Пожиратель душ, стр. 22
Застыв от ужаса, Волк смотрел, как Вонючая Шкура тоже сует в пасть Яркому Зверю свою переднюю лапу; потом то же самое сделал бесхвостый самец, а за ним — та, противная, с языком гадюки. Потом они снова принялись качаться взад-вперед и выть тем же отрывистым, каменнымвоем, засунув свои передние лапы в хрустящую пасть Яркого Зверя.
Потом они все вместе издали последний, победоносный, вопль и выдернули свои лапы из этой жуткой пасти.
Волк был потрясен: он просто собственному чутью не верил! Передние лапы бесхвостых совсем не пахли мясом, которое покусал Яркий Зверь! Они пахли только холодом и свежестью! «Что же это за бесхвостые такие, если их даже Яркий Зверь кусать боится?»— думал Волк.
И леденящий ужас охватил его душу; ему стало страшно не только за себя, но и за Большого Брата.
Большой Бесхвостый и его подруга, конечно, были умными и храбрыми, и у них имелся тот Длинный Коготь, Который Далеко Летает, но Волк чувствовал: если они осмелятся напасть на этих странных, отвратительных бесхвостых, то будут мгновенно разорваны на куски.
Глава пятнадцатая
— Что это там такое, в воде? — шепотом спросила Ренн.
— Тюлень, — бросил Торак, не оборачиваясь.
— Ты уверен?
— Нет, не совсем.
— А мне показалось, что это белый медведь.
— Если бы это был медведь, мы бы давно это поняли!
Но Ренн не сдавалась. Она же сама видела, как что-то большое и белое скользнуло в темной воде прямо под их легкой лодочкой из шкур!
— Инуктилук говорил мне, что здесь водятся белые киты, — неуверенно сказал Торак. — Может, ты одного из них как раз и видела?
Ренн рассердилась. Ее раздражало, что Торак делает вид, будто ему ни капельки не страшно. Но, если честно, он действительно чувствовал себя в лодке гораздо увереннее, чем она, и лучше умел управляться с веслами. И потом, ему так хотелось поскорее найти Волка! Ему и пугаться-то было некогда.
Вспухшая волна приподняла лодку, и Ренн принялась яростно грести своим веслом, стараясь не думать о том, что там под ними, в глубине. Матери-Морю достаточно было одного легкого движения, чтобы их утопить. И тогда они долго-долго падали бы в черную бездну, разинув рты в бесконечном, безмолвном крике, а потом рыбы дочиста обглодали бы их кости, и Тайный Водяной Народ спрятал бы их навсегда, обмотав своими длинными зелеными волосами…
— Эй, осторожней! — услышала Ренн голос Торака. — Ты прямо на меня брызгаешь.
— Извини.
Руки у Ренн ныли от усталости, голова гудела, а глаза хотя и были прикрыты костяными щитками, нестерпимо щипали. Они выбрались в Открытое Море вскоре после того, как взошло солнце, и теперь вокруг расстилался фантастический мир темно-зеленой воды и голубых плавучих гор изо льда. На востоке тянулась белая полоса берега, а чуть дальше к северу простирался ледник — хаотическое нагромождение острых ледяных глыб и обломков.
— Слишком медленно плывем! — пробормотал Торак и, набирая скорость, ловко проскочил мимо очередной плавучей горы.
— По-моему, нам не стоило бы подходить к этим горам так близко, — заметила Ренн.
— А почему нет? Они нас от ветра защищают.
Ренн спорить не стала и снова взялась за весло.
У подножия плавучей горы на бледно-зеленом льду спокойно грелись на солнце три тюленя. Ренн просто глаз от них оторвать не могла, уговаривая себя, что и ей тревожиться нечего.
Но уговоры не помогали. Она все-таки очень тревожилась. Торак не желал думать ни о чем, кроме необходимости поскорее отыскать Волка. А вот Ренн становилось страшно при мысли о том, к чему все это может привести. Однако о приснившихся ей Пожирателях Душ она Тораку так до сих пор и не рассказала.
Еще одна ледяная гора, чуть поменьше, скользнула мимо них, следуя своим загадочным маршрутом. И Ренн ощутила на своем лице морозное прикосновение холода, услышала, как шумит Море, что рядом с пещерой. Пещера светилась изнутри голубоватым светом. «Как чей-то глаз», — подумала Ренн.
— Как Глаз Гадюки! — вдруг сказала она вслух.
