Жизнь замечательных Блонди (СИ), стр. 301

Снова взяться за ноутбук Маккензи смог лишь спустя четверть часа, в основном потому, что руки у него тряслись от негодования.

«Танагура — не только дорогой город, это еще и очень странныйгород! Никогда бы не подумал, что произвожу впечатление человека, которого могут заинтересовать, выразимся мягко, платные услуги интимного характера! Однако, по всей видимости, портье рассудил иначе… Впрочем, я не стал бы так негодовать, пришли он ко мне в номер девушку, но… Нет, я решительно не в силах описать степень своего возмущения!»

Маккензи захлопнул крышку ни в чем не повинного ноутбука, сменил костюм и отправился на прогулку. Еще только начинало смеркаться, а потому Маккинзи полагал, что ему вряд ли может что-то угрожать. Во всех известных ему городах по-настоящему опасно на улицах становилось только с наступлением темноты, да и то во всяких подворотнях, а не на центральных улицах.

Портье в холле проводил туриста недоуменным взглядом: он был уверен, что правильно угадал вкусы Маккензи, опыт в такого рода делах у него имелся преогромный… Однако вышла промашка: мирный с виду постоялец вдруг взбеленился и вышвырнул бедняжку Дикки за дверь. Должно быть, дурачок неправильно себя повел. Эти инопланетные туристы — народ капризный, нет бы прямо сказать, что тебе нужно, так нет же, им надо еще внешние приличия соблюсти… Дикие люди!

Портье вздохнул и снова уставился в монитор…

« День второй.

Моя первая вылазка в город прошла вполне удачно: меня не убили и не ограбили, а этого, если верить рассказам, вполне можно было ожидать! Впрочем, я старался держаться людных мест, нашел один замечательный уютный бар, где мирно провел вечер, слушая разговоры аборигенов: обычно это очень помогает, так сказать, «врасти» в обстановку. Не скрою, далеко не все я понял, зато узнал одну любопытную вещь: на Амои скоро Новый Год. Оказывается, по местному календарю этот праздник принято справлять весной, однако, поскольку здесь много выходцев с других планет, то зимой празднуют еще один Новый Год. Довольно милый обычай, позволяет получить вдвое больше подарков… Впрочем, дарить тоже придется в два раза больше.

Кроме того, краем уха я услышал, что местная знать придерживается обыкновения как раз под Новый Год (тоже местный) избавляться от старой мебели. Если мне не изменяет память, то в древности на Старой Земле в одной из стран (как бишь ее? Италия, кажется…) бытовал точно такой же обычай — старую мебель выкидывали из окон, вроде бы на счастье. Как все-таки живучи традиции и как неисповедимы их пути!

День третий.

В очередной раз настоятельно попросил портье не присылать мне в номер ни мальчиков, ни девочек, ни… кого бы то ни было вообще! Я понимаю его желание услужить — и заработать на этом, — но надо же и меру знать!

Теперь, когда я уже немного осмотрелся, мне многое стало понятно. Увы, обычно в путеводителях не пишут о таких вещах, поэтому неопытный путешественник может угодить в неловкое положение. Так, на улицах города женщин намного меньше, чем мужчин. В высших слоях общества, как я слышал, дело обстоит несколько иначе, но среди простых людей, увы, представительниц прекрасного пола не так уж много. Именно поэтому здесь смотрят на однополые связи, как на нечто само собой разумеющееся и вовсе не предосудительное. Никому и в голову не придет осуждать, скажем, двоих молодых парней, ведущих себя, как самая настоящая парочка. Побывать бы здесь господам из Лиги борьбы за свободу отношений, как бы им понравилось! Какую агитацию они могли бы развернуть, пользуясь примером Амои! (Пусть сам я — убежденный гетеросексуал, но признаю право других людей на свободу выбора.)

День четвертый

Складывается впечатление, что портье меня не слышит. Сегодня снова прислал… Я, признаться, даже не понял, кто это был, с такой скоростью захлопнул дверь. Больше вообще открывать не стану…

В баре меня уже узнают завсегдатаи, приглашают выпить и охотно рассказывают о своем житье-бытье. Впрочем, посиделки в баре — это весьма интересно, но я приехал не за этим!

