Влюбленный викинг, стр. 60

— Двойная выбленка с обшлагом выдержит все, что хочешь, — приговаривал Халвор, завязывая морские узлы на мешке с Шарлоттой. Потом подумал и все же добавил пару рыбацких штыков.

— На, держи свое сокровище, — передал он веревку Акселю, — спускай ее осторожно, а я постою на стреме, — и скрылся за углом бойницы.

Шарлотта вела себя на удивление тихо, возможно потому, что не видела той высоты, с какой ее спускали, и вскоре оказалась в крепких руках викингов, ожидавших своих вождей под крепостной стеной. Вслед за ней вниз заскользили и сами похитители. Вдруг на стене забегали стражники, и Халвору пришлось бросить веревку, не добравшись до земли. Морской разбойник упал прямо на своего брата, и оба долговязых тела покатились в кусты.

— Вон они! — закричали со стены.

Просвистело несколько стрел, во дворе замка раздались крики, загрохотали тяжелые сапоги, засверкали огоньки факелов.

— Хорошо, что ворота открываются так медленно, — радовался воодушевленный удачей Аксель, пробираясь сквозь колючие заросли дикой малины. Тело Шарлотты приятно грело его плечо. Смышленые дружинники заранее подвели лошадей поближе, и вскоре граф вонзил шпоры в своего Руфа, бережно придерживая перед собой бесценный груз. Отъехав немного от замка, похитители остановились на небольшой поляне, и Аксель, развязав веревки, снял мешок с взбешенной пленницы. По его сигналу дружинники вместе с Халвором немного отъехали вперед, чтобы пара могла поговорить наедине ― трудно было предвидеть, как поведет себя похищенная маркиза. Может, она уже разлюбила его, и лихой провансец завоевал ее сердце. Аксель проклинал себя, что так себя повел с Шарлоттой после смерти жены. Халвор тысячу раз прав! Мог же он, в конце концов, через два-три месяца после похорон хотя бы навестить прекрасную вдову. И повод был бы хороший ― встреча с сыном. После побега барона Раймонда герцог Ричард его имение передал в лен Роланду де Иглнест, как будущему маркизу старшей ветви рода. Пока, до его совершеннолетия, всем его имуществом управляла мать, маркиза Шарлотта де Иглнест. И никакой опасности для Роланда во встрече с отцом теперь не было.

Я полный кретин! Ну, что ей теперь сказать?

Освободившись от пут, Шарлотта оказалась в одной полупрозрачной рубашке. Было довольно светло, и граф исподтишка рассматривал свою пленницу. Великолепные буйные локоны, ниспадая золотым водопадом, надежно укрывали прелестное тело от нескромных взглядов. Прекрасное утонченное лицо, изящные руки, стройные ножки с узкими щиколотками… Но изумрудные глаза метали яростные взгляды ―она напоминала разгневанную лесную фею, застигнутую легкомысленным мужчиной.

― Что это за безрассудство, граф Харальдсон!

― Что ты имеешь в виду?

― А ты не понимаешь? Да это похищение перед самой свадьбой! Ну, и что теперь подумает мой жених?

― Это не безрассудство, а сватовство. Это значит, что ты будешь моей женой.

― А ты меня спросил, хочу ли я быть твоей женой?

― У нас, в Норвегии, не принято спрашивать женщину! ― криво усмехнулся граф, ― главное, что я этого хочу!

― Где ты был раньше? Я тебя так долго ждала, и Роланд тоже. Ты же ни разу не приехал, ни разу не даже записки не прислал! ― Шарлотта задрожала и Аксель накинул ей на плечи свой теплый плащ.

― Что я могу тебе сказать? Как умерла Виолетта, я как окаменел. Все чувства пропали.

Эпилог

Новобрачная вначале была потрясена таким огромным количеством буйных нормандских гостей и их необузданными нравами. Но потом пообвыклась и веселилась вместе со всеми. Слуги Акселя постарались на славу и украсили гирляндами цветов не только главный зал замка, но и весь палас, и снаружи, и внутри; весь двор покрыли большим пологом и заставили длинными столами, ― гостей прибыло очень много. Все побратимы приехали на радостный праздник со своими норвежскими отрядами, и замок стал больше напоминать восточный базар, чем крепость. Жены побратимов, Кларисса, Данута и Милана захватили невесту в плен и забросали расспросами и разговорами. Мужчины тоже углубились в рассказы и воспоминания, да так, что забыли бы и про гостей, и про соблюдение старинных свадебных обрядов, если бы их не вразумил Торкель, ярый любитель праздников и пиров.

