Чай из пустой чашки, стр. 9

Камеру стало трясти и носить из стороны в сторону, словно она была встроена в тело преследователя. Обманутая, Константин ударила по стрелке «вперед», но камера не изменила своего местоположения. И они называют это возможностью редактировать? Она разволновалась. Стало еще хуже, она была в толпе, и все стало таким неясным, что никого уже нельзя было идентифицировать или узнать, вокруг были просто «варвары», «вампиры», «ведьмята», «гомункулы», и их анонимность гарантирована.

Шанти Лав выскочил/а из толпы на две секунды раньше преследователя и рванул/а к каменному забору вдоль тропинки. Он/а взобрался/лась на забор за мгновение до преследователя.

Лав спрыгнул/а с забора и побежал/а по центру улицы, жадно изучая каждый обломок. Здесь было больше обломков, некоторые пылали, другие – нет. Внутри что-то шевелилось, даже в тех, которые не горели. Константин поняла, что ей, наверное, единственной это в диковинку, ничего удивительного – для ИР это, может, верх изысканности. На этой неделе.

Она снова попыталась передвинуть камеру вперед, на этот раз ей удалось передвинуть ее на метр. Шанти Лав оглянулся/лась. Он/а был/а в панике и смятении, в следующее мгновение он/а упал/а.

Камера кувыркнулась следом. Мелькнул кусок раздолбанного дорожного покрытия, короткая панорама неба, переворот – и камера остановилась на профиле андрогина. Как раз в тот момент, когда преследователь заткнул ему/ей рот перебинтованной рукой. Прекрасная кожа натянулась, мелькнуло лезвие, исчезло, утонуло в плоти, разрезая сухожилия, кровеносные сосуды, хрящи, кости.

Кровавый дождь хлынул в экран и на землю вокруг. Дрожа всем телом, Константин попыталась стереть ручьи крови, но ничего не получилось.

Шанти Лав закашлялся/лась и издал/а булькающий звук, не пытаясь избавиться от забинтованной руки, которая все еще держала подбородок. На увеличенном экране кровь с пульсом выплескивалась из артерии. Невидимый исполнитель повернул голову Лав к камере, взгляд был абсолютно бессмыслен, потом истязатель попытался заставить голову пить кровь.

Константин видела что-то подобное в фильмах ужасов, во всяких там видеофильмах про кровавые бойни, которые популярны в андеграунде (что бы это сегодня ни означало), но они настолько вульгарно фальшивы, что тем, кто делает их, приходится пускаться на обман или же прибегать к лживой рекламе.

Но если в этих фильмах кровь скорее напоминала вишневый сироп, то здесь она была настолько реальной, что Константин стало тошнить. Она закрыла рот рукой, остановила запись и отвернулась, медленно и глубоко дыша через нос, пытаясь остановить тошноту. Ее это несказанно удивило: за двенадцать лет работы в полиции она видела столько настоящей крови, запекшейся крови на месте преступлений, что вроде бы уже можно было и привыкнуть.

Но все же что-то в этом было: может, кровь, а может, звуки, издаваемые Шанти Лав, или жадность, с которой нападавший пил? Или сознание, что испытанное в искусственной реальности досталось парню и наяву?

Константин собралась с мыслями и попыталась пролистать кровавую череду событий как можно быстрее. Но это только превратило происходящее в гротеск. Вернувшись к нормальному режиму просмотра, она не увидела ни крови, ни убийцы.

Константин испугалась и, перемотав назад, стала смотреть снова в медленном режиме, убеждаясь, что все так и было. Не медленное исчезновение, постепенное размытие кадра, столь любимое начинающими режиссерами, но напротив – исчезновение было резким, словно произошел какой-то сбой режима реального времени или на мгновение выключили электричество. Хорошо известно, что при таких событиях резкий прыжок из виртуальности в реальность влечет за собой экстремальные нежелательные реакции: головокружения, приступы рвоты, обморок или все вместе.

Или перерезанную глотку? Это, наверное, самое нежелательное, что может произойти, подумала Константин. Конечно, при условии, что есть заказ. Она попыталась почесать свой гладкий лоб.

Она еще раз просмотрела запись, и снова в омерзительном медленном режиме, наблюдая, как кровь вместе с существом исчезает с экрана, оставляя Шанти Лав на заднем плане. Константин вызвала запись даты смерти парня – как она и ожидала, дата совпала с моментом исчезновения крови с экрана.

