Полигон, стр. 30

– Страшно, – сказал я. – Очень страшно.

До Серебрянки я добрался без приключений, научившись сохранять спокойствие и не шарахаться от каждого звука, каким бы жутким он ни был. Вот сейчас через мост, там пару кварталов – и окраина Нижнего города...

Совсем рядом вдруг загуляли лучи фонарей, послышались шаги и зычная команда:

– Стоять!

Я понесся по набережной к мосту. Они – следом. Их было не меньше четырех человек.

– Я кому сказал! – закричал тот же голос. – Стоять! Стреляю!

Я начал резать зигзагами. Мост был совсем рядом, но что с того? Он длинный, довольно узкий, пешеходная зона; зигзагами не помечешься!

Загрохотали выстрелы. Били сразу на поражение.

Я не бежал – летел, казалось, не касаясь земли. Преследователи не отставали. Нужно огрызнуться, бился голос в моей голове, огрызнуться, понял? Огрызнись, иначе на мосту подстрелят!

На бегу я выдернул из-под мышки «Макарова». Подаренные Алибабаичем патроны я вставил в обойму сразу, как только вышел на улицу. Один патрон был уже в стволе; осталось только снять с предохранителя.

Взбежав на мост, я обернулся. Отсюда тускло освещенная набережная и люди на ней, бегущие к мосту, были прекрасно видны. Они были похожи на патруль – офицер и трое солдат. Но я не стану разбираться, патруль это или нет.

Я тяжело дышал, руки дрожали. Но на несколько секунд я заставил себя сконцентрироваться, замереть – и дважды выстрелил. Один из солдат, словно споткнувшись, распластался на набережной; офицер, бегущий впереди, схватился за руку. Но они не остановились.

Я повернулся и припустил по мосту, шарахаясь от парапета к парапету, не давая им бить прицельно.

Мост остался позади. На этой стороне Серебрянки было еще темнее. Я сбежал на набережную, в панике огляделся, увидел неподалеку дом с приоткрытой дверью подъезда и помчался к нему. Трое продолжали гнаться, я слышал позади себя тяжелый топот; но стрелять перестали. Ну что, очень спокойно сказал в голове маленький Армеев, доигрался в ковбойцев? Сейчас и закончится твой лимит неприкосновенности.

И в этот момент сзади закричали:

– Крысы!!! Товарищ капитан, назад!

Я оглянулся на бегу.

Через пустырь на набережную двумя потоками устремились полчища серых тварей, отсекая патрулю пути к отступлению, оставляя лишь один выход – через парапет в воду. Солдаты и офицер заметались, начали палить во все стороны. Крысы медленно, смакуя, сжимали полукольцо. Я слышал их визги и рычание.

От одного из потоков отделилось несколько и понеслось за мной.

Глава четвертая

Света в подъезде не было. Лифт не работал. Я помчался по лестнице наверх, преследуемый крысами – их было около десятка, и они отставали от меня на этаж-полтора.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но останавливаться нельзя... Я задержался только на седьмом этаже: здесь кто-то выставил на лестничную площадку старое ободранное трюмо без стекол и одной дверцы. Единым духом я сдвинул тяжеленное трюмо к лестнице и толкнул вниз. Оно загрохотало, несколько серых тварей завизжало – оттого ли, что мне удалось придавить какую-то из них, или по другой причине... Надеюсь, мой демарш задержит их хоть немного. Сам я уже мчался по лестницам дальше вверх.

Все, последний этаж. Что теперь? В глубине лифтового холла – лестница на чердак. Чтобы чердачный люк не был заперт – слишком нереально! Но стоит попробовать: ворчание и визг серых тварей все ближе.

Я быстро взобрался по металлической лестнице к чердачному люку и толкнул его. С первого раза поднять не получилось, зато я увидел, что он действительно не заперт! Встав поудобнее на лестнице, я обеими руками уперся в тяжелый люк и надавил.

Я быстро забрался внутрь, опустил крышку люка и уселся сверху. В трех метрах подо мной уже визжали и рычали крысы-мутанты, но сюда им было никак не добраться...

