Хогвартс. Альтернативная история., стр. 191

— Линг, не волнуйся за нас. Все будет хорошо.

— За них я не волнуюсь!..

— А за меня тем более не надо, — Луна покачала головой. — Хотя о профессорах мы как-то не подумали. Жаль, что им досталось. Флитвик, наверное, теперь мне что-нибудь скажет.

— Очень на это надеюсь, — буркнул я.

Лонгботтома и Джинни мы прождали почти десять минут — мне уже начало казаться, что они решили проигнорировать директорский приказ. Завидев нашу компанию, Хагрид, коловший у огорода дрова, поначалу обрадовался, однако, прочитав письмо Снейпа, перестал улыбаться и во все глаза уставился на наказанную троицу.

— Воровство! — воскликнул он, тряся в воздухе снейповой запиской. — Здесь сказано, что вас наказали за воровство!

— Это не настоящее воровство, — возразила Джинни. — Меч Снейпу не принадлежит!

— Он принадлежит школе, — возмутился я, — и у вас на него еще меньше прав, чем у директора.

— А ты вообще молчи! — рассердилась Джинни. — Мнения Пожирателей здесь никто не спрашивает.

— Все, хватит, угомонились! — громко перебил ее Хагрид. Он выглядел встревоженным. — Живо в дом. Меч… какой еще меч вы там стащили?

— Зайду за ними в семь, — сказал я Хагриду и, не дожидаясь ответа, повернул обратно к школе, решив отвлечься от всего, что со мной случилось за последние двенадцать часов, новой книгой Риты Скитер.

Глава 61

«Жизнь и жуть…» оказалась гораздо менее скучной, чем я предполагал, и все благодаря бойкому перу и острому языку автора. Едкость Скитер позволяла читателю не заснуть на десятой странице, поскольку вряд ли кто-то смог бы осилить биографию Дамблдора, написанную традиционным языком строгих фактов при полном отсутствии предположений и версий, который так полюбился авторам серьезных трудов о масштабных личностях вроде нашего покойного директора. Об Аберфорте в книге было не так уж много: к концу обеда я узнал лишь о том, что во время похорон их младшей сестры Арианы он сломал Альбусу нос.

— Что читаем? — поинтересовалась Полина, которую мы дожидались у кабинета Слагхорна, чей урок завершал сегодняшний день. Точнее, ждал ее Пирс, а я стоял под факелом и рассматривал фотографию молодого Дамблдора, принимающего очередную награду из рук скрюченного колдуна по имени Генри Кларендон.

— Вот, — я показал обложку.

— А-а, — с непонятной интонацией протянула Полина. — Ясно…

— Что тебе ясно?

— Просто раньше мне казалось, ты к Дамблдору неплохо относишься.

— То есть я теперь и биографию его не могу в руки взять?

— Не просто биографию, а биографию Скитер, — пояснила Полина. — Две трети вымысла и треть злобствования.

— Говоришь так, будто уже ее читала, — ответил я.

— Нет, не читала, — Полина снова посмотрела на книгу. — Но прочту. Чтобы утвердиться в своем мнении.

— Или понять, что была не права, — подколол ее Пирс.

Наконец, Слагхорн открыл двери и впустил своих немногочисленных студентов в класс. На преподавательском столе мы увидели клетки, в которых сидело с десяток птиц, начиная от канарейки и заканчивая иссиня-черным вороном. Приступая к изготовлению зелья, дающего колдуну временную способность понимать язык пернатых, я оставил мысли о молодом Дамблдоре, успевшем к моему возрасту нахватать кучу наград и званий, и, периодически косясь на Пирса с Полиной, самозабвенно колдовавших над своими котлами, задумался о том, как же мне теперь вести себя с Миллисент. Ведь случившееся между нами не означает, что отныне она — моя девушка?

Я искренне надеялся, что не означает. Сама мысль о том, чтобы с кем-то встречаться, рождала во мне настоящую панику. Я не желал строить из себя влюбленного идиота, водить кого-то в хогсмидовские кафе и поддерживать пустые разговоры, которые, по моему мнению, вели между собой все школьные парочки. Сегодня мы с Балстроуд уже виделись — перед историей она сообщила мне, что утром сама раздала старостам пачки с брошюрами, — и никаких настораживающих перемен в ее поведении я не заметил. Это, конечно, радовало, но…

— Линг, осторожнее!

