Целомудрие и соблазн, стр. 65
— Но это правда! — Она уже не могла остановиться. Слова лились сами собой. — Я знаю, что ты меньше всего хотел бы услышать это от меня! Но это правда. Я тебя люблю!
— Тебе не кажется, что ты малость перегнула палку, Жаки? — заметил он с холодным презрением. — Чтобы ты кого-то любила? Нет, Жаклин. Уж лучше нам быть откровенными друг с другом. Свадьба отменяется!
Жаклин подскочила к нему и вцепилась в лацканы его сюртука.
— Так и быть! — вскричала она с отчаянием. — Я расскажу тебе все, что услышала от меня твоя леди Кэролайн сегодня утром!
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. От этой улыбки его лицо снова стало привлекательным.
— Ага, — кивнул Брейден. — Так-то лучше. Ну что ж, я слушаю.
— Право же, это были сущие пустяки! — заявила Жаклин с нервным смехом. — Возможно, кто-то может счесть меня немного жестокой, но мы ведь знакомы с ней еще со школьной скамьи, а ты знаешь, как у девочек принято дразнить друг друга…
— Ну да, конечно, — ответил Брейден. — Я представляю, как Кэролайн не давала тебе проходу и каждый день доводила тебя до слез, и ты не устояла перед искушением подразнить ее в ответ.
Но леди Жаклин не уловила сарказма в его словах и продолжала как ни в чем не бывало:
— Вот видишь, теперь ты все понял! Именно так все и было. Я пошла на поводу у детской обиды и сразу заявила ей в лицо, что она по уши в тебя влюблена…
Брейден вдруг схватил ее за руки и сжал так, что затрещали кости.
— Что, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, — ты сказала?
— О леди Кэролайн? — Но посмотрев на его лицо, Жаклин удивленно воскликнула: — Ах, милый мой, только не говори, будто ты ничего не заметил! Кэролайн всегда выдавали ее глаза. Эта скромница никогда не умела скрывать свои мысли…
Он стиснул ее руки еще сильнее.
— И что она тебе ответила? — осведомился Брейден, встряхнув леди Жаклин, как тряпичную куклу. — Что сказала Кэролайн тебе в ответ?
— Ну а как ты думаешь, дорогой? Конечно, она пыталась отпираться. — Жаклин жалобно посмотрела на свои руки. — Брейден, у меня будут синяки!
— Отпираться?
— А что еще прикажешь ей делать? Она прямо не знала, куда деваться от стыда! В смысле, после того, как я дала ей понять, что между великим Брейденом Грэнвиллом и малюткой леди Кэролайн Линфорд не может быть ничего общего. В конце концов, это даже смешно: Лондонский Сердцеед и милая непорочная леди Кэролайн! Хорошая из вас получится пара! Конечно, она пыталась что-то возражать: дескать, ей кажется, что ты отвечаешь ей взаимностью… — Леди Жаклин не случайно сделала это отступление от правды. Ей необходимо было увидеть реакцию Брейдена. Его ответ мог поведать ей о многом. — Но я заверила ее, что для тебя это не более чем игра.
Он отпустил ее так неожиданно, что Жаклин чуть не упала, зацепившись ногой за кусок доски.
— Игра, — потрясенно пробормотал он. — Господи Боже!
Итак, Жаклин получила требуемый ответ. Она выпрямилась и поправила пеньюар, аккуратно затянув на талии пояс. Подтвердились самые худшие ее опасения. И кто бы мог подумать, что такое возможно? Что сильный, независимый мужчина не устоит перед какой-то девицей, сдвинутой на лошадях?
Нет, этому не бывать! Она не получит Брейдена! Жаклин ей не позволит.
— Понимаешь, дорогой, я не могла ей об этом не сказать, — заявила она, приводя в порядок волосы, растрепавшиеся после полученной встряски. — Ведь это правда, не так ли? Разве какая-то там Кэролайн Линфорд может заинтересовать тебя всерьез? Она такая непривлекательная! А кроме того, дорогой… — Жаклин сделала театральную паузу, томно прикрыв глаза, и снизила на полтона мелодичный голос: — Ты принадлежишь мне!
Он ответил ей странным взглядом, в котором, кажется, сквозило презрение. Но нет, конечно, этого не могло быть! И все же…
— Больше не принадлежу. — С этими словами он развернулся и направился к двери.
