Камбер Кулдский, стр. 61

Имре поднял руку, прося передышки, и с благодарностью кивнул, получив согласие Синхила.

— Я не понимаю, — прошептал Имре. — Я уже почти выдохся, а ты стоишь спокойно, как будто тебе ничего не стоит отражать мое нападение. Только Бог знает, почему это так.

Он не мог успокоить дыхание и обнимал себя руками, чтобы сдержать дрожь, бившую его.

Синхил стоял, глядя на него, спокойный, собранный, ни на волосок не сдвинувшись с места, где отражал безумные атаки. Руки его были неподвижны.

— Ты сдаешься? — спросил он тихо.

— Сдаешься?! Ты же знаешь, что я не могу. — Имре покачал головой. — Я не могу потерпеть поражение от тебя. У меня еще есть путь бегства, не такой, какого бы я хотел, но ничего.

Кривая ухмылка исказила его лицо, прерывисто дыша, он уперся руками в стол.

— Я хозяин над собственным телом. — Он охнул. — И я никогда не сдамся. Я сам выберу место и время смерти. И я выбираю — здесь и сейчас, по собственной воле!

Он упал на стол, сполз на пол.

Лицо его посерело, глаза закрылись, защитные поля растаяли.

Синхил мгновенно отключил собственную защиту и бросился к нему. На лице его появилось выражение сожаления и разочарования.

Камбер поднял руку, опасаясь западни, но увидел, что Синхил осторожно коснулся шеи Имре, нащупывая его пульс.

Он поднялся с очень недовольным видом и отвернулся от холодеющего тела.

— Он мертв, — сказал он и гневно поджал губы. — Он решил умереть сам, не от моей руки.

— Он был Дерини, сир, — спокойно сказал Камбер. — Потом вы поймете, что у него действительно не было другого выхода. Помните, я знал его отца и деда.

Синхил не ответил. Он стоял несколько секунд, пристально глядя на Камбера. Во дворе послышался шум, который вскоре перешел в звуки боя.

Обеспокоенный, Синхил бросил взгляд в сторону балконных дверей. Камбер жестом послал Райса и рыцарей-михайлинцев на балкон, а сам быстро подошел к Синхилу, колени которого подкосились, и если бы не Камбер, он упал бы на пол, потеряв сознание от напряжения, которое только что выдержал.

Прошло некоторое время, прежде чем Синхил смог поднять голову. В течение нескольких минут он держал за руку Камбера, стараясь успокоить жжение в желудке. Наконец к нему снова пришло понимание происходящего, а вместе с этим и сознание.

Он провел дрожащей рукой по лбу и посмотрел в глаза своего наставника.

— Теперь я — король Гвиннеда? Правда?

— Да, мой принц.

Синхил наклонил голову, вздохнул, затем посмотрел туда, где должно было быть тело Имре. Его там не было. Но он тут же увидел, что рыцари-михайлинцы подтащили тело Имре к балкону, подняли его, будто он был живой, и подвели к перилам.

Когда солдаты увидели короля, звуки битвы затихли, крики умолкли.

Синхил хотел окликнуть рыцарей и спросить, зачем эта комедия, но Камбер покачал головой.

Синхил с любопытством смотрел, как рыцари поставили тело Имре к краю и отпустили его.

Король стоял несколько мгновений без поддержки, а затем качнулся и рухнул вниз. Он летел в мертвой тишине, и только когда тело глухо ударилось о камни на площади, тишина взорвалась оглушительными криками сотен глоток.

Беспорядочные вопли постепенно перешли в скандирование:

— Синхил!

Эти крики заполнили весь дворец, проникли в спальню Имре, Камбер помог подняться новому королю и жестом указал на балкон.

— Ваши рыцари победили и зовут своего короля, сир. Покажитесь им, пожалуйста.

Синхил молча подошел к балкону. Все расступились перед ним.

При его появлении на балконе шум стал еще сильнее. Крики радости сопровождались стуком мечей по щитам. Синхил, опершись дрожащими руками на каменные поручни, смотрел вниз на это море людей.

Среди них он заметил только несколько десятков михайлинцев, а остальные были солдатами Имре, которые несколько минут назад боролись с михайлинцами, а теперь сложили оружие и дружным хором приветствовали нового короля.

