Охота на духов, стр. 30
«Ты преследовал филина?»— спросил Торак, когда они, пьяные от счастья, перестали наконец обниматься и целоваться.
«Да, — сказал Волк. — Но своего волчонка так и не нашел».
«Мне очень жаль».
«А где наша сестра?»
«В безопасности, — сказал Торак, — но она поранила себе лапу».
«Ты по ней скучаешь?»
«Да».
«Я тоже».
Волк принюхался:
«Собаки. Далеко».
«Они очень сильные, и их много, — сказал Торак. — Большая опасность».
Волк прислонился к нему и повилял хвостом.
Они пошли дальше. Вскоре Красная Вода вновь вынырнула из-под земли в узком ущелье, полном гулкого эха. Рип и Рек взлетели на изогнутую скалу, почти перекрывавшую Горловину подобно мосту, затем спустились к Тораку и нетерпеливо закаркали:
«Давай, это же так легко!»
— Ничего себе «легко»! — задыхаясь, ворчал Торак, когда они с Волком пытались взобраться на эту скалу.
Казалось, склон ее был сделан из острых ножей. Некая злая сила раздробила скальную породу на тысячи острых осколков и, словно нарочно, поставила их почти вертикально. Порой они прорезали даже толстые подошвы башмаков Торака. И вскоре он заметил, что Волк сильно хромает. Подушечки его лап оказались буквально исполосованы острыми камнями.
«Эх, зря я тебя сюда потащил!»— расстроился Торак.
Волк лизнул его в ухо.
На Далеком Севере Торак не раз видел, как ездовым собакам надевают на лапы специальные башмаки. Но самое большее, что он мог сейчас сделать для Волка, это обвязать ему лапы полосками кожи, отрезанными от старой куртки. Волк все время совал нос ему под руки, пытаясь понять, что он делает. А когда лапы были уже крепко забинтованы, Тораку пришлось строго приказать Волку ни в коем случае не грызть бинты и не пытаться их сорвать.
Он так внимательно за этим следил, что даже не понял, в какой момент они добрались до вершины скалы. Теперь наконец можно было выпрямиться и перевести дыхание. Внизу раскинулась Горловина Тайного Народа. А прямо над головой вздымалась мрачная громада Горы Духов.
Вершина ее уходила за облака. А сверкающие белые склоны, казалось, предупреждали: «Не ходи сюда! Я священна! Здесь обитель духов, а не людей».
Торак упал перед Горой на колени, принес ей жертву в виде щепотки охры, а потом тихим голосом попросил простить его за это вторжение.
Облака у него над головой опустились еще ниже и снова скрыли вершину. Было не ясно, хороший это знак или плохой.
Справа Торак заметил каменистую осыпь, круто спускавшуюся в темноватую долину. Прямо перед ними сверкало под стелющейся поземкой открытое пространство, утыканное валунами, — там начинался сам горный склон. Посреди этого пологого склона наружу снова выныривала речка Красная Вода и небольшим водопадом падала вниз из какой-то черной пещерки.
На одном из валунов впереди виднелся знакомый знак спирали. Этот знак отчего-то придал Тораку уверенности, и он двинулся прямо на него. Волк потрусил следом, опустив хвост.
Валуны на склоне были покрыты скользкой ледяной коркой, а снег кое-где был весьма глубоким, так что идти было трудно. Через какое-то время они все же добрались до следующего спиралевидного знака, потом заметили еще один. Теперь уже чувствовалось, что они поднимаются все выше и выше.
Пора было подыскать место для ночлега.
Возле одного из скальных выступов намело глубокий сугроб, и Торак вздохнул с облегчением: куда проще выкопать в снегу нору, чем таскать камни и выкладывать из них стенку, да еще и в таком священном месте.
Огонь разжечь он не осмелился. Скорчившись в своем жалком убежище, он разделил между воронами полоску вяленой оленины, а Волку позволил жевать свои «бинты», поскольку лапы у него уже подживали. Иного ужина у них, собственно, и не было.
Наступала ночь; Торак прислушивался к отдаленному пению ручья — единственному звуку в зловещей тишине, царившей на склонах Горы Духов. Гора позволила ему устроиться на ночлег, однако она могла в одно мгновение и уничтожить его.
