Магия Дерини, стр. 34

– Именно, – согласился Келсон, тоже вновь подняв руки. И с кивком Копала он начал, как и Конал, изливать энергию внутрь обшивки круга, едва осознавая, что огненные дуги, которые каждый возвел над своей головой заклинанием, поднимаются, чтобы образовать над ними свод. Когда все было закончено, казалось, будто они стоят под куполом из розоватого, слегка матового стекла. (В поисках святого Камбера.)

Таким образом, внешнее проявление защитного круга может варьироваться, однако сама по себе защитная функция остается непреложным его компонентом. Лишь раз мы были свидетелями магической дуэли, начатой без предварительного образования круга, когда взбешенный Синил сталкивается лицом к лицу с Хамфри Галларо, священником-михайлинцем, отравившим его первенца во время крещения. Камбер и его родня спешно стали поднимать защитные поля, которые не так эффективны, как защитный круг, но все же лучше, чем ничего, в случае опасности.

Они успели вовремя, так как последовавшие за этим слова заклинания, произнесенного Синилом, потрясли сам воздух, древние, вселяющие ужас слова отдавались эхом в сводах, балках и покрытых мозаикой панелях.

Заклинанием Синил заставил появившийся огонь окружить его – живое пламя, которое было не столько видимо, сколь чувствовалось, ощущалось теми, кто был снаружи. То был огонь, который можно было заметить лишь краешком глаза, и который исчезал, если смотреть на него в упор, однако от этого он не становился менее смертоносным, попади он в незащищенного… Михайлинец в свою очередь двинулся навстречу Синилу, окутанный золотой дымкой, остановившись лишь тогда, когда всего несколько метров искрящегося пространства разделяло их.

Воздух светился от напряжения, ясно различимые молнии сверкали в пространстве, отделявшем одного от другого, безрезультатно отскакивая от защитных полей. Воздух был колюч и едок, словно заряжен. Во все нарастающем потоке энергии свечи почти совсем оплыли. И он изливался с ревом вниз, отдаваясь эхом в стенах каменной палаты, сверкая вокруг голов двух соперников, словно беснующиеся уродливые нимбы. Еще большая волна задула все свечи, и мгновение ветер завывал почти в кромешной тьме.

Вой ветра становился тоном выше и выше до тех пор, пока зрители не смогли различить два голоса – невыразимые, мощные, злобно спорящие друг с другом в бездне, которая открылась силами, вызванными в смертельном бою. Давление нарастало, и наблюдатели старались защитить свои уши, глаза и разум от неслышимого, невидимого, непостижимого, обстреливающего их органы чувств отовсюду.

В конце концов михайлинец зашатался и испустил сдавленный отчаянный стон, его взгляд наконец прояснился, прося о пощаде, и он упал. Внезапно наступила тишина, и комната погрузилась во тьму. (Камбер Кулдский)

Столкновение между Синилом и Хамфри можно рассматривать как неформальную магическую дуэль, как и дуэль, в которой Синил нанес поражение Имру, и столкновение Джеханы с Чариссой. В соответствии с характером возникновения неформальных дуэлей, обычно возникающих под влиянием момента, один из противоборствующих, как правило, погибает. Мы с самого начала знаем, что если выиграет Синил, он не пощадит Хамфри. Однако Имр не позволил Синилу убить себя, предпочтя умереть по своей воле. Джехана остается живой лишь благодаря тому, что смертельный удар Чариссы был в самый последний момент отведен Морганом и Дунканом, благодаря вмешательству, которое было бы невозможным, если бы две женщины сражались по соответствующим правилам в заговоренном круге.

Относительно того, какими могут быть эти правила в магической дуэли, мы имеем лишь отрывочные сведения. Мы знаем, что спорящие заранее оговаривают, будет ли противоборство продолжаться до смертельного исхода. Мы знаем, что принявший вызов имеет право на первый удар в заклинаниях, испытывающих на прочность, которыми обычно начинается дуэль по правилам, и что от мужчины ожидают, что он уступит женщине, даже если он принимает вызов.