Константин отпустила паузу и продолжила просмотр. На экране Шанти Лав сел/а, изящными пальцами потрогал/а края и лоскуты кожи на порезе, на лице появилось выражение легкого раздражения. Константин смотрела, как персонаж соединяет разрезанные ткани, и пыталась найти отличия в лице и фигуре от прежнего персонажа. Что теперь руководит симулятором: робот или вор, укравший чужое тело? Черт возьми, были хоть какие-нибудь признаки чужого присутствия?

Следующие три часа она могла бы снова и снова вглядываться в видео, пытаясь разобраться хоть в чем-нибудь. Вместо этого она решила поговорить с людьми, которые, очевидно, были людьми, прежде чем она отправится путешествовать с фальшивым персонажем мертвого парня, выдающим себя за живого в городе, выдающем себя за мертвого.

[ЧЕТЫРЕ]

ПУСТАЯ ЧАШКА [II]

У людей на экране был смешной вид.

– И давно они здесь? – спросила Юки, опасаясь, не разыгрывают ли ее.

Джой Флауэр почти улыбнулась.

– Очень смешно. Но запомни: у меня очень плохое чувство юмора, и не стоит шутить со мной слишком часто. Так уж я устроена. Бывают и такие люди. – Она развернула экран к себе.

Юки подумала, что здесь явно кто-то одержим прошлым: офис напоминал антикварный салон. Темное отполированное дерево с золотым отливом. В громадных креслах с высокими и широкими спинками, больше похожих на чудовищ с искусственной кожей, могли утонуть и великаны. Мягкая на вид обивка держалась пуговицами медного цвета, но кресло Юки было жесткое, как доска.

Расслабиться ей здесь не грозило, место не из приятных. Даже Джой Флауэр чувствовала себя неуютно, будто она не в своем офисе, а в помещении, где ей позволяют работать время от времени.

Юки прочистила горло:

– Когда приступать?

Женщина посмотрела на запястье. Юки там ничего не заметила.

– Полчаса назад.

– Полагаю, я и жить здесь буду?

– Я знала о твоей сообразительности. – Озабоченный тон Джой Флауэр, казалось, вот-вот дойдет до края. На краю передовой, подумала Юки, не самое комфортное расположение. – Мои люди здесь, за моей квартирой…

Джой Флауэр искоса посмотрела на нее:

– Все уже сделано без тебя.

Юки пошевелилась – искусственная кожа кресла заскрипела, как настоящая. Ее новая начальница положила руку на монитор:

– Знаешь старую присказку: больше спрашивай – больше узнаешь. Лично у меня лишнего времени на объяснения новичкам нет. Потому как время, потерянное на ответы, я использую гораздо интенсивней. Ясно?

Юки начала было отвечать, но женщина отвернулась, давая понять, что дальнейшие разглагольствования бессмысленны.

В коридоре с толстыми коврами, поглощающими любой звук, ее ждал один из громил Джой, крепкий парень в черно-красном свитере и черных брюках. В верхней и нижней частях брюк были дополнительные карманы. Одежда сильно смахивала на военную униформу. Штаны профессионального телохранителя, главная идея которых – подчеркнуть образ неприступного и бесстрастного наемника. Он посмотрел на нее – над его глазами поработали пластические хирурги. Лицо было несколько приплюснуто, как ей показалось – от природы, поэтому классическая восточная форма глаз выглядела не так нелепо. А вот светло-голубые зрачки и прямые светлые волосы, ниспадающие по плечам и спине, казались совсем не к месту.

– А ты как? – сразу перешла к делу Юки. Стены, казалось, поглотили каждое ее слово, создалось ощущение, что она попала в большой ватный шар. – Ты на вопросы отвечаешь?

– По необходимости. – Он посмотрел на нее, словно она стояла далеко внизу. – Я вроде должен показать тебе твои комнаты. Вещи уже прибыли, или их скоро привезут.

– А, хорошо. – Она поняла: это не презрение, это отсутствие эмоций. Он резко повернулся и пошел по коридору. Мастер сказал, чтобы ты шел этим путем. – Ладно, Игорь, но придется потренироваться. Она пошла следом, размышляя, не совершает ли она безумие вслед за своим другом.