Ароматы, стр. 1

Джоанна Кингсли

Ароматы

ЧАСТЬ I

Нью-Йорк

1

Осень 1983 года

— Дорогу королеве! — провозгласил звучный мужской голос.

Гости замерли в ожидании с бокалами шампанского в руках. Шелк и тафта женских платьев шелестели под дуновениями ветерка теплой октябрьской ночи над Центральным парком Нью-Йорка.

Ви Джолэй вошла на террасу, освещенную маленькими разноцветными японскими фонариками. Со всех сторон слышались похвалы и восхищение: она снова добилась успеха, выглядит ошеломляюще и ее новые духи просто божественны. «Льстивый лепет мира моды», — думала она, но в душе росло чувство торжества: на закрытых демонстрациях парфюмерных изделий в Далласе и Беверли-Хиллз новые духи были распроданы мгновенно.

Стройная, в прямом платье с обнаженным плечом из серебристого шелка, с бриллиантовыми сережками в ушах, она вся светилась и очень соответствовала своему имени — Жизнь!

Для покупателей она была мадам Джолэй, но для тех, кто знал ее близко, она — королева Ви, королева пчелиного улья [1], правительница и источник жизни созданного ею волшебного королевства ароматов.

— Я признательна всем собравшимся здесь, — взволнованно зазвенел голос Ви. — Мое дело существует благодаря вашей поддержке.

— Чепуха, моя милая! — перебила ее Филиппа Райт, старый друг и покровительница Ви. — Ваше дело существует только благодаря вам, а мы — всего лишь восхищенные зрители.

Ви улыбнулась крошечной женщине, которая в свои шестьдесят лет была полна энергии и занимала пост вице-президента парфюмерной фирмы Джолэй. — Нет, не только благодаря мне. Разве вы забыли, Филиппа, что именно вы подняли меня на лестницу успеха?

Филиппа покраснела от удовольствия; публичное признание ее заслуг молодой триумфаторшей было ей приятно, но она ответила, как обычно колко и насмешливо:

— Я вас не подняла, а подпихнула, вы были впереди, а я сзади. Слава Богу, вы не оступились на лестнице, не то бы свалились мне на голову и раздавили мою субтильную особу.

Присутствующие рассмеялись, и сразу же блестящая торжественность приема сменилась теплой, едва ли не семейной атмосферой.

Майк Парнелл, личный адвокат Ви, ласково обнял Филиппу за талию. Он преклонялся перед этой женщиной, наделенной «шестым чувством» — чувством моды. Она угадывала новый стиль и умела внушить своим покупательницам, что он создан именно для них и выражает их индивидуальность.

«А Ви Джолэй, — думал Майк, — наделена этим чувством в отношении ароматов. Женщина, пользующаяся ее духами, чувствует, что, нанося капельки духов за ушами и между грудей, она утверждает свое скрытое «я», таинственное и прекрасное».

Ви обладала и особым талантом продвижения своих новых открытий. Сейчас она знакомила публику с духами «О! де Ви…» [2], устроив прием не в ресторане, а в своем пентхаузе [3], что создавало особую атмосферу интимности. Интерьер пентхауза был роскошным и изысканным. Часть его занимала оранжерея с тропическими цветами и экзотическими деревьями — уголок тропиков в сердце Нью-Йорка. Обстановка носила печать тонкого вкуса и артистизма Ви Джолэй: белый мрамор, светлое дерево, большие светильники под потолком. Несколько маленьких мраморных фонтанчиков наполняли комнаты ароматом новых духов «О! де Ви…».

Гости, — богачи или знаменитости, или то и другое, — расхаживали по комнатам в изысканных туалетах от лучших модельеров.

— Враг в нашем стане! Я чувствую запах новых духов фирмы Ива Сен-Лорана, еще не поступивших в продажу! — с видом заговорщицы прошептала Ви на ухо Майку.

— Какое у вас обоняние, Ви, это просто фантастика!

— Всего-навсего профессионализм. — Ви пренебрежительно пожала плечами, и по блестящей серебрящейся глади ее платья прошла легкая рябь.

— А кто эта дама в фиолетовом? — шепотом спросил Майк.

