Древо жизни. Книга 2, стр. 12
– Он дал мне пощёчину…
– Ну, вы легко отделались. Генрих, когда разозлится, бывает страшным. Кстати, вы не знаете, за что он так отделал вашу подругу?
Мария пожала плечами.
– Такие вопросы у нас не принято задавать друг другу. Были, наверное, причины.
– А она ничего не говорила?
Мария отрицательно покачала головой.
– Н-да… – задумался генерал. – А все-таки? Может быть, у неё был любовник?
– Вряд ли! Тогда бы её здесь не оставили… Скорее…
– Что? – быстро спросил генерал.
– Я думаю, что она чем-то не угодила Генриху… Ну, вы понимаете… – Мария покраснела и опустила глаза.
– Так я и думал! – как будто обрадовался генерал. По-видимому, Мария подтвердила его версию.
– Послушайте, – тихо продолжил он, – вы молодая, красивая женщина. Я вас прошу, будьте осторожны с Генрихом. Мне было бы жаль, если… ну, вы понимаете… – он был явно смущён, – словом, я бы не хотел, чтобы вас постигла участь вашей подруги. Ещё раз прошу меня простить за то, что вторгаюсь в интимную сферу, но вы – умная женщина и поймёте меня.
Он помолчал, дожидаясь ответа, но, не дождавшись, продолжал:
– Дня через два мы уедем. Осталась небольшая формальность. Она займёт всего несколько минут… Вы согласны на снятие мнемограммы? Я понимаю, – заторопился он, – что это крайне неприятно, но я вам даю гарантию, что все интимные стороны жизни будут тотчас стёрты на записи… никто, кроме снимающего её врача, не будет их видеть…
Мария вся внутренне сжалась. «Моё согласие – это пустая формальность. Никто считаться с ним не будет»…
– Что ж, – вслух сказала она. – Хоть это и неприятно, как вы правильно заметили, но если требует дело, то…
– О, благодарю вас, мадам! Повторяю, вы – самая умная женщина! Я вас больше не буду беспокоить.
– Ну почему же? Мне с вами приятно беседовать, – улыбнулась Мария.
– Я буду счастлив! Когда вернётся Генрих, мы, я уверен, будем иметь возможность неоднократно видеться.
Он, поклонился и вышел.
НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Что такое мнемограмма, Мария прекрасно знала. В школе им часто показывали мнемографические учебные фильмы. Такие фильмы, объясняла Марта, получаются довольно просто и стоят дёшево по сравнению с обычными. Эти фильмы демонстрировались на экране, но если в мозг вживлены электроды, то фильм можно передавать непосредственно в мозг человеку, и тогда он сам становится участником событий, показанных в фильме. Все рабочие в школе смотрели такие фильмы во время сна. В фильм можно было записать не только текущие события, но и события большой давности при электростимуляции определённых участков мозга узконаправленным магнитным импульсом.
Подвергнуть себя снятию мнемограммы значило для Марии рассказать о совершённом убийстве, о похищении Павлом карт и оружия… Необходимо действовать немедленно и решительно. Бежать сейчас? Но сейчас утро… От стены до леса широкое открытое пространство… его не пересечь незаметно… Ждать вечера? А что если меня до этого времени возьмут снимать мнемограмму? Тогда все! Постой… обдумай все хорошенько… Генерал говорил, что они здесь будут два дня… Зачем им эти два дня? После снятия мнемограмм – её, наверное, будут снимать и с Ирины, и со слуг, им здесь делать нечего… Следовательно?.. Да, пожалуй, это единственное объяснение их задержки. У них нет с собой аппаратуры для снятия мнемограммы… это довольно сложная аппаратура, как рассказывала Марта… Они послали за ней или её им привезут по их вызову… Александр как-то говорил, что он построил эту усадьбу далеко от населённых мест… Но как далеко? Если бы это было близко, то нас всех бы отправили туда… Ясно, что мнемограмму будут снимать и у слуг… это человек сорок. Значит, выгоднее привезти сюда аппаратуру и ясно, что везти её надо издалека. Следовательно, можно подождать до вечера… риск, конечно, есть, но если бежать утром, то риск ещё больше…
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она встретила дворецкого. Она поманила его пальцем. Когда дворецкий подбежал и почтительно поклонился, распорядилась:
– Сегодня обед подадите в большой гостиной. Проследи, чтобы было вино и закуска. Возьми себе в помощь Джима. Он знает, что подать.