Вдруг все крики смолкли, и Синхил повернулся к Камберу, поняв причину этого.

В руках графа Кулдского лежала корона Гвиннеда, которую только что принесла сияющая Ивейн. Райс стоял рядом с ней.

Странно было видеть это жизнерадостное лицо под шапкой рыжих волос таким торжественным.

Джорем и Келлен, вернувшиеся несколько минут назад, тоже были здесь. По их глазам он понял, чем закончилась попытка захватить принцессу Эриеллу.

Он нервно сглотнул, когда два рыцаря-михайлинца сняли шлемы и опустились на колени, подняв вверх крестообразные рукоятки мечей. Они с обожанием смотрели на него.

Синхил понимал, что сейчас произнесет Камбер, но не мог остановить его.

— Ну что же, — сказал Камбер. — нужно обменять корону принца на корону Гвиннеда.

У Синхила сдавило грудь. Он несколько секунд, нет, вечность пребывал в нерешительности.

Ведь еще не поздно. Пусть он и победил тирана, может же он отказаться от короны, и никто не посмеет упрекнуть его. Может, ему позволят удалиться в монастырь, ведь он выполнил свой долг… Они найдут человека на роль короля.

Но он тут же осознал, что все это — абсурдные размышления. Он теперь уже не может уйти, ведь он оскорбит того, кто вел его к победе и помогал ему — Бога. Теперь он навеки связан со своим народом, со своим троном, которого он не добивался.

Ему помогали Дерини, люди той же расы, что и свергнутый тиран, и они помогли ему обрести такое же могущество, каким обладают они.

Синхил подумал, что эти люди, так легко свергнувшие одного короля, так же легко избавятся и от другого, если захотят, но он заставил себя отбросить эту мысль. Эти Дерини — честные и благородные люди, стремившиеся служить тем же идеалам, что и он. И они дорого заплатили за то, чтобы тиран Имре не угнетал больше народ, не заставлял его страдать.

Нет, Синхил не может, не должен позволить, чтобы его собственные потери, его разбитые мечты как-то отражались на его поведении, ведь он — король и несет ответственность за целый народ.

И все же, несмотря на свое могущество, он — человек и должен всегда помнить о том зле, которое принесли Дерини его народу.

Теперь наступило время обновления, восстановления справедливости, возвращения к древним и благородным традициям Халдейнов.

А если еще остались те, кто попытается уничтожить его, что же, они сами научили его безжалостности. Равновесие — это очень непростая вещь, но его нужно поддерживать. Синхил понимал, что перед ним стоят очень сложные проблемы.

Вздрогнув от холода, он взглянул на людей, на свои руки, которые управляли грозными силами совсем недавно, посмотрел на людей, стоящих на площади внизу, на Камбера и его детей, на михайлинцев, которые стояли перед ним на коленях, воздев крестообразные рукояти мечей, дабы подчеркнуть, что все происходящее угодно Богу.

Он медленно снял с головы серебряную корону и с легким поклоном подал ее Ивейн. Все на площади опустились на колени, а Камбер поднял корону Гвиннеда, и в ней отразились факелы, горевшие внизу.

Синхил сложил руки и взглянул на светлеющее небо. Да, таково его предназначение, он не может не принять его.

— Синхил Донал Ифор Халдейн, древняя династия восстановлена к великой радости народа, — сказал Камбер Кулдский, граф-Дерини.

Он глядел на Синхила глазами отца и в то же время преданного слуги.

— Пусть сила и мудрость сопутствуют тебе во все времена.

Корона легла на голову Синхила Донала Ифора Халдейна.

— Пусть Всемогущий дарует тебе долгое и счастливое царствование, честное и справедливое, на благо народа Гвиннеда.

— Да будет воля Твоя, — прошептал Синхил, но один лишь Камбер услышал его слова.

— Да свершится все по воле Божьей!

Краткий глоссарий религиозных терминов, встречающихся в романе

Отечественному читателю посчастливилось довольно давно познакомиться с замечательными романами Кэтрин Куртц, хотя до сих пор весь сериал о Дерини так и не был издан до конца. Однако с русскими изданиями писательнице везло далеко не всегда — исключением можно считать разве что перевод В. и М. Шубинских, изданный в 1991 году.