Не родись красивой: Жестокие игры, стр. 61
Расталкивая танцующих, натыкаясь на знакомых и незнакомых, он догнал ее и преградил путь. Сгреб в охапку и попытался обнять.
– Руки!!! – истерично крикнула Катерина. Он выпустил девушку и рухнул на колени: – Не уходи, прошу тебя...
Чувствуя, что сейчас может сдаться, Катя из последних сил сделала маленькие шаги к выходу. А он оставался там, среди света и шума, такой беззащитный и одинокий.
Она почувствовала, как по щеке горячей каплей сползла слеза, отвернулась и бросилась к выходу. Андрей последний раз оглянулся на зал и побежал за ней.
Пушкарева на ходу натягивала пальто и почти на ощупь двигалась вперед.
– Катя, остановись!
– Оставьте меня в покое. Мы все друг другу сказали, – сквозь зубы бросила она, не сбавляя шаг.
– Нет, это все неправильно! Я столько сказать хотел! Просто выслушай меня! Да погоди же ты! Ты не можешь бросить меня здесь! Что ты делаешь?!
– Я иду домой, а вас, Андрей Палыч, ждет невеста. Отправляйтесь к ней. Она наверняка уже в теплой постели. Обнимите, прижмите ее к себе, поцелуйте и скажите, что переговоры с деловым партнером закончились полным провалом! А Пушкарева напилась и поехала домой на такси.
– Я никуда тебя не пущу.
– Меня ждет Николай Зорькин, мой жених. Он волнуется.
– Нет, Катерина, ты любишь меня.
– Свежая мысль! Как это могло прийти вам в голову? Вы уверены? А если я еще раз позвоню Зорькину?
– Ты не любишь Николая. Посмотри на меня! Остановись! Ты должна любить меня, слышишь? – Жданов слышал собственный голос словно со стороны и удивлялся его искренности.
– Слышу, слышу, Андрей Палыч. Я должна любить только вас. – В голосе Кати звенел сарказм.
– Хорошо. Я ошибся, я был не прав, прости меня. Но постарайся меня понять, я совершенно запутался! У меня оказалось сразу столько проблем. Мне кажется, мы еще можем все исправить!
Он схватил девушку за руку, притянул к себе и попытался поцеловать. Но Катя вырвалась и резко спросила:
– Ты с ума сошел?!
– Да, сошел! – кричал Жданов, уже ни с кем не считаясь и окончательно позабыв о репутации, словно его нес мощный поток страсти. – Я схожу с ума из-за тебя, я схожу с ума от ревности! Ты меня просто убиваешь!
– Это неправда, ты сам себя убиваешь. Мне все это надоело. Я не хочу тебя больше видеть. – Она развернулась и побрела дальше, сумочка с длинной ручкой устало болталась на плече.
– Зачем? Зачем ты мне врешь?
Жданов предпринял последнюю попытку, обогнал девушку и остановился перед ней.
– Андрей Палыч, запомните, я никогда, слышите, никогда не вру! Я воспитана иначе. И еще одно: Катерина Пушкарева любит двоих! Только с одним она работает при свете, а с другим – спит в кромешной тьме, с бутылкой виски. Вот и вся разница...
Она повернулась и побрела дальше. Сумочка соскользнула с плеча и понуро волочилась за хозяйкой.
– Катя!!! – снова заорал Жданов.
Катя остановилась и устало закрыла глаза: ну что еще?
Андрей медленно подошел к ней, развернул к себе и поцеловал. Она не открыла глаз и не ответила на поцелуй. Жданов отстранился и испытующе посмотрел на нее. Неужели он мог так сильно обидеть ее – свою любимую?
Катерина открыла глаза:
– Спасибо. Спасибо вам, Андрей Палыч. А теперь мне пора.
Жданов ускорял шаг одновременно с Катей – они почти бежали. И в такт движениям он говорил:
– Катя! Прости меня, не уходи, я прошу тебя. Я хочу быть с тобой. Ты веришь мне? Мы должны быть вместе. Сегодня. Катя, прошу тебя. Я вел себя, как последний идиот, но сейчас я здесь, перед тобой, я смотрю тебе прямо в глаза. Сейчас я больше всего на свете хочу провести ночь с тобой и только с тобой! Бог свидетель, я люблю тебя, Катя!
Жданов был уверен: если бы в эту минуту у него потребовали отдать за нее «Zimalettо», он отдал бы. Катя стала его жизнью – не работой, не сделкой, не прихотью. Они созданы друг для друга.