Ледяные тиски паники сжали горло Жаклин, едва ее не задушив. Она рванулась за ним и закричала, вцепившись в его рукав:
— Но, Брейден, дорогой, что ты хочешь этим сказать? Ты же сам только что пообещал, что если я расскажу тебе правду о Кэролайн Линфорд, ты не отменишь нашу свадьбу!
Он с досадой посмотрел на нее:
— Разве ты не знаешь, Жаки, как опасно верить на слово нашему брату с Севен-Дайалс?
Обломки дерева жалобно хрустнули под его тяжелыми шагами, когда он выходил из комнаты.
Глава 28
Томми скорчился в спасительной темноте. Он часто и громко дышал. Слишком громко. Так громко, что боялся, что его услышат. А ему нужно было сидеть тише мыши. Тихо посидеть и подумать.
Но разве можно было о чем-то думать в таком состоянии? Его сердце билось так неистово, что готово было вот-вот лопнуть. От этих гулких толчков кровь стучала в ушах. И кроме этого гула, он ничего не слышал. Пистолет разрядился над самым его ухом, и скорее всего он на время оглох.
Да, он и правда оглох. Ему пришлось читать по губам ответ этого ужасного верзилы, открывшего дверь дома, возле которого Томми прятался в темноте: «Мистера Грэнвилла нет дома». А потом верзила вытащил из жилетного кармана часы и продемонстрировал их Томми. Стрелки показывали второй час ночи. «Убирайся подобру-поздорову, приятель! Приходи утром!»
Но Томми никуда не убрался. Потому что не надеялся дожить до утра.
Он отлично понимал, что мог подумать о нем этот странный дворецкий. Если только этот жуткий великан действительно дворецкий. Когда Томми прятался под каретой у крыльца игорного дома, он успел по уши вываляться в грязи. Его галстук давно развязался, а сюртук порвался на самом видном месте. Крупинки черного пороха засели в коже на щеке, причиняя острую боль.
Но по крайней мере им не удалось всадить в него пулю. На этот раз не удалось.
Он не мог сказать с уверенностью, кто стрелял. Как всегда, на крыльце игорного дома образовалась толкучка из-за того, что кто-то стремился попасть внутрь, а кто-то, подобно Томми, выбирался наружу. В течение нескольких минут он прокладывал себе путь локтями, пока не добрался до своего экипажа. Слейтер следовал за ним по пятам.
Или по крайней мере так ему казалось. Потому что в следующую минуту он поскользнулся и кубарем полетел на пол кареты.
Это и спасло ему жизнь. Снова он поскользнулся в самую ответственную минуту, и эта неловкость опять спасла ему жизнь. Выстрел был нацелен слишком высоко, так что пуля лишь слегка оцарапала ему щеку и без всякого вреда угодила в сиденье, вместо того чтобы разнести ему мозги, как надеялся неведомый стрелок.
Томми инстинктивно рванулся вперед, к противоположной дверце экипажа, вывалился наружу и чуть не угодил под колеса другой кареты, битком набитой пьяными молодыми джентльменами.
Томми ужом прополз под их каретой.
А потом вскочил на ноги и помчался прочь что было духу. Никогда в жизни он не бегал с такой скоростью.
Но он не знал, куда податься. О доме нечего было и мечтать. Явиться домой, когда некто хочет его убить? Нет уж, дудки! Не хватало еще, чтобы мать и сестра подвергались риску вместе с ним! Пробежав несколько кварталов, он понял, что ноги сами несут его к дому Слейтера. Да, Слейтер ему поможет. Слейтер первым делом будет искать его у себя дома. Проносясь мимо ошарашенных цветочниц и проституток, Томми прикинул про себя, что ему достаточно будет дождаться, пока Слейтер вернется домой. Слейтер не растеряется. Слейтер знает, что делать.
Но тут он вдруг остановился. Он вспомнил, какой мрачный вид сделался у Брейдена Грэнвилла в то утро, когда Томми проболтался ему, что именно Херст познакомил его с Герцогом.
И как-то само собой вышло так, что Томми, на одном дыхании миновав дом Слейтера, помчался дальше по аллее.
Томми помнил, что Слейтер стоял прямо у него за спиной, держал под локоть и помогал подняться в экипаж. Маркиз решил, что Томми намного пьянее, чем это было на самом деле. Но с той самой ночи, когда его ранили, Томми не брал в рот ни капли спиртного. Он тайком совал официанту гинею и шепотом просил подавать ему воду — самую обычную воду, но в таких же точно бокалах, из каких остальные пили джин. А для большего правдоподобия Томми велел добавлять туда апельсиновый сок.