Игра в отрезанный палец, стр. 105
"Привет, Ценский! Поздравляю с большими деньгами. Я тут в Праге открыл похоронное бюро — уже масса клиентов! Нужен помощник. Приезжай! Жду.
Покатаемся! Мой адрес: Прага, ул. Марцела Попэлара, 18, тел. 134-53-64".
Ник молча сложил факс и спрятал его в нагрудный карман джинсовой куртки.
— Ну так что? — спросил Рефат.
— Я до Пирея, — негромко сказал Ник.
— Отлично! Привет Саперу. Советую вам держаться вместе, вы уже друг к другу привыкли, — Рефат снова улыбнулся, Потом посмотрел на Виктора.
— Пошли!
На прощанье Ник и Виктор обнялись. Нику теперь было жалко расставаться с Виктором, что-то ему нравилось в этом простом и прямолинейном парне. Его легче вуло понимать, чем Георгия или Рефата, которые, кажется, даже друг другу доверяли не полностью, по крайней мере время от времени они посматривали друг на друга если не напряженно, то уж точно вопросительно.
Георгий и Виктор первыми поднялись на борт «Грозного». Рефат на минутку задержался.
— Дашь греку пару тысяч баксов за работу, но только когда дойдете до Пирея. И не забудь беречь свои пальцы! — сказал он Нику и протянул руку на прощанье. — Да, чуть не забыл! Ты карточку «Американ экспресс» не потерял?
— Нет, — рука Ника потянулась к нагрудному карману. Он вдруг понял, что все время эта карточка лежала у него без пользы.
— Оставь себе, — остановил Рефат Ника, собиравшегося было уже вытаскивать ее из кармана. — На крайний случай. Считай ее подарком от Ивана Львовича.
— А где он? Что с ним? — Ник даже встрепенулся, услышав имя-отчество полковника, отправившего его в это приключение.
— Прячется где-то за границей, — Рефат пожал плечами. — Нацбюро расследований без него открыли. Он все равно бы до этих денег не добрался.
Удивительно, что ты добрался! Ладно. Еще свидимся!
Резко зазвучавший двигатель «Грозного» разрушил шепотливую морскую тишину.
Ник из окошка яхты наблюдал удаляющийся борт огромного контейнеровоза. Потом и яхта завибрировала — Димитрис запустил движок. Яхта пошла вперед, резко развернулась, накренившись, и чашка с недопитым остывшим кофе, проехавшись до края стола, застыла, наткнувшись на невысокий пластмассовый бортик.
А Ник все еще смотрел в квадратное, какое-то неморское окошко кают-компании, за которым разливалась ночная средиземноморская темнота и даже далеких корабельных огней больше видно не было.
Вспомнились две Татьяны — жена и Tatjana из Парижа. Обе — близкие и одновременно далекие. До Tatjani из Парижа было ближе. Она его, наверно, еще ждала. И он заедет к ней. Но что будет потом — неизвестно. Судьба забрасывала его с его же молчаливого согласия в разные страны, и теперь впереди лежал грязный шумный Пирей с его оптовыми магазинами, складами дешевых шуб и приставучими продавцами-арабами. Может, он когда-нибудь и вернется домой.
Только для этого сначала должен появиться этот дом. А где он появится? В России? В Киеве? В Минске? В Париже? Об этом надо было еще думать. Долго думать. Может, месяц. Может, год. А пока он устроится в Праге в похоронном бюро Сергея Сахно и будет оттуда наведываться в Париж и писать письма в Саратов.
Надо будет и деньги в Саратов послать, чтобы купили Таня с Володькой себе хорошую квартиру и не сердились на него. Они ему дороги, но он уже другой.
Жизнь исковеркала его и теперь необходимо было время, время, которое вылечит и расставит все по своим местам.