Счастье в награду, стр. 41

— Вы с ним встречались?

— Конечно. Он выступал на каждом заседании комиссии по досрочному освобождению.

Как и сам Лукас!

— Значит, у вас была возможность поговорить. Ему следовало бы поблагодарить вас за то, что вы тоже приходили в суд.

— Иногда мы перебрасывались парой слов — не больше. Нам не о чем было беседовать. Но садились мы всегда рядом, — добавил Лукас как бы про себя. — Я как-то совсем забыл об этом. Хотя Лоренс не собирался меня благодарить. Да и я не ждал ничего подобного. Так же как и он.

Лоренс был отцом Дженни. А Лукас. — ее братом. Но являлись ли они отцом и сыном? Хотя бы на протяжении шести недолгих лет счастья?

Гален снова взглянула на фотографию, на картинку сияющего зимнего дня, когда сказка рассыпалась на куски, и на изображение Лукаса, уже почувствовавшего в своей душе тень дьявола. Он оказался слишком неопытен и мал, чтобы распознать угрозу, но уже был полон решимости разгадать эту жуткую тайну и защитить тех, кем дорожил.

Если бы Лукас знал все с самого начала, он отдал бы за Дженни свою жизнь. Так же как и за Лоренса.

Гален подняла взгляд на мужчину, выросшего из того маленького отважного мальчишки. Теперь это был настоящий охотник, пантера, идущая по следу, все такая же отважная, но при этом владеющая собой и готовая к схватке с дьяволом, предпринявшим очередную атаку.

Он снова чувствовал убийцу — судя по тому, как потемнели серые глаза и закаменело волевое лицо, с каким расчетливым спокойствием совершал он каждое движение и как ободряюще улыбнулся ей. Лукас улыбнулся, хотя ужас уже вливал яд в его жилы… и Гален затаила дыхание, пока через несколько томительных секунд не зазвонил голубой телефон.

— Гален, — ласково окликнул он, протянув руку за наушниками. И добавил: — Вы должны ответить.

Меньше всего на свете ей хотелось поднимать трубку. Она еще так много должна была сказать! И желала говорить лишь с Лукасом, только с ним! А если убийце приспичит именно сейчас изображать по телефону любовную сцену… Нет, это невыносимо!

— Гален! — Его голос звучал все так же ласково, но теперь это был приказ.

И она подчинилась. Аккуратно положила фотографию на стеклянный столик и заставила себя подойти к телефону.

— Алло!

— Гален? — прогнусавил электронный голос. — Ах ты, моя крошка! Что-то у тебя сердитый голосок! Я позвонил не вовремя? Заметь, я не сказал «помешал». Я не могу тебе помешать, Гален. Даже и думать о таком не смей. Я твой спаситель и любовник! Могу я удостовериться, что на тебе надето что-нибудь соблазнительное? Этакий бордовый атлас с кружевными вставочками на разных интересных местах?

Это было чересчур похоже на одну из вещей, купленных для нее Лукасом, выбранных в точности на ее размер. Но не на свой вкус. И не на ее. Только на вкус убийцы, исключительно для него.

Гален не посмела взглянуть на Лукаса. Вместо этого она внимательно разглядывала белоснежный ковер — светлый, девственно чистый, что так отвечало и ее, и его вкусу.

— Нет, — решительно произнесла Гален. — На мне ничего такого нет.

— Что я слышу? Милочка, но ведь мы договорились!

— Это касается прямого эфира вечером в среду.

— И нашей постельки, Гален. Ты должна наряжаться для меня, когда идешь спать! Чтобы быть готовой к моему звонку!

— Но я еще не легла.

— Не легла? Ну ладно, так и быть! Я никого не убью тебе в наказание — но только сегодня! Ты и так можешь расстроиться, когда узнаешь, как изменились наши планы!

— Да?

— Похоже, твой прямой эфир так и не состоится!

— Ага. Ну что ж. А можно спросить почему?

— Я так и знал, что ты спросишь! Просто капелька лишнего напряжения лишь прибавит пикантности для такого произведения искусства, как бенефис Женского Убийцы! Ты когда-нибудь смотрела «Челюсти»?

— Нет.

