Клятвопреступник, стр. 8
— К чему ты? — спросил Торак.
— Если бы он знал, что это ты, — сказала она, — стал бы он рисковать, пытаясь убить тебя? Ему нужна твоя сила.
— Может быть, нужна, а может быть, и нет, — сказал Фин-Кединн. — Тиацци самонадеян. Превыше всего он верит в собственную силу. И у него есть огненный опал. Возможно, он посчитал, что ему не нужна сила обладателя блуждающей души. И если это так, — добавил он, — значит, ему все равно, кого убивать.
Глава шестая
Нить из сухожилий поранила Волку переднюю лапу. Кровь текла несильно, и больно ему не было, но Торак настоял, что нужно натереть рану целебной мазью из тысячелистника, толченного в мозговом горохе, который он заставил Ренн приготовить из ее мешочка с целебными травами.
— Да он же все слижет, — сказала она, и Волк немедленно сделал это.
Тораку было все равно. Он почувствовал себя лучше, хотя и немного сделал для Волка.
Он едва увернулся от этой нити. Что, если бы он сам или Ренн и Фин-Кединн пострадали из-за его ошибки? От одной этой мысли все нутро у него перевернулось. Достаточно одной ошибки, всего одной, и до конца жизни придется жить с ее последствиями.
Присев на корточки на берегу, он размял горсть влажной мыльнянки в зеленую пену и вымыл руки.
Он поднял голову и увидел, что Фин-Кединн наблюдает за ним. Они были одни. Волк пил на мелководье, а Ренн уже сидела в лодке.
Фин-Кединн опорожнил мех с водой на руки Торака.
— Не беспокойся за меня, — сказал он.
— Но я беспокоюсь, — сказал Торак. — Саеунн знала, что говорит.
Вождь племени Ворона пожал плечами.
— Знаки. Нельзя всю жизнь прожить, опасаясь того, что можетслучиться. — Он перекинул мех через плечо. — Идем.
Они шли за Волком по Черной Воде до глубокой ночи, потом спали под лодками и отправились в путь еще до рассвета. Ближе к полудню со всех сторон их обступил Лес. Ели-стражники, обросшие длинными бородами мха, выстроились на берегах, и даже деревья, еще не покрывшиеся листвой, были начеку. Прошлогодние дубовые листья шелестели на ветру, а почки ясеня блестели, словно маленькие черные копья.
Наконец в поле зрения показались холмы, обозначавшие границу Сердца Леса. Торак доходил сюда два лета назад, но в тот раз он был значительно севернее. Здесь же холмы были круче и каменистее: отвесные скалы серого камня, изрезанные глубокими бороздами, словно следами огромного топора. Эхо от перестукивания черного тетерева отзывалось грохотом, будто от падающих камней.
Начинало темнеть, Волк бросился в воду и переплыл реку. Достигнув северного берега, он хорошенько отряхнулся и побежал вперед. Потом запутал след, повалявшись в грязи.
Они пристали на мелководье, и Торак выбрался из лодки, чтобы изучить перепутанные следы. Неудивительно, что Волк был в замешательстве: следы почти не читались, так как совсем недавно тут повалялся кабан.
— Это не только Тиацци, — сказал Торак. — Видите этот отпечаток пятки? Он не глубокий, и вес больше приходится на внутреннюю сторону стопы.
— Значит, с ним кто-то был? — спросила Ренн.
Он погрыз ноготь большого пальца.
— Нет. Следы Тиацци темнее, жук прополз по другим следам, но не по его. Кто бы это ни был, они пришли раньше.
Волк что-то учуял. Оставив лодки, они отправились за ним в овраг, проточенный ручейком, питавшим Черную Воду.
Пройдя вверх двадцать шагов, Торак остановился.
След, отпечатавшийся в грязи, просто кричал ему в лицо. Смело и издевательски. Я здесь.Тиацци оставил свой след, чтобы все могли видеть его.
— Повелитель Дубов, — сказал Фин-Кединн.
Этот след сообщил Тораку кое-что еще. Отпечаток одной ноги — словно картина, которая может многое поведать тому, кто умеет читать ее. Торак умел. И прежде, чем покинуть Остров Тюленей, он изучил следы Тиацци, пока не запомнил их до каждой мелочи.
Он нашел еще больше. Заставил овраг поведать свои тайны.
