100 знаменитых женщин, стр. 26

Только чудо спасло царя во время взрыва прямо в Зимнем дворце. Тайная полиция сбилась с ног, разыскивая террористов. Приметы Перовской теперь знал каждый петербургский жандарм. А она тем временем под именем Марии Прохоровой днем торговала в бакалейной лавочке в Одессе, а ночами готовила очередной террористический акт. Однако и он не увенчался успехом. Софья не позволяла себе думать о неудачах и жертвах. Она продолжала заниматься с рабочими, создавала библиотеки и новую подпольную типографию. Кроме того, у нее были самые обычные человеческие заботы: сходить на рынок, приготовить обед. Привыкшая к богатству, Софья научилась ценить деньги, которые ей выделялись из фонда организации. Чтобы сократить расходы общественных средств на личные нужды, она зарабатывала перепиской и переводами.

В начале 1881 г. Желябов разработал новый террористический акт, в котором Перовской отводилась важная роль. Она организовала и лично участвовала в наблюдениях за постоянными маршрутами передвижения царя по столице. Ей удалось установить наиболее удобные места для покушения. На Малой Садовой улице революционеры под именем крестьянской семьи Кобзевых сняли сырную лавку, из подвала которой сделали подкоп, чтобы установить мину под мостовой. Людей не хватало, шли непрекращающиеся аресты. Перовская жила в постоянной тревоге за Желябова. И не напрасно: за несколько дней до покушения он был арестован.

Вся тяжесть организации теракта легла на хрупкие плечи его подруги, жены и помощницы. Конечно, по натуре она была лидером, но совсем не таким сильным, как Желябов. Однако останавливаться на полпути было не в ее правилах. Софья решила действовать при любых обстоятельствах. 1 марта 1889 г. Александр II в сопровождении петербургского полицмейстера Дворжицкого и казацкого конвоя возвращался из Михайловского манежа в Зимний дворец. Царь отказался от проезда по Малой Садовой и свернул на набережную Екатерининского канала. Но это не спасло его. Перовская быстро сориентировалась и расставила в заранее определенных точках метальщиков бомб. Она не покинула места событий, не оставила все на произвол судьбы. Софья взмахнула белым платочком, и Рысаков метнул в царскую карету первую бомбу. Александр II остался невредим. Ранения получили два казака и крестьянский мальчик. Второй террорист, Гриневецкий, воспользовавшись непозволительной задержкой царя на месте происшествия, взорвал бомбу между собой и императором. Тяжело раненный Александр II скончался от потери крови, как и его убийца.

Перовская добилась своего. Думала ли она о невинно погибших или раненых прохожих, об их семьях? Вряд ли. Как говорила впоследствии В. Фигнер: «Они просто брали чужую жизнь, а взамен отдавали свою». Девять дней, проведенных до своего ареста, Софья посвятила неудачным попыткам освободить из тюрьмы Желябова. На допросах Перовская признала свое участие в покушениях под Москвой, в Одессе и в последнем – сенсационном цареубийстве. Она сказала, что сама не бросила бомбу только потому, что это удалось сделать ее товарищам. На суде Софья вела себя спокойно и уверенно, смертный приговор выслушала без внешних эмоций, продемонстрировав веру в свое революционное дело. Она давно готовила себя к подобному исходу.

Ни манифест исполкома «Народной воли», что террористический акт является казнью императора по воле народа, ни ультиматум, выдвинутый революционерами в поддержку политических заключенных, не изменили судьбу пяти приговоренных: Перовской, Кибальчича, Желябова, Михайлова и Рысакова (шестой подсудимой, Гельфман, казнь отсрочили из-за беременности). 3 апреля 1881 г. непосредственные участники подготовки и убийства Александра II были публично повешены на Семеновском плацу. Впервые на эшафот взошла женщина, осужденная по политическому делу. Софья Перовская добилась равноправия с мужчинами хотя бы в этом вопросе.

Показательная казнь не остановила революционный, идеологический, политический и религиозный террор в России. Как и во всем мире, он продолжает свое жестокое существование, хотя давно очевидно, что террор – тупиковый путь борьбы за преобразование общества и избавление его от социальных болезней.