— Непременно посмотри. Вот это образец мастерства, Гален! На редкость удачное сочетание гениального замысла и поворота судьбы! Вышло так, что механическая акула не была готова к началу съемок. Но Спилберг блестяще сумел извлечь пользу даже из своих неудач. Поскольку снять акулу в деле не представлялось возможным, он стал снимать ощущение ее близости: давал соответствующую музыку, показывал купальщиков, в ужасе бьющихся в воде, и воронки с расходящейся по воде кровью — якобы там пировала проклятая бестия. И все это, заметь, на фоне безмятежно спокойного моря и солнца. Представляешь, как это великолепно создает напряжение и щекочет нервы? Вот и мы с тобой, Гален, займемся тем же. Я спрячусь где-то под водой и буду напускать страху на всех остальных, а ты тем временем держись возле своего лейтенанта. Не стесняйся, заведи его так, чтобы он ополоумел и думал только о том, как бы заняться с тобой сексом — вот это будет напряжение! Но пусть не смеет к тебе прикасаться! И наше творение переплюнет любого мастера!

— Наше творение? — Она так вцепилась в телефонную трубку, что рука стала белее ковра на полу.

— Уж не дрогнул ли твой милый голосок? Уже возбудилась? Или просто злишься на меня? Все вы, бабы, одинаковы — готовы сдохнуть, лишь бы на часок оказаться где-то вдвоем с Лукасом Хантером! Вот, Гален, так мы и сделаем. Валяй, начинай прямо сейчас! Пусть он заменит меня! Но помни — никаких гостей. И если кто-то из вас посмеет высунуть нос из квартиры — большая белая акула устроит себе свежий обед! Представьте себя женихом и невестой в номере для новобрачных — только без брачной ночи! Пока я сам не скажу! А перед этим проинструктирую вас по телефону обо всех пикантных подробностях! Лукас будет вместо меня. До самого конца, понятно? Он будет ласкать тебя и целовать, пока не возьмет тебя так, как хочу взять я!

— Это просто…

— Что, моя крошка? Мерзко? Блестяще? А может, невозможно? Или ты полагаешь, что лейтенантик не сумеет или не захочет все это изобразить? Ах, какая милашка! И до чего ж наивна! Конечно, Гален, вряд ли бы он выбрал тебя сам. Но куда деваться? К тому же девственницы могут оказаться весьма и весьма желанными — я бы даже сказал, неотразимыми, — если постараются. И если ты, моя заезженная лошадка, не поленишься погарцевать в той сбруе, что прикупила у Офелии, он тебя обязательно захочет. Если, конечно, кому-то из вас не захочется снова увидеть реки крови. И они прольются в случае отказа выполнить мой приказ! Так что не тушуйся, Гален! Заведи его покруче! Но не позволяй прикасаться к себе, пока я не скажу! Ну ладно, пока все. Возвращаюсь в свою бездонную пучину. Но я вынырну опять, как только снова захочу крови. Или секса!

Глава 20

Жестокая снежная буря налетела на Манхэттен вечером в понедельник. Но та буря разгулялась снаружи. А здесь, в пентхаусе, она началась намного раньше, еще в воскресенье, когда Женский Убийца дал отбой.

— Ложитесь и постарайтесь заснуть, — велел Лукас. В его ледяном голосе Гален уловила первое дыхание надвигавшегося урагана.

Он повернулся и вышел из гостиной — человек, неуклонно идущий к цели. Одержимый. Скрученный, как тугая пружина, и скрывающий свое напряжение под внешней каменной маской.

Одинокий охотник. Настало время ему самому сразиться с кровавым безумием. Это была его личная война.

И Гален лучше не путаться у него под ногами.

Что она и пыталась сделать. Однако время от времени ноги сами несли ее по коридору к оружейной. Гален застывала на белом ковре в коридоре, затаив дыхание и вслушиваясь в звуки внутри.

По большей части это была тишина, напряженное молчание, говорившее о нечеловеческой концентрации мысли и воли. Иногда сильные пальцы Лукаса негромко щелкали клавишами компьютера, когда он пытался найти подсказки через Интернет. И изредка до Гален доносился его голос. Она не могла различить слова, лишь улавливала тон: то суровый, то мягкий, но всегда сдержанный и спокойный. Наверное, он отдавал приказы полицейским и более мягко и сочувственно разговаривал с родными погибших женщин.

А еще Лукас отвечал на телефонные звонки. Его белый аппарат почти не замолкал. То и дело звучал двойной зуммер интеркома. Лукас разглядывал пришедших в монитор, не покидая оружейной комнаты, и набирал код, чтобы впустить их в дом.