Другой взгляд, стр. 32
– Да, мадам.
– Уверена, что миссис Джонс и ее сестра вошли через парадный вход, но выпусти их через черный, как обслуживающий персонал. Ясно?
Генри побагровел.
– М-м… да, мэм.
У Амелии отвисла челюсть. Она беспомощно взглянула на Венецию.
«Все, хватит!» – решила Венеция.
– Пошли, Амелия.
Взяв фотоаппарат, она направилась к выходу из библиотеки, а Амелия, схватив зонтики, бросилась следом. Генри плелся сзади.
У самой двери Венеция остановилась и пропустила Генри с Амелией вперед. Когда те вышли, она посмотрела на Розалинду.
– Всего доброго, миссис Флеминг, – проговорила она. – Интересно посмотреть, какими получатся ваши фотографии. Критики часто замечают, что я обладаю уникальным даром запечатлевать истинный характер людей.
Розалинда глянула на молодую женщину, как хищник на добычу.
– От вас, миссис Джонс, я ожидаю только блестящего результата, – процедила она.
Венеция безмятежно улыбнулась.
– Ну, разумеется. В конце концов, я художница.
Развернувшись, она вышла в слабо освещенный холл.
Генри и Амелия смущенно переминались с ноги на ногу.
Венеция решительно повернула направо и пошла по направлению к входной двери.
– Сюда, Амелия. За мной, Генри.
– Простите, мэм, – еле слышно пробормотал Генри. – Мне очень жаль, мадам, но черный выход находится на другом конце дома.
– Спасибо, Генри, но мы очень спешим. Нам будет удобнее выйти через парадную дверь, – сказала Венеция. – Дорогу, как видите, мы уже знаем.
Не зная, что предпринять, Генри беспомощно засеменил следом, таща оборудование.
В конце коридора Венеция остановилась и обернулась назад.
Розалинда почувствовала, что ее ослушались, вышла из библиотеки и в ярости прошипела:
– Что, черт возьми, вы делаете?
– Выходим через парадную дверь, разумеется, – ответила Венеция. – Мы ведь все-таки профессионалы.
Поддавшись порыву, Венеция вновь сконцентрировалась, открыв свой третий глаз. Мгновенно перед ней возникла аура Розалинды, горячая и пульсирующая гневом.
«Она не просто рассержена, – в ужасе подумала Венеция. – Она ненавидит меня!»
– Хочу сказать вам одну вещь, миссис Флеминг, – спокойно предупредила Розалинду Венеция. – Галерея Джонс славится своим искусством ретуши. Знаете ли, даже самого посредственного человека можно сделать красавцем на фотографии. – Она выдержала паузу для большего эффекта и добавила: – Возможно, конечно, и обратное.
Это было смелое и рискованное высказывание, но она никогда еще не встречала модель, которая хотела бы выглядеть на фотографии плохо. Принимая во внимание роскошную красоту и тщеславие Розалинды Флеминг, нетрудно было сделать вывод, что она не захочет иметь плохую фотографию, как бы она ни относилась к фотографу.
Розалинда напряглась.
– Выходите через парадную дверь, если вам так хочется, миссис Джонс. Это ничего не меняет. Вы всего лишь хитрая, пронырливая торговка, которой удалось привлечь интерес сильных мира сего своими дешевыми трюками. Но очень скоро вы наскучите обществу. Кто знает? Может, через некоторое время вы сами захотите выпить бокал бренди с цианистым калием?
Она резко развернулась и скрылась в библиотеке, хлопнув дверью.
Венеция перевела дух и почувствовала, что вся дрожит. Тело покрылось холодным потом. Невероятным усилием воли она вернула лицу спокойное выражение и прошла на выход.
Амелия с Генри уже ждали ее там. У двери стояла горничная, растерянная и взволнованная. Венеция улыбнулась в ответ на реверанс.
– Откройте, пожалуйста, дверь, – хрипло произнесла она.
– Да, мэм. – Она бросилась вперед и распахнула дверь.
Прижимая к груди камеру, Венеция с гордым видом вышла из дома и спустилась по ступенькам. Амелия не отставала, а Генри тащился сзади, еле удерживая оборудование.
В конце улицы стоял экипаж. Кучер и лошади дремали. Генри громко свистнул. Кучер выпрямился и хлестнул поводьями.
