Гонки с дьяволом, стр. 31

Лес кончался и я не стал рисковать. Шел ночью. Неподалеку от Волынска на меня напали собаки. Патроны скоро кончились. Я едва успел заскочить в какой-то дом. Здесь меня псы продержали в осаде трое суток, а потом куда-то исчезли.

Труднее всего было пройти расстояние от Волынска до Любомля. От собак прятался в кабинах валяющихся вдоль дороги машин. Дней через десять снова начались леса. Перед самым Островом меня атаковала большая стая. К несчастью, кабина перевернутого автобуса, куда я успел заскочить, была без стекол. Пришлось отбиваться ножом и найденной под сиденьем монтировкой. После часа такого сражения мне удалось, наконец, отбиться от нападающих. Но покусали они меня сильно. Я думал, что мне уже конец. Силы на исходе – большая потеря крови… Если бы псы повторили свое нападение, я не смог бы сопротивляться. Они и начали собираться снова, но тут неожиданно пришла помощь, Я до сих пор не знаю, чей это был вертолет. Он шел низко, поливая собак из пулемета. Они разбежались.

Я подождал еще немного. До Острова оставалось каких-нибудь два километра. Не помню, как я их прошел. Рядом с дорогой стоял магазин. Окна и двери его были разбиты. Я нашел подсобное помещение и закрылся там. На полках я обнаружил несколько банок с компотом. Отдохнул и, дождавшись следующего дня, пошел дальше. Но, видно, переоценил свои силы. Очнулся уже здесь.

Глава XIV

КАТЮША

Ба-бах, трах-тарарах… – один за другим глухо прозвучали выстрелы. Стреляли где-то неподалеку, к северу.

Я выбежал из избы, вскочил на коня и поскакал домой. Навстречу мне попался конный разъезд из пяти автоматчиков.

– Где стреляли? – крикнул я.

Они махнули рукой на северо-восток и поскакали дальше. Я хотел было двинуться за ними, но, заметив у одного из них на шее рацию, решил вернуться домой.

Стреляли явно не наши, так как на охоту был наложен строжайший запрет. Мы берегли дичь и даже подкармливали зимой стада лосей, которых в этом году стало больше. Появились и косули. Зубры не особенно пострадали от собак. Те просто не решались нападать на этих могучих зверей. Весной мы встретили в лесу семейство оленей. Они и раньше были большой редкостью, а теперь и подавно. Изредка встречались зайцы. Но больше всего было белок. Мы их не трогали. Они жили повсюду и даже забирались к нам на кухню.

Стреляли, несомненно, чужие. Но кто? Бывшие приятели Виктора из «Армии Возрождения»? Я прислушался. Выстрелов больше не было. Не успел сойти с коня, как ко мне подбежал Николай, в обязанности которого входило командование охраной и разъездами, и сообщил, что в лесу задержали четырех браконьеров и уже ведут их сюда.

Приблизительно через час показалась пароконная телега, окруженная верховыми. Правил лошадьми щупленький мужичок лет сорока пяти, а на самой телеге сидели, свесив ноги, трое молодых женщин в цветастых платках, плотно повязанных вокруг шеи. На телеге лежала туша убитого лося и три корзины с грибами.

Один из ребят протянул мне трофей – две видавшие виды двухстволки. Мужичок бросил вожжи и пугливо озирался, громко шмыгая носом. Женщины же, напротив, не высказывали никакого страха, а только с нескрываемым любопытством оглядывались вокруг и о чем то между собой перешептывались.

– Кто такие? – спросил я мужичка.

Тот продолжал шмыгать носом. То ли он, действительно, был напуган, то ли просто придуривался. Ему на помощь пришла сидевшая рядом молодуха лет двадцати, с толстой косой, упрятанной под косынку.

– Люди мы! – категорически заявила она. – Кто же еще? Разве не видно?

– Кто тебя знает, может, ты кикимора лесная?! – шутливо произнес Борис Иванович.

Он неслышно подошел к телеге и с сожалением рассматривал убитого лесного великана.

– Ох, уморил! Кикимора! Да ты сам – старый леший, если я кикимора, – она развязала платок и тряхнула головой.

На плечи упали толстые русые косы. Всем своим видом она показывала: «Смотрите, дескать, какая я кикимора!» Она спрыгнула с телеги и неожиданно оказалась довольно рослой, длинноногой, с высокой грудью и тонкой талией, перехваченной матерчатым поясом.

– Как звать-то тебя? – спросил я, невольно залюбовавшись ее сильным и стройным телом.