— Я тоже сразу об этом подумал, — откликнулся Торак. — Только вряд ли это название имеет отношение к настоящей гадюке; так далеко на севере гадюки не водятся…
— А помнишь, как Инуктилук сказал: «Если вы осмелитесь внутрьвойти…»
Торак повернулся к ней. Эти «совиные глаза» делали его лицо неприятно чужим.
— По-моему, я знаю, что он имел в виду.
— Я тоже, — сказала Ренн.
Торак поежился:
— Надеюсь, мы оба ошибаемся. И вообще, я ненавижупещеры!
Некоторое время оба гребли молча.
Решив немного поднять настроение, Ренн принялась рыться в ранце, вытаскивая припасы. Люди Песца отлично снарядили их в дорогу. У них в запасе имелся не только тюлений жир, но и замороженные ребрышки, и даже круг кровяной колбасы. Ренн отрезала два ломтя и один протянула Тораку. В колбасе похрустывал песок, и она пожалела, что нет можжевеловых ягод, чтобы немного приправить еду. А еще она вдруг поняла, что скучает по дружелюбным людям Песца.
— Мне так стыдно перед ними! — воскликнула Ренн.
— Почему? — спросил Торак.
— Они так много для нас сделали, а мы, неблагодарные, взяли и убежали тайком.
— Но они же собирались отослать нас на юг!
— Посмотри, сколько всего они нам дали! И ножи для резки снега. И светильники. И отличные бурдюки для воды, куда лучше наших прежних. А мне еще и трутницу, и новый кремень, и отличный колчан для стрел, и чехол для лука! Тут есть даже кое-что, чтобы лодку починить было можно! — И она показала Тораку мешок, сделанный из ласт тюленя.
Но Торак ее уже не слушал. Опустив весло, он неотрывно смотрел вперед.
— Что там такое? — встревожилась Ренн.
И тюлени на льду тоже отчего-то проснулись и явно забеспокоились.
Ренн, решив, что Торак собрался на них поохотиться, прошептала:
— Но у нас вполне достаточно еды. Зачем нам сейчас-то останавливаться?
Торак даже головы в ее сторону не повернул.
Тюлени вдруг разом соскользнули в воду. И в то же мгновение Торак, схватив весло, стал яростно грести, крикнув Ренн: «Поворачивай! Поворачивай скорее!» — сам резкими движениями пытаясь развернуть лодку влево. Растерянная Ренн принялась ему помогать, и они успели выскочить из-под нависшего над ними ледяного выступа как раз в ту минуту, когда небеса дрогнули от жуткого грохота и плеска, а сама гора покачнулась и, развалившись на куски, рухнула в Море, поднимая высоченные волны. На том месте, где они были всего несколько мгновений назад, возник чудовищный водоворот.
Задыхаясь от ужаса, они качались на волнах, глядя на груду белых ледяных обломков.
— Откуда ты узнал, что она сейчас развалится? — осторожно спросила Ренн.
— Это не я, — сказал Торак, — это тюлени.
— А как ты об этом догадался?
Он ответил не сразу:
— Во-первых, у них усы сразу торчком встали. А потом… помнишь, как прошлым летом мой блуждающий дух вселился в тюленя?
Ренн нервно облизала соленые губы. Она об этом совсем позабыла; а может, и не хотела помнить. Она терпеть не могла, когда ей напоминали о том, как сильно Торак отличается от других людей.
Он прочел это по ее лицу и спокойно сказал:
— Ладно, поплыли дальше. Нам еще далеко.
И они поплыли, стараясь теперь держаться подальше от ледяных гор. Ренн прямо-таки физически ощущала, как отдаляется от нее Торак из-за всех этих тайн и невысказанных предчувствий. Нет, ей просто необходимо было как можно скорее все ему рассказать!
Вновь поднялся ветер; очень холодный, он дул им прямо в лицо, но Ренн почти не ощущала холода в новой одежде, сшитой женщинами племени Песца. Тюленья шкура оказалась совершенно непродуваемой, но была гораздо легче, чем оленья, тогда как теплые нижние штаны и безрукавка с гагачьим пухом отлично согревали тело и промокали выступивший пот, так что никакого озноба она ни разу не почувствовала. Капюшон парки, отороченный собачьим мехом, отлично защищал и согревал лицо. А внутренние рукавички имели на ладони специальную прорезь, чтобы можно было высунуть пальцы, если требовалось сделать какую-то тонкую работу, например развязать шнурки на мешочке с лекарственными травами. И потом, эта новая одежда была на редкость красива — серебристый мех так и сверкал на солнце. Одно лишь смущало Ренн: в этой одежде она казалась себе совсем другим человеком.