Экипаж с грохотом подъехал к особняку. Генри загрузил оборудование, помог Венеции с Амелией сесть и захлопнул дверцу.
В крыше экипажа открылось окошечко. Кучер вопросительно взглянул на пассажирок.
– В галерею Джонс на Брейсбридж-стрит, пожалуйста, – сказала Венеция.
– Есть, мэм.
Окошко закрылось.
На секунду воцарилась тишина.
А потом Амелия расхохоталась. Она смеялась так громко, что даже прикрыла рот рукой в перчатке.
– Поверить не могу, что ты там такое устроила! – выдавила она.
– У меня не было выбора, – сказала Венеция. – Если бы мы позволили выпроводить себя через черный ход, то нанесли бы непоправимый урон своей репутации. Очень скоро поползли бы слухи о том, что нас не считают достойными уважения, раз выпускают через черный ход.
– Знаю. Я имею в виду, как ты пригрозила миссис Флеминг отретушировать ее фотографию и выставить в невыгодном для нее свете.
– Надеюсь, угроза возымела действие.
– А как же? – развела руками Амелия. – Даже если она не возьмет фотографию, у нас все равно останется негатив. Мы можем сделать с ним все, что угодно. Например, превратить миссис Флеминг в страшилище и вывесить в галерею на всеобщее обозрение. Знаешь, какая это будет сенсация!
– К несчастью, мы не можем так поступить. Я всего лишь блефовала.
– Ты что? Миссис Флеминг это заслужила.
– Месть может быть очень сладкой, – заметила Венеция, – но последствия всегда оказываются для мстителя плачевными. А в данном случае мы можем оказаться в опасности. Если мы сделаем плохую фотографию миссис Флеминг, которая объективно очень хороша собой, то остальные клиенты дважды подумают, прежде чем нанять меня.
– Из страха, что могут получиться ужасно? – поморщилась Амелия. – Да, я тебя поняла. Никакой мести. А жаль, миссис Флеминг заслуживает такого же унижения, какому подвергла тебя.
Венеция отвернулась к окну.
– Почему она так поступила?
– Грубо разговаривала?
– Нет. Почему она ненавидит меня? Я недавно видела ее на выставке, но нас даже не представили друг другу. Чем я заслужила такую неприязнь с ее стороны?
Глава 23
Гейбриел, Венеция и Беатрис сидели в маленьком салоне с видом на Саттон-лейн.
На столике возле дивана стоял большой кофейник, который только что принесла миссис Тренч. Беатрис держала в руках пяльцы. Спустив очки на кончик носа, она аккуратными стежками вышивала желтую розу в овале.
Венеция с отрешенным видом потягивала кофе. События в доме Розалинды Флеминг привели ее в невеселое расположение духа. Быть профессиональным фотографом не так-то просто. Иногда попадаются высокопоставленные клиенты, которые могут пустить нелепый слух, способный разрушить карьеру.
– Никак не могу понять, – проговорила Венеция, отставляя чашку. – Зачем миссис Флеминг вообще согласилась, чтобы ее фотографировала я?
– По-моему, это очевидно, – отозвалась Беатрис, окинув розу критичным взглядом. – Пожалуй, середину цветка я вышью темно-золотой нитью.
Гейбриел вопросительно посмотрел на Венецию. Та незаметно покачала головой, давая понять, что смысл слов тетушки ей также неведом.
Молодой человек прокашлялся.
– Мисс Сойер, вы хотите сказать, что миссис Флеминг согласилась фотографироваться у Венеции, потому что это сейчас модно?
– Нет. Конечно, нет! – Беатрис порылась в сумке в поисках золотой нити. – В Лондоне есть и другие модные фотографы. Я уверена, что Розалинда Флеминг согласилась сниматься у Венеции, потому что у нее не было другого выбора.
– Что вы имеете в виду? – удивился Гейбриел.
Беатрис взглянула на него поверх очков.
– Если помните, это ее друг сердца, лорд Акленд, настоял на съемке. Это он заказал фотографию, и он же за нее заплатит.
Чашка с кофе, которую держала в руках Венеция, замерла в воздухе. Она была в шоке.
– Да, конечно. Ты права, тетя. Как же я сразу об этом не подумала!
Гейбриел мельком взглянул на Венецию и снова перевел взгляд на Беатрис.