Пьянящий аромат, стр. 69

Пегги топнула ногой. Это уж было слишком.

— Кэти, прекрати!

— Что прекратить? Ты считаешь, что я бездушная, порочная сука, что ж, может, так и есть, но по меньшей мере я знаю свое место. Ты же ведь не думаешь, что после всего, что произошло, лорд Эдвард захочет на тебе жениться?

Пегги проглотила вставший в горле ком. Ей показалось, что в сердце вошел осколок стекла.

— Нет.

— Вот и хорошо, я рада видеть, что в тебе есть хоть немного здравого смысла. Та женщина. Виконтесса. Она влюблена в него и знает, что он любит тебя. Потому и организовала это маленькое представление, тебе не кажется? Жаль, конечно, но таков животный инстинкт, как считаешь? Каждый должен знать свое место. Теперь, когда тебе указали на твое, придется, милочка, ехать со мной в Лондон.

Пегги в замешательстве нахмурилась:

— Ты шутишь?

— Никаких шуток. Я деловая женщина, Пегги. Когда я вижу вещь, я знаю, как ее с выгодой вложить. Будешь грести деньги лопатой. А здесь ты, конечно же, остаться не сможешь. С Джереми все будет в порядке. Я забочусь о твоем будущем.

Пегги выдавила скептический смешок.

— Значит, ты собралась позаботиться обо мне, превратив меня в шлюху?

Кэтрин поджала губы. При этом четко обозначился ее истинный возраст.

— Мне не нравится слово «шлюха», Пегги. Это грубо. Я предпочитаю «куртизанка». И на твоем месте я бы не веселилась. Из чего тебе выбирать? Чтобы стать гувернанткой, у тебя не хватает образования, для прислуги ты слишком упряма. Ты хорошо разбираешься в цифрах, как я слышала, но это не женская работа. — Кэтрин вздохнула и посмотрела на одно из крупных колец, которыми в изобилии были унизаны ее пальцы. — Думаю, ты могла бы выйти замуж, но что такое замужество, как не разновидность рабства? Опять же, кому ты нужна? Приданого или каких-нибудь доходов у тебя нет. И твоя сестра — шлюха. Нет, Пегги. — Кэти Портер взглянула на сестру и улыбнулась очень убедительно, почти с теплотой. — Едем со мной в Лондон. Можем тронуться сегодня же вечером. Обещаю, ты заработаешь столько денег, что тебе и не снилось.

— Мне не нужны деньги, — отозвалась Пегги.

— А что тебе нужно? Любовь? — Кэтрин холодно усмехнулась. — Пегги, дорогая, у тебя в ногах будет ползать столько мужчин, что ты не будешь знать, куда от них деваться. Булавки, деньги, украшения, собственный экипаж с парой меринов, домик в городе…

— Звучит очень заманчиво, — неведомо откуда донесся низкий мужской голос.

Пегги вздрогнула, узнав этот голос. В слабом свете свечи, чуть теплившейся в галерее, она заметила крупную фигуру Эдварда Роулингза, который стоял, прислонившись к каменной арке. По тому, как он стоял — опираясь на стену и скрестив руки на мощной груди, — было очевидно, что он находится там уже довольно давно.

Смутившись от неожиданности, Кэтрин быстро пришла в себя и, сделав возмущенное лицо, сказала:

— Вам, сэр, следовало бы дать знать о своем присутствии…

— И пропустить вашу цветистую речь о выгодах, которые несет занятие проституцией? — Эдвард хмыкнул. — Может, мой брат и прервал бы эту речь, но я — ни в коем случае. Признаюсь, я нашел вас в высшей степени убедительным оратором, миссис Портер. Или можно называть вас Кэтрин? Вы все-таки приходитесь мне свояченицей.

Кэтрин настороженно посмотрела на лорда:

— Зовите меня, как вам вздумается. Простите, если это прозвучит грубо, но я только что обращалась к своей сестре, а не к вам. И буду благодарна, если вы оставите свое мнение при себе.

— Мое мнение? А, вы имеете в виду мое мнение относительно вашей профессии. — Эдвард кивнул, поглаживая щеку своими длинными пальцами. — Ну да, понимаю, вам хотелось бы, чтобы я не открывал рта. Странно, вы не удосужились рассказать Пегги, что бывает с — как вы там их называете? Ах да, куртизанками, когда они становятся слишком старыми для этого занятия.

