприана, который рывком поднял аббата, перебросил его через плечо и встал на ноги.

– Стойте, где стоите! – крикнул он, даже не посмотрев на них, и решительно вышел из своего укрытия.

Агнесс сжалась от страха, но потом увидела его широкую улыбку.

– Это длилось дольше, чем освобождение из венской тюрьмы! – с удовольствием сообщил он.

Она не услышала ответа, но уже знала, кто прибыл: Мельхиор Хлесль. Она позволила чувству облегчения заполнить душу и ответила на взгляд маленького монаха.

– Здесь и закончатся все убийства, – прошептала она. – Все закончится в пламени, в котором сгорит эта проклятая книга.

Низкорослый монах покачал головой.

– Нет, – просто сказал он. Его уверенность смутила ее.

– Агнесс, Андрей, – крикнул Киприан. – Все в порядке – здесь дядя Мельхиор и половина императорской лейб-гвардии. Идите сюда и прихватите с собой проклятого монаха!

– Только несколько шагов, – произнес незнакомый голос.

Агнесс и Андрей повернулись. Низкорослый монах зажмурился. Позади них на лестнице стоял – и неизвестно, как давно, – худой человек в одежде доминиканца. Буквально на мгновение Агнесс показалось, что это отец Эрнандо, но не хватало очков, и отец Эрнандо был несколько моложе этого человека. Кроме того, отец Эрнандо не держал бы в руках два заряженных натянутых арбалета, которыми без дрожи в руках целился в нее и Андрея. Доминиканец слабо улыбнулся.

– Иногда все приходится делать самому, – заметил он. – Нужный человек в нужном месте.

– Конечно же, я не могу отдать вам книгу, ваше преподобие, – заявил отец Ксавье. – И даже не пытайтесь меня убедить, что вы цените ее куда выше, чем жизни ваших друзей. Я бы еще поверил аббату, но не вам.

– Здесь речь идет не о ценности книги, а о дальнейшем существовании христианского мира, – ответил епископ Мельхиор. – Речь идет о сотнях тысяч жизней.

Отец Ксавье поднял арбалет и расположил его так, будто целился прямо в Агнесс.

– Вы готовы пожертвовать ее жизнью? Или его? – Вторым арбалетом он держал на прицеле Андрея.

Киприан неподвижно стоял возле епископа. Он толкнул аббата на землю; тот прислонился к нему, все еще наполовину оглушенный. В жилах Киприана кровь превратилась в лед, и его мысли скользили по этому катку. Доминиканец поставил впереди себя Агнесс, Андрея и брата Павла и теперь стоял вместе с ними под аркой ворот. Как только кто-то осмелится направить на него мушкет или арбалет, он с легкостью может заскочить назад в укрытие и оттуда застрелить Агнесс или Андрея. Киприан встретился взглядом с Агнесс, а потом с Андреем. Он хотел подмигнуть им, чтобы успокоить, но потом увидел, что они держат себя в руках. Девушка сверлила его взглядом. Он не мог расшифровать ее немое послание, но, тем не менее, ледяная вода в его жилах стала немного теплее.

Епископ Мельхиор молчал. Отец Ксавье опустил свое оружие.

– Мы поняли друг друга, – заключил он. – Отдайте мне книгу.

– Я не знаю, где она.

Отец Ксавье указал подбородком назад, на монастырь, не упуская из поля зрения епископа Мельхиора:

– Под монастырем находится огромный подвал. Поищите там.

– Вы думаете, это так легко?

– Библию дьявола охраняли семь Хранителей. Вместе с этим вы уже вывели троих с поля боя. У вас в руках половина полка – и вы хотите мне сказать, что с этими людьми не придете к цели?

Епископ Мельхиор все еще колебался. Мысли Киприана неожиданно пришли в порядок. Он пристально посмотрел на брата Павла и понял, что тот не примирился с положением, а, наоборот, сконцентрировался. Брат Павел уже совершал убийства, чтобы уберечь библию дьявола, и его не испугал какой-то доминиканец с двумя арбалетами. Он ждал всего лишь удобного случая, чтобы выполнить свою миссию.

– Сдавайся, дядя Мельхиор, – громко заявил Киприан, – я больше не допущу, чтобы Агнесс и Андрей подвергались опасности.

– Киприан, здесь на кону стоит намного больше.

– Для меня здесь на кону стоит все, ты, дурень! – закричал Киприан. От паники его голос прозвучал резко. Юноша надеялся, что его решение будет принято. Он никогда в жизни не кричал на дядю, никогда сильно ему не противоречил и тем более не обзывал его. К тому же Киприан знал, что дядя еще никогда не видел его в подобном состоянии. – Если ты этого не сделаешь, то я отдам ему эту Богом проклятую книгу.

Растерянность Мельхиора не была наигранной.

– Киприан! – испуганно воскликнул он.

– Проклятие! – прорычал тот в ответ и сделал шаг к дяде, увидев, как дрогнули его веки.

– Мы сядем в экипаж, подъедем ко входу и разыщем эту проклятую вещь!

На короткое мгновение у епископа Мельхиора перехватило дыхание. Киприан прямо-таки физически видел, как его мысли пытаются найти выход. Его глаза сузились.

– Гад! – прошипел он.

– Ваш племянник пойдет с вами, – сказал отец Ксавье, – и солдаты тоже.

– Мне не нужны солдаты! – закричал епископ Мельхиор и сжал кулаки. – Я знаю, где она. Идите вы к черту, проклятый изменник Церкви, и возьмите этого Иуду с собой! – Епископ плюнул Киприану под ноги.

Отец Ксавье замолчал, но через мгновение спросил:

– Вы еще здесь?

Епископ Мельхиор, ругаясь, вскарабкался на козлы экипажа. Киприан бросил на отца Ксавье убийственный взгляд: он уже не должен был притворяться.