СПИРИДОНОВА МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА

«Девушка, чистейшее существо, с прекрасной душой – без жалости, с упорной жестокостью зверя всаживает пять пуль в человека!.. Их довели до этого, довела жизнь, с постепенностью, страшною в своей незаметности. Вот оно – движение; мы все живем и действуем не как люди, а как политические единицы без души, и казним, и убиваем, и грабим страну во имя ее блага. Все позволено – цель оправдывает средства». Это слова неизвестного автора статьи «Жертва губернской революции», посвященные женщине-террористке и будущей жертве террора М. Спиридоновой.

Мария родилась 16 октября 1884 г. в Тамбове в состоятельной дворянской семье Александра Александровича и Александры Яковлевны Спиридоновых. Мать вела дом и все внимание уделяла пятерым детям. Отец служил бухгалтером в банке и владел паркетной фабрикой. Маруся была любимицей в семье. Добрая, отзывчивая, щедрая, самостоятельная, не терпевшая несправедливости, в гимназии она сразу стала лучшей ученицей, хотя и шалуньей слыла редкостной. К тому же открыто протестовала против режима и бездушия, царивших в гимназии, постоянно отстаивая свои человеческие права.

Терпение администрации было не беспредельным. В восьмом классе Марию исключили из гимназии с такой характеристикой, что продолжить обучение она не смогла. Да и отец к тому времени умер, и большая семья быстро обеднела. Девушка устроилась в канцелярию тамбовского дворянского собрания, хорошо зарекомендовала себя и была в добрых отношениях с сослуживцами. Умная, умеющая легко, красиво, доходчиво и сильно излагать мысли, она притягивала к себе людей. Эту способность Спиридоновой использовали товарищи по партии социалистов-революционеров (эсеров), когда направляли ее в рабочие кружки. Она могла увлечь за собой любого.

За участие в революционных демонстрациях 1905 г. Мария впервые попала в тюрьму. В революцию Спиридонова пришла с обостренным чувством несправедливости, с ореолом революционной романтики, с верой, что социалистические преобразования создадут гуманное общество. А ради этого все средства хороши. Даже террор.

16 января 1906 г. Спиридонова привела в исполнение решение тамбовской организации эсеров – смертельно ранила на вокзале в Борисоглебске черносотенца Г. Н. Луженковского, руководившего карательными экспедициями в деревнях на ее родной Тамбовщине. Заплывшего жиром душегуба тщательно охраняли, но никто не обратил внимание на Марию. Крошечное кокетливое создание в гимназической форме, каштановая коса до колен, стреляющие озорными бесиками голубые глазки, модная шляпка и меховая муфточка с браунингом. Пять выстрелов – все в цель. Если бы не ее крик: «Вот она я. Расстреливайте меня!..» – и пистолет у виска, Марию в обстановке всеобщей паники и смятения просто бы не заметили. Но она готовилась к этому поступку сознательно и спасения для себя не видела.

Нажать на курок Мария не успела. Ее били страшно, прикладами, сапогами. Маленькое тело волочили по перрону, по ступеням, размахнувшись, забросили в сани, беспамятное привезли в полицейское управление, раздели донага. В ледяной камере двое охранников Луженковского, Аврамов и Жданов, приступили к пыткам. Били нагайками, сдирали отслаивающуюся кожу, прижигали кровавые раны окурками. Ни единого крика о пощаде. Придя в себя, она созналась, что исполнила смертный приговор. Скрывать о себе Спиридонова ничего не собиралась, но обнаружила, что забыла фамилию, – назвалась ученицей седьмого класса гимназии Марией Александровой. Палачи так усердствовали, что врачи, осматривающие ее после допроса, пришли в ужас. Лицо – кровавая маска, почти все зубы выбиты, левый глаз практически ослеп, легкие отбиты, она оглохла на правое ухо, все тело – сплошная рана. Аврамов, уверенный в своей безнаказанности, перевозя в тамбовскую тюрьму изувеченную, измученную арестантку, надругался над ней.