— Не думаю, что…

— Ты знаешь, Пегги, что большая часть куртизанок не живут дольше тридцати лет? В своем маленьком экскурсе вы ни словом не упомянули о заболеваниях, миссис Портер. Или о беременности. Или о том, что в действительности проституция — это незаконное занятие. Скольких ваших девушек арестовали в прошлом месяце, миссис Портер? А сколько умерли, пытаясь избавиться от нежеланного ребенка…

Пегги не могла больше выносить всего этого. Она закрыла ладонями лицо и, задыхаясь, попросила:

— Эдвард, ради Бога! Прекрати!

Эдвард оторвался от стены, подошел к Пегги и положил тяжелую руку на обнаженные плечи девушки.

— Поедем, Пегги, — сказал он, его губы нежно касались волос девушки. — Поедем домой.

Сердце Пегги вдруг ожило, сильно забившись в груди. Она подняла залитое слезами лицо и посмотрела на него, подумав, что неправильно поняла его слова, и молясь в душе, чтобы это оказалось не так.

Но тут заговорила Кэтрин:

— Видно, вы шутите. — Кэтрин недоверчиво засмеялась. — Разве вы не знаете, кто она?

— Тетушка герцога Роулингза. — Лицо Эдварда было настолько бесстрастным, что могло показаться каменным. — Он вырос у нее на руках, так как его покинула мать, если я все правильно понял.

— Она сестра шлюхи! — взвизгнула Кэтрин. — А ваш так называемый герцог Роулингз приходится той сыном! Что вы теперь скажете? Что вы скажете на то, что у герцога Роулингза мамочка шлюха?

— Только одно, — откликнулся Эдвард убийственным тоном. Он помедлил в каменной арке, все еще обнимая Пегги. — Если вы еще хоть раз приблизитесь к Пегги или моему племяннику, я прикажу вас арестовать, миссис Портер. И позабочусь о том, чтобы вы оставались в заточении до самой смерти. Мы поняли друг друга?

Пегги увидела, как у ее сестры открылся сильно накрашенный рот.

— Что? — выдохнула она.

— Спокойной ночи, миссис Портер, — тихо проговорил Эдвард и повел Пегги прочь.

— Как? — опять закричала Кэтрин. — Пегги, ты что, уходишь с ним? Ты сошла с ума? Неужели растеряла последние крупицы разума, которым тебя наградил Господь? В нем нет ничего хорошего, Пегги! Он погубит тебя, как его брат погубил меня! — Крик Кэтрин постепенно перешел в визг. Пока Эдвард вел Пегги по коридору, этот пронзительный вопль терзал девушке душу. — Погубил меня, а потом оставил ради своей выпивки, игры и шлюх. Погоди, Пегги! Его братец проделает то же самое и с тобой, где ты тогда очутишься? Останешься одна, как я, — хотя он, может, оставит на память подарочек, орущий и писающий подарочек вроде того, что Джон оставил мне. Посмотрим тогда, как маленькая Пегги сможет о себе позаботиться!

Девушка обратила внимание, что в свете свечи, стоявшей на столе, они с Эдвардом отбрасывали на каменный пол длинные тени, а поскольку они шли очень близко друг к другу, то их тени сливались в одну.

Безумные крики Кэтрин сопровождали их до конца галереи.

— Мы еще увидим, что останется от хорошенькой, трогательной Пегги, да?

Глава 30

В камине угасали последние угольки. Пегги, одетая лишь в одну из своих шелковых, отделанных кружевами ночных сорочек, пыталась вернуть огню жизнь с помощью кочерги и мехов, но ее мысли были далеко. Девушка даже не заметила, как языки пламени наконец начали лизать свежие поленья, которые она бросила в камин. Она сидела на приступке камина, обхватив руками колени и глядя невидящими глазами в какую-то точку в центре ковра. Она поняла, что не осталось никакой надежды. Ей придется уехать.

Вернувшись в Роулингз, Пегги прошла прямо к себе в спальню. Всю дорогу из Эшбери-Хауса она промолчала, обнимая плакавшего Джереми. Девушка так и не посмела поднять глаза ни на Алистера, ни на Энн, неотрывно глядя на темную макушку мальчика. Пегги не осмелилась посмотреть даже на Эдварда, который в задумчивости сидел рядом с ней, тихий и огромный в темноте кабины.

Когда они с Эдвардом вернулись из портретной галереи, никто не проронил ни слова. На распоряжение лорда по поводу того, чтобы принесли их вещи, отозвалась лишь виконтесса, которая собралась с духом и осведомилась, почему это гости не могут остаться на обед. Эдвард только взглянул на нее. Их верхняя одежда появилась с удивительной быстротой, ее принесли лакеи в напудренных париках, и вся компания из Роулингза в молчании покинула Эшбери-Хаус. Молчание длилось в течение всего пути.