Камберианский совет в первые годы своего существования начинает сводить воедино правила магических дуэлей. Однако складывается впечатление, что эти правила начали упорядочивать еще до появления Камберианского совета, хотя именно он впоследствии действительно отшлифовывает все аспекты, касающиеся церемоний, и в конце концов позволяет форме перевесить содержание. Основываясь на тех скудных фактах, которыми мы располагаем на сегодняшний день, мы можем поставить вопрос, действительно ли варнариты начали процесс систематизации в то время, пока они все еще находились в Кериссе. Вероятна, инициатива исходила от высших должностных лиц Эйрсида, древнего и таинственного братства дерини, построившего киилль. Однако какие бы из этих источников не были подлинными – или даже если ни один из них не был бы истинным – именно Камберианский совет на протяжении десятилетий, последовавших после смерти Камбера, исполнял все возрастающие контролирующие функции.

К сожалению, мы видим Совет лишь в годы его становления и упадка, однако мы должны взять на себя смелость утверждать, что в течение временного отрезка в две сотни лет он обладал весьма действенной властью над дерини, демонстрировавшими, мягко выражаясь, вопиющие проявления своего могущества. В действительности, когда Камбер начинает обсуждать вопрос о регулирующем органе с Йорамом, на поверхность выходят две основных проблемы:

1) исполнение обязанностей этим органом будет основываться на насилии;

2) наблюдатели должны сами взять на себя обязательства по предотвращению злоупотреблений.

Нам не сообщается, какие меры могли быть применены Советом для того, чтобы наказать нарушителей, в дни его становления, однако во времена Келсона угроза их применения была достаточна для того, чтобы вселить страх в Торна Хагена, и даже Уэнсит предпочитает соблюдать внешние формы, исполнение которых требовалось августейшим органом. (И будучи уличенным его настоящими членами, он не осмеливается отступать от правил, на которых они настояли.)

Создается впечатление, что Чарисса также испытывает отвращение к нарушению правил магической дуэли. Однако в то время как ее настойчивость по отношению к дуэли с Келсоном может быть отчасти мотивирована чувством мести, отнюдь не мягкость и жалость по отношению к будущей жертве не дают ей убить его тайно, исподтишка, незримым ядом снадобий, как она убила его отца. От одного предательского убийства, если Совет начнет задавать неудобные вопросы, еще можно как-то откреститься, два же будет объяснить труднее. Бросить открытый вызов было смелым, но тем не менее не выходящим за рамки правил поступком дерини, смертельно оскорбленного другим.

11. ПРАКТИЧЕСКАЯ МАГИЯ: ИЗМЕНЕНИЕ ВНЕШНОСТИ

Изменение внешности – другой, имеющий множество аспектов талант дерини, хотя в течение многих веков практикующие маги поглядывают искоса на эту способность дерини. Йорам, к примеру, не находит оправдания ее применению, исходя из моральных оснований, так как изменение внешности неизбежно влечет за собой обман. Рис, несмотря на свое прекрасное образование, находит, что в действительности не много знает об этом, кроме того, что изменение внешности имеет непосредственное отношение к черной магии.

Изменение внешности… Он вспомнил, что об этом мимоходом упоминается в одном старом манускрипте о магии, в котором говорится о том, как маг наложил образ одного человека на другого. В книге упоминались пентаграммы, кровообращение и амулеты, предотвращающие заклинание от вредных воздействий, однако ее автор не входил в какие-либо подробности. Другой источник – он почувствовал, что теперь в состоянии просмотреть свою память, точно указатель, – другой источник упоминает о приношении в жертву животных и привлечении помощи злых духов. И он отверг это как ложное. Следующий текст настаивал на том, что изменения внешности невозможно вообще, что было, в свете сказанного Камбером, неверно вовсе. Порывшись в памяти, Рис пришел к выводу, что он не в состоянии привести ни одного факта изменения внешности, и заключил, что, вероятно захочет узнать об этом намного больше. (Камбер Кулдский.)