– Но госпожа… – нерешительно пробормотал, заикаясь, тот, – хозяин…
– Знаю! – оборвала его на полуслове Мария. – Пока хозяина нет, здесь распоряжаюсь я! И поторопись, иначе… – добавила она жёстко, с угрозой в голосе.
– Доброе утро, – ответила она на поклон появившегося на лестнице Рональда. – Вы уже позавтракали?
Рональд слегка скривился.
– Все ясно, – не дала ему ответить Мария. – Прошу меня простить. Я задержалась, как вы знаете, и не успела дать распоряжений. А этот болван, – она пренебрежительно кивнула на дворецкого, который продолжал в нерешительности топтаться на месте, – сам не догадался. Бестолковые пошли слуги, – продолжала она, протягивая руку, которую офицер почтительно поцеловал.
– Совершенно верно, мадам. Если позволите, я могу вам достать очень расторопного дворецкого.
– А что с этим делать? – она посмотрела на дворецкого, как бы раздумывая.
– Проще простого. Если хотите, его сегодня же отправим к конвейеру.
– Хорошо. Я подумаю, – она снова бросила взгляд на побледневшего парня. – Пошёл вон!
Тот мгновенно исчез.
– Я вам обещаю, что сегодня же исправлю оплошность и угощу вас вкусным обедом.
– Очень жаль! Я должен ехать и вернусь только к ужину или даже завтра. Скорее всего, завтра. Так что вам придётся обедать вдвоём.
– Вы хотите сказать – втроём. Вы забыли Ирину.
– Как? Разве Ирина будет обедать с вами? Мне казалось…
– Что?
– Да так… Извините, – он что-то хотел сказать, но не решался. Мария удивлённо подняла брови. Рональд оглянулся и виновато, понизив голос, тихо проговорил:
– Генерал вчера грубо обошёлся с ней. Я даже подумал…
– Боже мой! Что вы с ней сделали? – возмутилась Мария.
– Успокойтесь! Ровным счётом ничего. Я только приказал запереть её в комнате и приставил караул.
– Это приказ генерала?
– Нет! Понимаете, я подумал…
– Вы сделали большую ошибку. Боюсь, что Генриху это не понравится. Он даже воспримет это как личное оскорбление. Мне жаль! Зная его характер…
Офицер смутился:
– Я сейчас же исправлю свою ошибку. Ради бога, только не говорите об этом вашему мужу.
– Если Ирина сама об этом не расскажет.
– Но вы попросите её. Я принесу ей извинения.
– Вряд ли она их сейчас примет. Но если вы вернётесь к ужину, я обещаю примирить вас. Вы далеко едете?
– Да так, миль за пятьсот. Надо привезти кое-что.
– Тогда вы к ужину не успеете.
– Я тоже так думаю.
Они подошли к двери комнаты Ирины, возле которой стоял часовой. Рональд отдал распоряжение, и тот удалился.
– Так я надеюсь…
– Можете не сомневаться. Сейчас идите. Не надо ей показываться.
Рональд удалился, и Мария вошла к Ирине. Опасаясь, что в комнате Ирины установлено подслушивающее устройство, она, предупреждая вопросы подруги, приложила к губам палец.
– Я сейчас собираюсь на прогулку с малышом. Ты не составишь мне компанию?
– Охотно! – делая знак, что поняла её, ответила Ирина.
Они вышли. Углубляясь в сад, Мария убедилась, что за ними не следят, и тихо спросила:
– Что тебя спрашивали?
– Спрашивали, близка ли ты с Генрихом.
– И ты?
– Сказала, что да.
– Молодец! А ещё что?
– Спрашивали, откуда у меня следы побоев. Сволочи!
– Что произошло?
– Они раздели меня!
– Как, совсем?
– Почти.
– Что же ты ответила?
– Ничего.
– Ты правильно сделала. Меня тоже о них спрашивали. – Мария рассказала подробно о разговоре с генералом.
– Что же теперь будет? Надо бежать немедленно!
– Уйдём перед ужином, когда начнёт смеркаться. Встретимся в саду. Да, вот ещё. Сегодня за обедом ничему не удивляйся и сделай вид, что забыла про вчерашнее. Будь полюбезней с генералом.