— Тиацци оставил свою долбленку на мелководье, — наконец произнес Торак, — а потом забрался сюда. Он что-то тяжелое нес на левом плече, может быть топор. Потом он вернулся по своему следу, сел в долбленку и уплыл. — Торак сжал кулаки. — Он вдоволь ел и отдыхал, двигался быстро. Он наслаждается этим.
— Но зачем ему приходить сюда? — спросила Ренн, оглядываясь по сторонам.
— Не нравится мне все это, — сказал Фин-Кединн. — Вспомните нить из сухожилий. Давайте возвращаться к лодкам.
— Нет, — сказал Торак. — Я хочу знать, что он делал.
Фин-Кединн вздохнул:
— Не уходи слишком далеко.
Они устало продолжили путь: Торак и Волк шли первыми, затем Ренн, позади всех шел Фин-Кединн.
Деревья поредели, и Торак петлял между крупными перевернутыми валунами, а Волк держался слегка впереди. След свернул вправо. Деревья кончились.
Торак оказался на огромном пустынном холме из голого камня. В ста шагах выше по склону вершина его была сплошь черной, словно обожженной огнем. Перед ним на склоне холма в беспорядке валялись поваленные деревья, заброшенные сюда наводнением, а изредка проглядывающие валуны напоминали выбитые зубы. Внизу вокруг основания холма вилась Черная Вода, исчезавшая между двумя высокими скалами, которые причудливо наклонились навстречу друг другу. За этими огромными каменными челюстями высились неясные очертания дубов и зубчатые ели Сердца Леса.
Волк навострил уши.
— Фафф! — залаял он негромко.
Торак поймал его взгляд. Под ивами, свисавшими над рекой, он заметил плеск весла.
Волк поскакал вниз по склону. Торак бежал за ним, едва не упав, когда бревно подвернулось ему под башмак.
— Торак! — прошептала Ренн у него за спиной.
— Не беги так! — предупредил Фин-Кединн.
Торак не обращал на них внимания. Он не мог позволить своей добыче улизнуть сейчас.
Внезапно Тиацци оказался прямо у него перед глазами, меньше чем в пятидесяти шагах: долгими, мощными ударами весла он вел свою долбленку в направлении Сердца Леса.
Рыская и виляя между упавшими деревьями, Торак вытащил стрелу из колчана и вставил ее в выемку лука. Он уже не слышал остальных. Он слышал только плеск весла в руках Тиацци и видел, как колышутся на ветру длинные желто-бурые волосы. Он позабыл закон племен, позабыл все, кроме своей жажды мести.
Сзади за ним покатилось бревно. Что-то ударило по лодыжке. Торак дернулся. Сзади раздался громкий треск. Он оглянулся. На мгновение его сердце остановилось, похолодев: он заметил холостую веревку, обмотанную вокруг спускового бревна, конец его был заострен и густо вымазан глиной, чтобы скрыть цвет свежей древесины.
Холм поваленных бревен пришел в движение. Глупец. Очередная ловушка. А затем бревна с грохотом помчались на него, и он крикнул предупреждение остальным, а сам бросился к ближайшему валуну, втиснувшись в небольшую выемку под ним, а бревна скакали над его головой, с размаху падая в реку и посылая вверх фонтаны воды. Сжавшись под своим валуном, Торак услышал, как смех эхом летит от холма к холму. Он представил, как река увлекает долбленку Тиацци между огромными каменными челюстями и та исчезает в Сердце Леса.
А затем весь склон просел, и Фин-Кединн закричал:
— Ренн! Ренн!
Глава седьмая
В голове Торака стояла гулкая тишина. Пыль забивала горло.
— Ренн? — позвал он.
Ответа не было.
— Фин-Кединн? Волк?
Лишь его собственный ужас отзвуком отразился от скал.
Торак был погребен под ворохом веток, которые нападали на верхушку валуна. Волна страха накатила на него. Он оказался в ловушке. Он начал яростно метаться. Ветки пошевелились. Он протолкнулся наружу и жадно глотнул свежего воздуха.
— Ренн! — прокричал он. — Фин-Кединн!
Волк показался на верхушке холма и подбежал к нему, царапая когтями по камню. Тораку не нужно было ничего говорить. Краткий тычок носом, и они бросились на поиски. Стволы деревьев качались и зловеще скрипели. Кто-то стонал: