Купель Офелии, стр. 43
– Почему нам не сказали?
– А зачем? Вы кто вообще такие, чтобы отчитываться перед вами? – нахально спросила Донателла.
Ванька решил не развивать тему и даже не обиделся. Тревога за Кристину и Чебурашку вытесняла все прочие чувства.
Как ни в чем не бывало, Дона продолжила рассказ о своих подвигах.
– Антон настоял на том, чтобы оставить здесь все в девственном виде, только генеральную уборку сделать. Белгородский не возражал. Оборудование смонтировали быстро, поставили блокаторы сотовых, систему охраны, провели электричество, отрегулировали водоснабжение, завезли мебель по минимуму. Когда все было завершено, нам осталось только куда-нибудь отослать Руса, чтобы не мешал. Придумывать ничего не пришлось, помог случай: на одном из заводов в Штатах что-то произошло, и он спешно уехал, развязав нам руки. Думаешь, я из-за денег на эту авантюру пошла? Да плевать мне на деньги! Я росла в спартанских условиях, в нищей семье, могу обходиться минимумом. Никуда я не собиралась бежать с Антоном, и журнал мне этот не нужен. Я просто хотела сделать феерическое шоу, которое оценит Рус. Чтобы он взглянул на меня другими глазами, не как на безмозглую куклу, а как на профессионала. Я ведь тоже ВГИК окончила. Я мечтала вручить ему готовый материал и доказать свою состоятельность… Что-то я разоткровенничалась с тобой, друг мой, – усмехнулась женщина. – Вываливаю все, как исповеднику перед смертью.
Ванька молчал, сказать ему было нечего. Донателла, не найдя в его лице сочувствия, закрылась. Помолчала немного, потирая мизинцем переносицу. Ванька почесал руку, шею и грудь.
– Жаль, что ты ничего не понял, – печально сказала она. – Впрочем, какая разница…
Ванька понял все, но снова промолчал. Неудовлетворенные амбиции, обиды, комплексы, зависть, ревность – нормальные эмоции нормальных людей.
В дверь снова забили кулаками.
– Вань, Мотя сказала, что ты тут, – заорал Семен. – Что ты там делаешь? Открой дверь!
– Сейчас приду, – с раздражением откликнулся Терехин.
– Вань, надо решить одну проблему, причем немедленно, – послышался строгий голос Галочки. – Без твоего согласия я не могу ничего сделать.
– Иду! – крикнул Ванька.
– Прикинь, мы Филарета откачали! – не отставал Сеня. – Открывайте дверь, вашу маму!
– Минус один труп, – равнодушно улыбнулась Белогородская.
– Дона, я Зебельмана, Пашу и Казимира отправил в лес, – сообщил из-за двери Лукин-старший. – Что делать дальше?
– Тоже иди в лес! – огрызнулся Терехин.
Донателла усмехнулась.
– Ладно, пора подводить итог. У нас два варианта выхода из тупика. Вариант первый: сидеть и ждать, пока вырубится резервный генератор. Возможности его небезграничны. Полагаю, заправки хватит дня на три-четыре. Вариант второй: собраться и найти этот гребаный журнал. Найти быстро. Уверена, как только он отыщется, мышеловка откроется. Вопросы есть? Если нет, иди занимайся делом. А я, пожалуй, немного полежу. Что-то мне нехорошо, желудок крутит… – прошептала Дона, сделала два шага к дивану, дернулась и упала на пол, лицом вниз.
Ванька подлетел к Белгородской, перевернул ее на спину и отпрянул. Лицо женщины побагровело, на шее набухли вены, глаза остекленели, тело напряглось и выгнулось в дугу.
– Врача! – закричал Ванька, трясущейся рукой пытаясь повернуть ключ в замке.
В комнату ворвались Сеня и Лукин-старший, чуть не сбив его с ног. Режиссер посмотрел на любовницу и рухнул перед ней на колени.
– Дусь, что с тобой? Что с тобой?