— Вице-президент моего банка. Ей за семьдесят, но она даже не думает уходить со своего поста. Не пойму, чем она надушена, пожалуй это духи, изготовленные по индивидуальному заказу.

— Запах ужасен!

Ви засмеялась:

— У нее ослабло обоняние, поэтому она выбирает самые крепкие духи и льет их на себя, пока не почувствует запаха. Эффект получается ужасный. Она похожа на слепую женщину, одетую в платье, выбранное самостоятельно. Советчиков она не признает, а доверяет только собственным чувствам, не понимая, что одно из них ей отказало.

— Ей кажется, что ее обоняние безупречно! Безумная! — заметил Майк.

К ним подкатился круглый человечек с легким венчиком волос вокруг лысины. Он звонко чмокнул Ви в щеку, восклицая:

— Какую лососину у тебя подают, дорогая! Лучшей я не пробовал многие годы…

— Это копченый лосось из Шотландии, Мэр-рей.

— И я тоже оттуда родом, — весело подхватил толстячок. — Рыбка великолепная.

Мэррей Шварцман много лет был коммерческим директором Ви, восхищался ею и был предан ей как верный пес. Ви считала его одним из самых надежных друзей.

— Что вы думаете о расширении фирмы Джолэй? — спросил Мэррей, неожиданно посерьезнев.

— Сама не знаю. — Улыбка исчезла с лица Ви. — У моей сестры талант деловой женщины, мы никогда так не преуспевали. Вы работали со мной все эти годы, Мэррей, и знаете, как я вела дело: я знала все, что касалось Джолэй. Но теперь фирма так разрослась…

— А где же ваша сестра? — спросил Мэррей. — Разве она не появится здесь?

«Может быть, и не появится, — мрачно подумала Ви. — На похороны отца я так ее и не дождалась». Вслух же сказала сердито: — Появится как чертик из шкатулки. Как главное лицо во втором акте.

— Но вы уж не дайте ей оттеснить себя со сцены, — резко закончил Мэррей.

Он отошел от Ви, и к ней тут же устремился, восторженно простирая руки, розовощекий старый херувимчик: — Ну, сегодня вечером вы превзошли самое себя, моя прекрасная леди!

— Спасибо, Пьеро! — ответила она модному фотографу.

— Эти модели бесподобны! Я каждую их них мог бы снимать с утра до вечера! И что это за блеск вы наложили им на кожу?

Шесть манекенщиц — две негритянки, одна азиатка и три европейские женщины, — весь вечер расхаживали среди гостей, вручая им пробные флакончики «О! де Ви…» Они были одеты в платья из мерцающего шелка цвета слоновой кости, а обнаженные шеи, плечи и руки сияли тем же радужным блеском, что и донышко каждого флакона «О! де Ви…»

— Мы целый месяц вручную распыляли эмульсию «Мать жемчугов» в сотни флаконов пробных духов и сегодня обрызгали ею моделей, — сказала Ви.

— Гениально! А какое изумительное название — «Мать жемчугов»!

Ви улыбнулась. Тонкий слой «Матери жемчугов» в каждом флакончике позволил продавать духи по сто пятьдесят долларов за унцию. Поистине магический мазок!

— Название духов — тоже находка! — сказал Дон Гаррисон, банкир Ви. — Вы наживете миллионы!

Ви знала, что Дон Гаррисон не склонен к восторженности и зорко следит за состоянием ее дел. Она могла положиться на него как на скалу Гибралтара. Именно к нему она обратилась, когда Нина уехала и семья потеряла материальную опору. Ви решила начать свой бизнес, и Гаррисон рискнул дать ссуду восемнадцатилетней девушке. Чутье не обмануло его: она вернула деньги задолго до своего совершеннолетия.

— Да, название основано на игре слов. «О!» выражает тайну, экстаз, чудо. Это заклинание, магическая формула замкнутого круга. А второе значение «О де Ви» [4]— буквально «вода жизни» — бодрящий, немного экзотический, очень крепкий алкогольный напиток.

— Такие тонкости мне недоступны, детка. Я владею магией финансов, а о магии слов могу только сказать, что она впечатляет даже такого прозаического человека, как я. Вы во всем — победительница, первый призер. Но где же Мартина? Ведь вы вместе подготовили этот триумф?