– Что? Что вы сказали? Повторите еще раз, пожалуйста! – Она взволнованно посмотрела на него.
Слова еще звучали, а Катя уже оказалась в его объятиях. Окутывала его своим теплом, своим запахом. Он припал к ее губам, как усталый, измученный жаждой путник к роднику, боясь потерять хоть каплю влаги.
В эту минуту все было так, как когда-то мечталось Катерине. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни страхов. Она словно взлетела и парила над землей, ей больше незачем было смотреть вниз, и она больше не могла споткнуться, и взлетала все выше и выше.
– Я люблю тебя, – снова и снова повторял он. Окрыленная Катя порхнула в удачно попавшееся такси.
Махнула рукой, села и крикнула в окно:
– Поговорим завтра! Идите, Андрей Павлович, простудитесь...
И растаяла в снежной кутерьме, как Золушка после полночного боя курантов.
Андрей набрал в ладони свежего снега и уткнулся в него разгоряченным лицом.
Жданов вернулся в ресторан.
Он медленно подошел к столику, сел, налил себе рюмку водки, но выпить так и не смог. Оставил рюмку на столике, поднялся, подошел к небольшой эстраде, поманил к себе концертмейстера. Пошептался с ним, вернулся назад и снова взял рюмку, опрокинул ее в себя и стал слушать с блаженной улыбкой.
– «...Я с тобой полечу в пропасть...» – пела высокая стройная девушка в луче прожектора.
Жданов чуть слышно подпевал, с теплотой наблюдая, как пары кружатся, обнимаются и целуются под звуки их с Катей песни.
Он подозвал официанта и заказал виски.
– Знаешь, мне с этого номера мужик звонил, – Коля демонстрировал Пушкаревой табло мобильника. – Допытывался, с кем разговаривает. Я представился, а он что-то пробурчал и трубку бросил.
– Это был Жданов. Я с его телефона тебе звонила, – призналась Катя и добавила с грустной иронией: – Он же ревнует меня к тебе.
– Что же будет, когда он увидит меня в новом костюме? – добродушно рассмеялся Николай. – Точно инфаркт получит. А как вообще все прошло?
Ответ был ясен Зорькину еще до того, как он задал вопрос – Катя выглядела уставшей, измученной, повзрослевшей и мудрой, словно за сегодняшний вечер она прожила три трудные и долгие жизни. Она глубоко вздохнула.
– Ужасно. Я еще раз убедилась, что Жданова волнует только судьба его прекрасной «Zimalettо». На меня ему наплевать. А еще... Я не могу ему сопротивляться... – чуть помедлив, добавила она почти шепотом.
– И что это значит? Мы прекращаем эту интригующую историю?
– Нет. Просто я попытаюсь больше не оставаться с ним наедине, – твердо сказала Пушкарева.
– Это правильно, – похвалил ее решимость давний друг.
«Хотела его проучить, заставить на своей шкуре почувствовать, что это такое – выглядеть смешным, нелепым. А получилось... Снова сделала себе хуже! Он стыдится меня – теперь хоть что-то я знаю о нем наверняка. И все равно, я люблю его... – грустила Катя, наблюдая, как за окном кружат снежинки. – Сегодня я чуть было не сорвалась в пропасть, из которой с таким трудом выбираюсь. Когда он меня поцеловал. Не могу ему сопротивляться! А он переживает только за свою компанию. Пытается замаскировать свой страх ревностью! Он сам во всем виноват! Теперь я буду соблюдать меры безопасности. Самое простое и надежное – держать дистанцию. Отныне господин Жданов пальцем до меня не дотронется. Никогда. Обещаю. Я не позволю господину Жданову снова присосаться ко мне! По крайней мере до тех пор, пока не уйду с этой работы. Надеюсь, это произойдет очень скоро!»
ГЛАВА 37
Роман грустно разглядывал коллекцию карандашей в стаканчике на рабочем столе, бесцельно перелистывал странички ежедневника и размышлял:
«У меня словно камень с души упал – после вчерашнего поцелуя я снова поверил, что ты по-прежнему любишь меня, а значит, жизнь продолжается. Ведь для меня нет ничего важней, чем обнимать тебя, чувствовать тебя, знать, что ты принадлежишь мне, а я – тебе», Роман положил открытку в конверт и посмотрел на друга.
– Похвально, оперуполномоченный Жданов. Весьма похвально. Только с задания – и сразу отчет. Вчера было полнолуние, а в это время монстры особенно активны. Или тебе удалось растопить ее сердце?