Дары и анафемы, стр. 29

Та школа, в которой воспитывался Израиль, необычна. В ней педагог строг не только по отношению к своему непосредственному воспитаннику. Ещё более он строг, вплоть до жестокости, по отношению к тем его «старшим товарищам», которые зазывают его принять участие в их игрищах.

КТО МОЖЕТ НЕ ИДТИ НА ВОЙНУ?

Любой человек, раскрывавший исторические книги Ветхого Завета, знает, сколько там крови, сколько благословений на убийства и разграбление языческих городов: «а в городах сих не оставляй в живых ни одной души, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом, Богом вашим» (Втор. 20,16-18).

Жестокость ветхозаветного мира столь поражала, что позднее люди «гуманистического» склада задались вопросом: полноте, действительно ли Бог Моисея — это благой Бог творец? Действительно ли это Творец Жизни? Или это некий дух смерти, сеющий смерть вокруг себя и вокруг своего Израиля?

Уже первым христианским апологетам (в т. ч. Клименту Александрийскому и Оригену) пришлось выступить с защитой священных книг Израиля. Для гностиков и язычников под именем Иеговы к людям обращался некий жестокий и неумный бог, носитель зла. Христиане же просили тех, кто хотел отождествить Бога и сатану: вслушайтесь в Библию. Посмотрите хотя бы на эти заповеди библейского Бога: “Когда будешь жать на поле твоём, и забудешь сноп на поле, то не возвращайся взять его; пусть он остаётся пришельцу, нищему, сироте и вдове. Когда будешь обивать маслину твою, то не пересматривай за собою ветвей; пусть остаётся пришельцу, сироте и вдове. Когда будешь снимать плоды в винограднике твоём, не собирай без остатков за собою; пусть остаётся пришельцу, сироте и вдове” (Втор. 24,19-21). “Не обижай наёмника, бедного и нищего, из братьев твоих или из пришельцев твоих, которые в земле твоей, в жилищах твоих. В тот же день отдавай плату его, чтобы солнце не зашло прежде того, ибо он беден, и ждёт её душа его; чтоб он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха” (Втор. 24,14-15). “Когда же приступаете к сражению, надзиратели пусть объявят народу, говоря: “Кто построил новый дом и не обновил его, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не обновил его; и кто насадил виноградник и не пользовался им, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не воспользовался им; и кто обручился с женою и не взял её, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял её”. И ещё объявят надзиратели народу, и скажут: “кто боязлив и малодушен, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце” (Втор. 20,2-8).

Разве могут такие повеления исходить из уст духа неумного и злобного? Но почему же тогда Тот, кто велит заботиться о нищих и пришельцах, повелевает избивать целые города?

РАДИ ЧЕГО ВЕДЁТСЯ ВОЙНА?

И вновь мы должны вернуться к той ситуации, которая была исходной для всей истории Израиля. Бог стал одинок на земле. «Нет человека праведного на земле» (Еккл. 7,20). Радиация греха и смерти разлетелась по всей земле после серии первых катастроф (от событий в Эдеме до Вавилонского столпотворения).

Представим, что на Земле произошла ядерная война. Некоторое количество людей выжило. Но они оказались в мире, в котором и бомбоубежища уже не могут спасти их от смерти. Вся земля, вода, воздух пронизаны смертоносной радиацией. Маленький шанс на спасение хотя бы горстки из будущих поколений есть в одном: Во время войны на орбите работала космическая станция. На ней проводились эксперименты по выращиванию растений в условиях невесомости. Поскольку она была вне Земли — бури ядерной войны её не затронули. На ней и только на ней остались здоровые семена, горстка незараженной земли и ёмкость с чистой водой. И вот эту станцию приземляют, чтобы воспользоваться её теперь уже уникальными ресурсами. Если те зёрнышки, что на ней есть, просто раздать — это никому не поможет.

Правительство, возглавляющее остатки человечества, принимает жёсткое решение. Избирается один небольшой участочек земли («шесть соток»). С него срезается верхний заражённый слой почвы. Обнажившаяся глубина земли выжигается и прокаливается огнём — чтобы никаких спор мутировавшей дури не осталось в этой земле.

На очищенное место высыпается здоровая земля с космической станции. В неё засеваются здоровые же семена. Они скупо поливаются здоровой водой. А по периметру ставится охрана — чтобы никто из людей или из зверей не ворвался и не растоптал эту уникальную делянку. Чтобы даже пыльца от мутантов не залетала сюда и чтобы ветры не приносили радиационную пыль — делянка обносится прозрачным шатром.

И все же с подпочвенными водами, через прорехи в куполе, с заходящими людьми, с фоновым излучением от соседних участков радиация проникает и сюда. Растения здесь болеют меньше, чем в незащищённых областях, но все же болеют. И здесь время от времени появляются мутанты. Когда тот или иной побег растения надежды проявляет склонность ко все тем же печальным мутациям — садовник безжалостно отрезает его и сжигает засохшие или мутировавшие колоски и ветви. Первый собранный урожай не раздаётся людям. Он весь высевается снова (вспомните, как создавал свой огородик Робинзон Крузо). Кто-то умирает от голода — но и ему не даётся ни горстки этих драгоценных зёрен. И так много поколений подряд. Пока, наконец, не будет создано семечко настолько устойчивое к радиации, из которого можно будет сделать противоядие и исцелить все растения — и под шатром, и за его пределами — на всей земле. В конце концов среди этих первоначально многотысячных побегов одна веточка принесла тот плод, ради которого и существовало это странное земледелие. Этот плод можно вынести за пределы опытной станции и раздать всем желающим, чтобы в них, больных уже во многих поколениях, прозошла новая, теперь уже добрая мутация.

Так и все жестокости в истории Израиля обусловлены не столько жестокостью народа Израиля и их Бога, сколько глобальностью того Дара, который должен войти в мир через Израиль. Чтобы «новое поколение Израиля не выбрало пепси-колу» — вокруг него создаётся стена изоляции. Каждый человек и каждый народ носит язычество в себе. Если предоставить религиозному чувству людей развиваться самомостоятельно — оно создаст именно «язычество» — уютную религию духообщения. Если же есть ещё и внешнее влияние, исходящее от языческой культуры быта — это станет вообще неизбежно. Значит -строгий карантин.

И все ради того, чтобы на древе Иессеовом появилась одна единственная ветвь, одна единственная отрасль. Чтобы появилась на земле душа такой чистоты, такой распахнутости перед Богом, что, когда она скажет «Се, раба Господня. Да будет мне по слову Твоему», — в ней Слово Бога станет человеческой плотью. На земле появится тот Небесный Хлеб, который теперь уже можно раздавать всем людям, всем эпохам [196].

Вот фундаментальная разница в христианском понимании истории Израиля и в иудейском. С точки зрения христиан, история Израиля имеет цель. Это тяжкий, но необходимый путь, который однажды должен кончиться. И то, что будет обретено в конце пути, будет дано не только Израилю и не ради лишь Израиля. Через Израиль оно будет дано для всех и ради всех. Значит — Израиль убивает язычников не только ради благополучия своих детей, но и ради спасения потомков тех, кто сейчас противостоит ему и его миссии.

Христианство более высоко оценивает историческую миссию Израиля, чем сам Израиль. Не ради себя существует Израиль, а ради всего человечества. Та мера близости с Богом, которая есть у него, дана ему не для того, чтобы навсегда противопоставить его иным народам, но для того, чтобы со временем уникальные привилегии Израиля распространились на всех. Вот только старший сын из притчи о блудном сыне не захотел, чтобы Отец принял его младшего брата…