100 знаменитых евреев, стр. 14

В 1891 году Бергсон вернулся в Париж, а в следующем году женился на Луизе Нойбергер, родившей ему дочь. На протяжении последующих восьми лет Бергсон преподавал в лицее Генриха IV, затем в Коллеж Ролен и Высшем педагогическом институте. В этот период он написал свою вторую основополагающую работу «Материя и память», которая была опубликована в 1896 году. Размышляя над отношением физиологии мозга к сознанию, Бергсон приходит к выводу, что сознание – это нечто большее, чем корреляция между ментальными образами и физическими раздражителями. Мозг функционирует не только как пассивный записывающий инструмент, но и как исключительно тонкое просеивающее устройство, цель которого направлять внимание на жизнь. Нейрофизиология объясняет лишь действие обычной памяти как процесса механического, психологический же подход необходим для проникновения в процесс воспоминаний, для постижения живой памяти.

В 1900 году Бергсон возглавил кафедру греческой философии в Коллеж-де-Франс, учебном заведении, уступающем по интеллектуальному уровню лишь Сорбонне. Следующей работой философа стал «Смех» (1900), небольшое, но острое эссе о природе смешного, а спустя три года вышел труд «Введение в метафизику». Третья, ставшая эпохальной, книга Бергсона «Творческая эволюция» (1907) оказала огромное влияние не только на академические круги, но и на широкую читающую публику. «Даже в консервативной профессорской среде, где новаторские идеи Бергсона успехом не пользовались, о его таланте говорили, затаив дыхание, – писал американский философ Уильям Джеймс, горячий поклонник Бергсона, – а студенты ходили за ним по пятам с разинутыми ртами». По мнению Джеймса, читателей подкупало не только содержание книг этого философа, но и их стиль. «Ясность изложения, – писал он, – это первое, что поражает читателя. Бергсон захватывает вас настолько, что сразу же возникает желание стать его учеником. Это просто чудо, он настоящий волшебник». В «Творческой эволюции» Бергсон отвергает механистическое описание реальности. Он отрицает, что функционирование каждого организма подчинено действию какой-либо цели, утверждая, что творческой эволюцией каждого управляют жизненная сила, жизненный порыв, жизненный дух. Эта основная энергия не имеет специфической цели. Именно эта творческая и порождающая сила производит бесконечные вариации форм. Бергсон стремится рассматривать человеческие существа как организмы, которые определяются жизненной силой.

Всем тем, кто находит неодарвинизм и позитивизм слишком скучными и утомительными, Бергсон предлагает живую и вдохновляющую альтернативу. По его мнению, эволюция представляет собой не просто пассивное, механическое приспособление организмов к среде обитания, но целенаправленный и творческий процесс. Жизнь невозможно понять при помощи исключительно интеллектуального анализа, считает философ, поскольку она подвижна и изменяема и поскольку «поток сознания» находится в постоянной борьбе с инертной материей. Правда, у таких философов-скептиков, как Бертран Рассел, поэтическая пылкость стиля Бергсона большого энтузиазма не вызывала. «Как правило, – писал Рассел, – Бергсон не утруждает себя доказательством справедливости своих суждений, полагаясь на изящество логических построений и на красоту слога».

«Творческая эволюция» принесла Бергсону славу не только философа, но и писателя. После этой работы ученый долгое время писал только статьи (вошли в сборники «Духовная энергия» (1919), «Мысль и движущееся» (1934)). Единственную книгу «Длительность и одновременность» (1922) он посвятил теории относительности А. Эйнштейна. Во времена всеобщего энтузиазма, охватившего Европу перед Первой мировой войной, популярность Анри Бергсона еще более возросла, его приглашали читать лекции в Соединенные Штаты Америки, Англию, Испанию. В 1914 году Анри Бергсон был избран президентом Академии моральных и политических наук и членом Французской академии наук. Его воззрения сделались настолько модными, что и либеральные католики, и синдикалисты попытались приспособить его философию для своих целей. И тогда же книги Бергсона были включены в Индекс запрещенных книг католической церкви, так как антиинтеллектуализм Бергсона считался вредным для римского католицизма. Но философия Бергсона продолжала пользоваться широкой известностью и популярностью. Идеи мыслителя оказали значительное влияние на интеллектуальную атмосферу во Франции и других странах; воздействие его воззрений испытали Д. Дьюи, Э. Лepya, П. Тейяр де Шарден, С. Александер, А. Тойнби, Дж. Сантаяна, А. Н. Уайтхед и многие другие. Такие разные люди искусства, как К. Дебюсси, К. Моне, П. Валери, А. Моруа, Ш. П. Пеги и Н. Казанцакис, обращались к Бергсону за вдохновением и интеллектуальной поддержкой. Бергсоновские представления о времени и сознании постоянно фигурируют у М. Пруста и В. Вулф, а также в романе Т. Манна «Волшебная гора».

В период Первой мировой войны Анри Бергсон проявил себя на дипломатическом поприще в Испании и США. В 1922 году он стал первым президентом Международной комиссии по интеллектуальному сотрудничеству. В 1920 году философ серьезно заболел артритом; к этому времени оптимизм, который порождала его философия в предвоенные годы, начал сходить на нет. Тем не менее, в 1927 году ученый был удостоен Нобелевской премии в области литературы «в знак признания его ярких и жизнеутверждающих идей, а также за то исключительное мастерство, с которым эти идеи были воплощены». Представитель Шведской академии П. Хальстрем в своей вступительной речи так охарактеризовал главное достижение Бергсона: «Проделав брешь в стене рационализма, он высвободил колоссальный творческий импульс, открыл доступ к живой воде времени, к той атмосфере, в которой человек сможет опять обрести свободу, а стало быть, – родиться вновь».

Философ не смог лично присутствовать в Стокгольме на церемонии вручения премии и послал в Шведскую академию письмо, в котором, в частности, говорилось: «Исторический опыт доказал, что технологическое развитие общества не обеспечивает нравственного совершенства живущих в нем людей. Увеличение материальных благ может даже оказаться опасным, если оно не будет сопровождаться соответствующими духовными усилиями».

В последние годы жизни Анри Бергсон погрузился в христианскую мистику и принял католичество, что, впрочем, не помешало ему, когда началась Вторая мировая война, и нацисты стали преследовать евреев, сохранить, невзирая на последствия, верность своим национальным традициям. Когда правительство Виши, решив сделать для известного философа исключение, сообщило ему, что на него антиеврейская мера не распространяется, Бергсон от подобного привилегированного положения отказался и, как все евреи, прошел унизительную регистрацию, несмотря на свой преклонный возраст и болезни. Как писал Е. Томлин, «этот молчаливый протест, никем не замеченный и почти анонимный в своем смиренном величии, предрешил его конец». Вскоре после этого, 4 января 1941 года, философ скончался от воспаления легких. Надгробную речь произнес давний друг мыслителя Поль Валери.

Годы спустя в «Бергсонианском наследии» (1962) Томас Ханна написал: «Бергсонианство не оставило в философии сколько-нибудь заметного следа, чего нельзя сказать о самом Бергсоне, ибо Бергсон-человек привнес в философию красноречие, воображение, экспансивность, заботу о ценности и уникальности человеческой личности, единственной и незаменимой».

БЕРЕЗОВСКИЙ БОРИС АБРАМОВИЧ