– Катериной, – внезапно зардевшись, ответила она и опустила глаза.

– Скажи, пожалуйста, Катюша, кто вы и откуда сюда пришли? Ты понимаешь, что теперь такие встречи большая редкость.

– Что правда, то правда! – согласилась она, – мало людей осталось. Мы живем там! – Она махнула рукой на юго-восток, – у Припяти.

– И много вас?

– Да человек пятьдесят… В основном – бабы, – пожаловалась она. – Мужиков-то – раз-два и обчелся. Да все вот такие, как Егор, квелые. Вон у вас какие орлы! Может быть, одолжите парочку для развода?

– Я бы может и дал. Да самим не хватает! – поддержал я ее шутливый тон.

– Так у вас то же самое? – поняла она.

– Как видишь! Вы-то как уцелели?

– Кто как! Мы из разных сел собрались. Из тех, кто жив остался. Вместе – оно сподручнее. Собаки житья не давали. Сейчас их меньше. А тогда! Что ироды натворили! Скотины много порезали и на людей бросались!

– Ну что, девчата, перекусите? – обратился я к остальным, решив не форсировать события и расспросить более подробно потом.

– Если угостите, – заулыбались те.

Мужичок перестал шмыгать носом, видимо, успокоился: «Бить не будут!». Соскочив с телеги, поплевал на руки, пригладил волосы, затем подтянул ремень на брюках и застыл в ожидании.

– Борис Иванович! – попросил я нашего завхоза. – Распорядитесь, чтобы покормили наших гостей, – я сделал ударение на последнем слове, определяя тем самым наше отношение к прибывшим. Затем повернулся к девушке:

– Потом, Катюша, мы с тобой еще немного побеседуем, если не возражаешь.

– Отчего же! Пожалуйста! С вежливым да ласковым отчего же не побеседовать!

Борис Иванович все не мог успокоиться.

– Эх, за такого зверя-красавца вкатить бы им по паре горячих!

Вторая молодка сожалеюще смерила нашего завхоза взглядом.

– Эх, диду! Да ты хоть помнишь, когда ты в последний раз эти горячие вкатывал?

Бедный Борис Иванович так и остался с открытым ртом.

Алексей, как бы невзначай, наклонился к нему и тихо сказал:

– Вы, Борис Иванович, с женками поосторожнее! Видите, они все теперь к одному сводят…

Борис Иванович покачал головой, усмехнулся и пошел на кухню кормить приезжих. Часа через два мы о Катериной снова встретились. Ее привел Борис Иванович.

– А где остальные? – спросил я.

– Сидят во дворе, беседуют с нашей молодежью!

– Ну, пусть сидят. А ты проходи, Катюша, садись вот сюда, – я придвинул кресло ближе к камину. Она непринужденно села, огляделась.

– Богато живете! – оценила она обстановку комнаты и, застеснявшись своих грубых ботинок, поджала ноги под кресло.

Борис Иванович потоптался у двери и, видя, что его не приглашают, тихо исчез. Я не стал сразу забрасывать ее вопросами, а сначала рассказал о том, кто мы и что собой представляем, как здесь очутились. Она слушала внимательно, не перебивала. Только, когда я дошел до сражения на лесной дороге, невольно вздрогнула, выдавая свой неподдельный интерес. Продолжая рассказывать, я всматривался в ее лицо. В ее глазах светился незаурядный ум. Это ощущалось и по тому, как она сидит, слушает, по скупым, сдержанным и, в то же время, выразительным движениям. Не умолчал я и о рассказе Виктора, опасности для всех от соседства «Армии Возрождения».

Когда я кончил свой рассказ, она некоторое время сидела молча, как бы повторяя его в памяти, затем не спеша, обстоятельно, тщательно подбирая слова, стала рассказывать о себе.

Ей было двадцать два года. До эпидемии училась на втором курсе Киевского инфиза. После сдачи экзаменов и перехода на третий курс поехала навестить деда. Здесь ее застала эпидемия. В соседних селах осталось человек пятьдесят женщин, восемь мужчин и что-то около сорока детей в возрасте от трех до четырнадцати лет. К сожалению, добавила она, большинство – девочки. Села эти находились неподалеку друг от друга. Собрала оставшихся в живых и как-то организовала их жизнь и хозяйство председатель одного из колхозов Мария Семеновна Чубарь. В селах было раньше много охотников. После них остались ружья и патроны. Это помогло им как-то сдержать нападение псиных стай. Но скота погибло много.