Гости требовали от новобрачных жарких поцелуев, и они охотно выполняли эти просьбы, даже переусердствовав в их длительности и силе объятий.

— Пожалуй, наша новобрачная выглядит получше, чем та девчонка, что мы нашли в лесу, — заметил Ульф.

— А все-таки наш хевдинг выиграл спор, — ответил Грим и потянул из громадного кубка золотистый эль, ― завоевал ее любовь!

В самый разгар свадьбы, когда подвыпившие гости уже и позабыли, где они, и зачем собрались, Аксель обнял своей сильной рукой Шарлотту и шепнул на ушко:

— Я никак не могу дождаться конца этого застолья, любимая! Давай сбежим от них — они отлично обойдутся и без нас.

Шарлотта кивнула головой, и новобрачные, выбравшись из-за стола, незаметно пробрались на задний двор.

— Куда это мы поедем? — удивилась молодая женщина, когда увидела, что муж выводит из конюшни своего жеребца.

— Я приготовил для нас необычную свадебную постель для нашей брачной ночи, моя любовь! Они ехали по берегу реки. Ночь была светлая и тихая. Полная луна ярко освещала и заросший кустарником пологий берег, и узкую тропинку, по которой, обнявшись, медленно ехали, влюбленные. Вдруг Аксель остановился, соскочил с Руфа и, бережно спустив новобрачную, повел ее к Сене.

Вода в реке казалась бездонной пропастью, и в ней отражалось бесчисленное множество блистающих звезд. Там, наверху, они были неподвижны, а внизу дрожали и плыли вместе с водой. Аксель с загадочным лицом достал из-за спины какой-то непонятный предмет. Он спросил у жены, не узнает ли она его. Присмотревшись в бледном лунном свете, Шарлотта с удивлением узнала свой девичий плотик, который она пустила четыре года назад по Сене, чтобы он привел к ней суженого. Не узнать его было невозможно, ― к плотику был привязана ее любимая серебряная цепочка с небольшим крестиком из нефрита.

― Как он у тебя оказался? ― удивилась молодая женщина.

― Как обычно ― иду по берегу, вижу, ― плывет знак от моей суженой… Я бросился в реку и, рискуя жизнью, поймал его.

― Ты все шутишь, Аксель ― надула губки новобрачная.

― Конечно, шучу. Я знаю, что боги ничего не дадут человеку, если он сам о себе не побеспокоиться. Поэтому тогда, когда ты пустила свой плотик со свечой, немного отвлек тебя и сразу же поймал его. Я уже тогда чувствовал, что ты моя суженая, хотя из-за своих амбиций и гордыни причинил много горя и тебе, и бедняжке Виолетте. Давай пустим его вдвоем, с двумя свечами, пусть Сена несет его в Северное море, и пусть с ним уйдут из нашей жизни все горести и страдания!

― Нет, лучше с тремя! Ты же у меня двоеженец! Пусть Виолетта тоже будет в твоем сердце.― Шарлотта повисла на шее у мужа, страстно целуя его. ― Но цепочку я все-таки заберу, ведь возлюбленный у меня уже есть!

Отправив девичий плотик в плавание, молодожены подъехали к стогу сена, накрытому большим навесом. Тем самым навесом, где они ночевали на праздник летнего солнцестояния, где начиналась их любовь, ― Шарлотта сразу узнала его. В душистом сене было сделано углубление, наподобие грота. Аксель соскочил с коня и снял жену. И, пока он стреножил коня, Шарлотта забралась внутрь ароматной «пещеры». Из темной глубины раздался ее восхищенный возглас:

— Ах, Аксель, как ты хорошо придумал!

Вход в «пещеру» был украшен гирляндами благоухающих цветов. В ней была застелена широкая постель, куда и бросились, нетерпеливо раздевая друг друга, Аксель с Шарлоттой. Молодая женщина принялась снимать нарядную свадебную рубашку с мужа, и ее пальцы наткнулись на металлический кулон, висевший у мужа на шее.

— Что это? — спросила она, разглядывая странный, похожий на сердце кусочек золота.

— Это — сердце моей матери, родная, — ответил Аксель, — она сохранила нашу любовь