Дыхание понемногу успокаивалось; я огляделся. Чердак был единым для всего дома, сюда выходили люки из всех подъездов. Здесь было темно, тихо, пахло пылью и голубиным пометом. В глубине виднелись очертания каких-то коробок, реек и, похоже, старой мебели. Интересно, кому была охота поднимать это сюда, вместо того, чтобы вынести на помойку? Или здесь одна из баз местных бомжей?..

Пригибая голову, я осторожно прошел по чердаку к небольшому окошку без стекла, выходящему на набережную, и, выглянув, застал предпоследний акт трагедии. На ногах с трудом держался только капитан, он тонко и пронзительно верещал, отбиваясь ногами от наседавших крыс, вертясь на месте. Огромные твари взяли его в плотное кольцо, но пока как бы играли со своей жертвой, то нападая, то отступая. Две крысы помельче, вцепившись когтями и зубами, сзади на плаще и, как ни старался он их стряхнуть, пока это не удавалось. Солдат уже не было видно. Хотя... два островка на набережной, чуть в стороне от капитана, облепленные крысами. Твари пировали. В этот момент доблестные бойцы патруля вряд ли были еще живы...

Странная, чудовищная притягательность этой сцены – я смотрел и не мог оторваться.

– Как вы думаете, они не проникнут сюда? – услышал я негромкий дрожащий голос и резко обернулся.

В темноте никого не было видно. Я достал пистолет и пошел на голос, пригибаясь под балками и обходя нагромождения досок, старые пыльные мешки... Мне пришло в голову, что чердаки наших домов – идеальное место для сокрытия следов преступлений. На них никто не поднимается годами. Убил человека, оттащил труп на один из чердаков, и можешь быть спокоен. Его долго не сыщут. Искать могут где угодно, только не здесь.

Я уперся в кирпичную стену. Значит, направление выбрано неверно.

– Почему вы не отвечаете? – раздался голос уже из противоположного конца чердака.

– Где ты?

– Здесь.

– Ты что, бегаешь от меня? – спросил я и тут же сообразил, что погорячился: мимо таких препятствий никому не удалось бы пробежать бесшумно.

– И не думал. У меня есть фонарик. Идите на свет.

Вдалеке возникло пятнышко света. Я пошел на него.

Это оказался ребенок – мальчик лет двенадцати, одетый в джинсы, кроссовки, свитер и куртку. Рядом валялся рюкзачок, похожий на тот, что я нашел в супермаркете, только другого цвета – темно-синий с коричневым.

Парень сиротливо сидел на каменном уступе, отгораживающем люк в другой подъезд. Когда я подошел, он торопливо осветил меня своим крошечным фонарем, встроенным в шариковую ручку.

Я остановился на небольшом расстоянии, стараясь не испугать его и давая возможность рассмотреть меня и ко мне привыкнуть. Не делая резких движений, убрал пистолет в кобуру.

– Что-нибудь видишь в этом свете?

– Например, то, что вы вооружены. Но безоружные сейчас на улицу не выходят, правда?

– Правда.

– Значит, я – исключение.

Он смотрел в сторону, механически щелкая кнопкой фонарика. Мои глаза, привыкшие к темноте, видели его профиль и челку на лбу. Я присел на корточки.

– Как тебя зовут?

– Митя, – сказал он совсем по-детски. – Да вы меня не бойтесь, я не вампир. Садитесь здесь. – Он похлопал по поверхности кирпичного уступа. – Удобнее, чем так... на корточках.

Он проследил, как я подошел и сел, и снова отвернулся.

– Вы не из Дозора? – спросил он.

– Митя, «Ночной Дозор» – это книга писателя Лукьяненко, – терпеливо сказал я. – Ну и фильм, конечно. А меня зовут Артем Александрович, и я обычный человек.

– Да? – сказал он без выражения, не оборачиваясь. – Жаль. Нам бы сейчас сгодился кто-нибудь... Медведь там, или Гесер... На крайний случай – Антон Городецкий [6]. Правда, он мне не очень нравится – ни по фильму, ни по книге. Это потому, что я не люблю актера Хабенского. А вы?

– Что?

– Вы как думаете: крысы не залезут сюда? Я маленький, они сожрут меня мигом.

– Никто тебя не тронет. И выключи фонарь, батарейку посадишь. – Он послушно щелкнул кнопкой последний раз и отложил фонарик. – А ты откуда здесь взялся, Митя?