Разумеется, я уже успел объехать большую часть Танагуры, за исключением, разве что, промышленных районов — там делать решительно нечего. Начал я с окраин, и, должен сказать, контраст с центральными районами разителен. «Блеск и нищета» — это о Танагуре, увы! Районы вроде Апатии утопают в роскоши, более шикарных особняков я не видал даже на богатейших планетах Федерации, а лучшие дома моего родного Нью-Веллингтона им в подметки не годятся, как ни обидно это сознавать. (Жаль, нет возможности осмотреть внутреннее убранство этих прекрасных строений: местная знать — или элита, как ее еще называют, — живет весьма замкнуто, и думать нечего попасть в эти дома без приглашения. А на приглашение мне, скромному путешественнику, боюсь, рассчитывать не приходится.)

Впрочем, есть и такие районы, куда наотрез отказываются заглядывать таксисты. Я рискнул пройтись там пешком… и поспешил унести ноги: очень уж недружелюбный вид у местных обитателей. И их можно понять: как люди способны существовать в таких трущобах, сложно даже представить!

Но все затмевает Эос! О, это восхитительное зрелище, в особенности башня! Удивительная архитектура; если смотреть на башню на закате, как делал это я, кажется, будто она гигантской алой стрелой вонзается в темное небо… Довольно жуткое зрелище, подавляющее, но в то же время завораживающее.

Вид на ночной город со смотровых площадок небоскребов прекрасен, как, впрочем, и на любой другой мегаполис. С высоты не видно грязи, не слышно шума и воя автомобильных клаксонов, только прямые, четкие линии проспектов и улиц, залитые огнями…»

…— Таким вот образом, — закончил свой монолог Алистер Мэрт и печально посмотрел на Первого Консула. Вернее, на спину Первого Консула — тот стоял у окна. — Ущерб для рабочего процесса налицо!

— Несомненно! — ответил Кристиан, любуясь закатом. Сидеть во время разговора с Алистером, особенно с глазу на глаз, он не любил: у начальника службы информационной безопасности была неприятная привычка пристально смотреть собеседнику в глаза, и это несколько нервировало, тем более, что увидеть светлые очи самого Алистера было не так-то просто. — Так кто же придумал эту… программу?

— Пока не выяснено, — вздохнул Алистер. Судя по всему, это не давало ему покоя, и молодой Блонди заметно посуровел. — Впрочем, установить автора — дело времени.

— А могу я узнать, в чем, собственно, заключается суть этого вопиющего нарушения трудовой дисциплины? — поинтересовался Кристиан. Он прекрасно умел изъясняться совершенно отвратительным протокольным языком, и почему-то такое желание возникало у него чаще всего в беседах с Алистером. Впрочем, Кристиан немного его недолюбливал.

— Если угодно… — поджал губы Алистер. — Могу я воспользоваться компьютером?

— Конечно, — кивнул Кристиан.

Ему в самом деле стало любопытно: в кои-то веки Алистер явился к нему с докладом, да о чем! Оказывается, в рабочее время многие сотрудники (в том числе и представители элиты, скажите на милость!) развлекались с помощью какой-то нехитрой программки. В конце концов то ли подчиненные Алистера засекли это безобразие, то ли кто-то кого-то заложил… словом, все выплыло наружу. И теперь Алистер из кожи вон лез, чтобы отыскать злоумышленника, покусившегося на святая святых — работу! («Лучше бы того хакера искал, чем дурью маяться», — мельком подумал Кристиан.)

— Вот, пожалуйста, — кивнул Алистер на монитор. — Примитивнейшая вещь. Не знаю, на что там можно смотреть.

— Ну-ка… — Кристиан уселся в свое кресло, с интересом посмотрел на экран. Там крутилась в самом деле довольно примитивная трехмерная человеческая фигурка, мигали разноцветные кнопочки. — Что нужно делать?

— Вот панель управления, — показал из-за плеча начальника Алистер. — С ее помощью задаются параметры фигуры, можно модифицировать внешность, подбирать цвет волос, глаз, менять прическу… одежду тоже.