А Эостра?.. Что поделывает сейчас эта Пожирательница Душ? Ждет его, притаившись внутри Горы?
Во всяком случае, в могуществе своем она совершенно уверена, иначе не позволила бы ему и в Горловину войти. Впрочем, она в любой момент могла натравить на него своих псов. А ведь уже послезавтра наступит Ночь Душ…
Торак чувствовал на запястье приятную тяжесть браслета-оберега, который дала ему Ренн. Никогда еще прежде его верная подруга не казалась ему такой далекой.
И он представил себе, что сейчас лето. Они с Волком резвятся в озере, а рядом цветут желтые кувшинки. Волк высоко подскакивает, а потом с громким плеском шлепается обратно в воду. Торак ныряет, и смех его поднимается на поверхность серебристыми пузырьками. А потом, все еще смеясь, он выныривает навстречу солнцу, и все на свете кажется ему таким, каким и должно быть. И Нануак, его внешняя душа, точно золотая нить, тянется навстречу всему живому. А на мелководье стоит Отец и, улыбаясь, говорит ему: «Осторожней, Торак! Сперва оглянись и посмотри, что у тебя сзади!»
Торак вздрогнул, очнулся от забытья и услышал глухой грохот падающих камней. Громко кричали вороны, предупреждая его об опасности.
Натянув башмаки и схватив топор, он выбрался из снежной норы и увидел перед собой плотную стену тумана.
Даже Рип и Рек были совершенно невидимы; Торак и в двух шагах от себя ничего не мог разглядеть. Волк — серое размытое пятно — метнулся в сторону и застыл над грудой камней.
Торак, спотыкаясь, подошел к нему и увидел, что часть того скалистого выступа обвалилась; некоторые камни и до сих пор еще потихоньку катились вниз и никак не могли остановиться.
Волк вдруг напрягся; его черные губы поползли вверх, обнажая свирепый оскал. Он грозно зарычал.
Торак попытался проследить за его взглядом, но в тумане сумел различить лишь несколько темных валунов.
А Волк рычал все громче, и тело его содрогалось от ненависти.
Торак прищурился.
Нет, это были не валуны.
Это были псы Эостры.
Глава двадцать шестая
Безжалостная и неотвратимая, как морской прилив, стая ринулась на них из тумана.
Таких псов, крупнее любого волка, Тораку еще видеть не доводилось. Он успел разглядеть густую лохматую шерсть на загривке, слипшуюся от грязи, и налитые кровью глаза, в которых не было ничего, кроме злобы и пустоты.
Скинув рукавицы, он затолкал их поглубже в рукава и схватил топор. Рядом с ним Волк гневно морщил черные губы, демонстрируя врагам свои мощные клыки.
Торак издал утробный ворчливый рык: «Не отходи от меня!»
Волк тут же подошел ближе, не сводя глаз с разъяренных псов.
Войско Эостры наступало молча, полностью сосредоточившись на загнанной добыче.
В душе Торака проснулся боевой задор, и он с вызовом посмотрел на собак: «Что ж, ладно! Сразимся и еще посмотрим, кто кого!»
И тут огромный черный пес прыгнул прямо на него.
Торак взмахнул топором. Волк яростно щелкнул зубами, и свирепая тварь ретировалась, мгновенно растворившись в тумане.
Еще один пес попытался атаковать их, потом напали двое сразу. Пока что Тораку и Волку удавалось отбивать их атаки; псы один за другим исчезали в тумане, но по-прежнему не размыкали своего плотного кольца.
Торак понимал, что у них на уме. Волки и собаки чаще всего начинают охоту именно с этого, пытаясь заставить жертву драться или удирать. А если жертв несколько, они ищут слабое звено. И нападают именно на него.
Слабым звеном был Торак. И понимал это. И Волк это понимал. И собаки, разумеется, тоже.
Схватив камень, Торак изо всех сил метнул его и попал в плечо жуткому псу с пестрой шерстью. Странно, но мерзкая тварь даже не взвизгнула, только ухом дернула, словно отгоняя назойливую осу.
Вороны с яростными криками камнем бросались вниз, вонзая острые когти в спины собак. Но стая почти не обращала внимания на их нападки. С громким карканьем Рип и Рек взлетели высоко в небо и стали кружить, будто уже видели на земле чей-то труп.