Возглас Слагхорна вернул меня в реальность: я так глубоко задумался, что высыпал в свой котел почти тройную дозу активного порошка из смеси различных хвойных. Зелье обрело болотную окраску и выглядело непоправимо испорченным.

— Его еще можно спасти, — обнадежил меня Слагхорн. — Вылей половину, приготовь нейтрализатор и продолжай.

Все оказалось напрасно. Я то и дело отвлекался, став единственным, кто так и не получил правильного состава. Пирс предложил мне отведать его зелье, чтобы узнать, о чем болтают между собой птицы, но я отказался. По окончании урока, когда все мыли котлы и убирали горелки, Слагхорн взял меня под руку и отвел к своему столу.

— Что с тобой? Это не из-за ночного происшествия? — озабоченно поинтересовался он. «Вот именно», подумал я и ответил:

— Нет, сэр, просто мне тут попалась одна книжка… очень впечатляющая.

Слагхорн чуть крепче сдавил мой локоть, и я замолчал. Наконец, котлы и горелки были расставлены по местам, и ученики покинули класс. Тогда Слагхорн заглянул мне в лицо:

— И что же за книга настолько тебя впечатлила?

Я вытащил из рюкзака «Жизнь и жуть…» и протянул ее зельевару. После секундного колебания тот осторожно взял ее в руки, словно это был экземпляр кусачей «Чудовищной книги о чудовищах». Молча полистав биографию Дамблдора, Слагхорн вернул ее мне со словами:

— Откуда она у тебя?

— Вчера в библиотеку принесли целую пачку, — ответил я. — Либо их школа заказала, либо подарочек Министерства.

Слагхорн вздохнул.

— Все это грустно, — пробормотал он и рассеянно погладил ближайшую клетку с неизвестными мне красногрудыми птицами, которые тут же начали пронзительно вопить. — Ладно, Линг, иди, отдыхай. Я сам здесь приберу… — добавил он, когда я вознамерился вымыть свой котел, наполненный испорченным зельем.

Оставшееся до семи часов время я решил уделить «Жизни и жути…», стремясь выяснить, почему книга Скитер вызывает у окружающих такую странную реакцию. Вернувшись в гостиную и заняв кресло у камина, я погрузился в рассказ о первых годах жизни Дамблдора по окончании школы, которые тот проводил в активных путешествиях и визитах к знаменитым магам девятнадцатого столетия. Недоумение росло — до сих пор мне не попадалось никакой сенсационной информации. Возможно, обещанная «жуть» появится ближе к середине…

— Ну как, интересно?

Я аж подскочил. В соседнем кресле сидела Балстроуд, глядя на меня с неприкрытой иронией.

— Не надо так дергаться, — сказала она.

— Черт, Миллисент, ты подкралась! — обвиняющим тоном воскликнул я, однако это прозвучало совсем по-детски. Едва сдерживая смех, Балстроуд несколько секунд наблюдала за моим конфузом, а потом спросила:

— И к какому же выводу ты пришел?

Я не стал торопиться с ответом. Сделать вид, будто я не понимаю, о чем идет речь, означало струсить и упустить возможность хотя бы отчасти управлять ситуацией. Поэтому я закрыл книгу, взглянул на Миллисент и, тщательно подбирая слова, произнес:

— Мне бы не хотелось идти к Хагриду за той штукой, которой он поил твоего кота, но если условием продолжения… — я помедлил, — в общем, если твои условия предполагают соблюдение традиционных правил поведения, я пас. Ничего личного, Миллисент — просто не хочу тратить время на то, что мне не нужно.

— Все правильно, — кивнула Балстроуд. — Я рада, что ты понял. — Она встала, собираясь уходить.

— Понял? Да ничего я не понял! — удивился я. — Ты ведь ничего не сказала!

Однако Балстроуд не удостоила меня ответом и покинула гостиную. «Ну и ну, — с досадой подумал я, возвращаясь к книге Скитер. — Мало мне дамблдоровских загадок, так еще и здесь привалило… Все же не надо было говорить ей про подзатыльники».

Решив не забивать себе голову играми Миллисент и просто подождать, что будет дальше, оставшийся час я читал «Жизнь и жуть…», а потом закинул книгу в спальню, оделся потеплее и отправился к Хагриду.