Дона не отвечала, рот ее был плотно сжат, тело корчилось в страшных судорогах, глаза застыли в ужасе от скорой встречи со смертью.
Семен убежал и вернулся с Ильиным. Доктор засуетился над больной. Лукин-старший мешал – то тряс Донателлу за плечи, то хватал врача за руки и умолял помочь.
Ванька сграбастал режиссера за шкирку и оттащил от любовницы в другой угол комнаты, чтобы тот не путался под ногами. Дона утихла на мгновенье, посмотрела на всех с удивлением, хотела подняться, но в следующий момент ее тело снова скорчилось в судороге. Женщина захрипела, забилась в конвульсиях. И утихла. Теперь уже навсегда.
Глава 13
СОСКА ДЛЯ ОФЕЛИИ
– Все, – сказал венеролог. – Время смерти двенадцать часов сорок пять минут.
– Плюс один труп… – потрясенно прошептал Терехин.
– Это ты ее убил! – прохрипел Антон Сергеевич, схватив Ваньку за грудки, но руки его ослабли, и режиссер осел на пол.
Ванька с ужасом глядел на безжизненное лицо красавицы Донателлы. Я убил ее, стучало в висках. Если бы она не упала и не стукнулась головой, ничего не случилось бы. Но она упала и стукнулась затылком об пол. Стукнулась затылком… упала… Он ее убил. Он убил жену Белгородского.
Ильин, сконфуженно покашливая, закрыл покойнице веки и набросил на тело злосчастную шаль.
Лукин-старший зарыдал. Беззвучно, сотрясаясь всем телом. Ванька машинально взял тоник, налил в бокал, протянул режиссеру, а сам решил выпить водички из горлышка. Он не понял, как оказался на полу, бутылка и бокал валялись рядом, в шипящей луже. Над ним нависла Галочка, злая, как фурия.
– Идиоты, ничего здесь не трогайте! – отчеканила поэтесса и шибанула по бутылке ногой, как заправская футболистка.
– Хорошая и, главное, правильная реакция, – сказал Ильин. – Похвально, голубушка. Не исключено, что вы людям жизнь спасли. Общая клиническая картина, характер судорог, схожий с симптомами столбняка, и цианоз кожи лица говорят о том, что потерпевшая скончалась от острого отравления. Предположительно, стрихнином. Стрихнин обладает довольно горьким вкусом, тоник прекрасно его маскирует, так что, возможно, яд именно в этой бутылке… – Ильин кивнул на пол.
Ванька шустро отполз от лужи. Режиссер икнул, глаза его мгновенно просохли и вылезли из орбит.
– Судя по симптоматике, дозу она приняла лошадиную, – продолжил венеролог. – Пардон, за неуместность определения. Тут без шансов было. Жаль, очень жаль, необычайно красивая женщина была, – вздохнул он, поглаживая бороденку. – Надеюсь, вы не пили из этой бутылки? – уточнил Илья Ильич, глядя на Ваньку.
Терехин мотнул головой и судорожно сглотнул, вспомнив, как Донателла предложила ему полный бокал тоника. Желудок непроизвольно скрутило, но в мозгах просветлело. Он никого не убивал – это раз. И Дона никого не убивала – это два. Развод с Белгородским в недалекой перспективе и собственная смерть сняли с нее все подозрения в отношении Кристины. Донателле смысла не было избавляться от падчерицы.
В самоубийство жены Белгородского верилось слабо. Да, Донателла пребывала в шоковом состоянии от последних событий, но кончать счеты с жизнью определенно не планировала. Благодаря Галочке в вопросах суицида Терехин разбирался отлично. Значит, Дону отравили. Кто и за что? Кому выгодна смерть жены Белгородского и исчезновение Кристы? Кому понадобилось запирать их в имении «Алое» и лишать продовольственных запасов? Какая связь между этими событиями? И есть ли она, эта связь? Криста и Донателла… Единственный человек, который был в тесном контакте с обеими, – Антон Сергеевич Лукин.
Ванька покосился на режиссера. Лицо серое, руки дрожат, по подбородку текут слюни – совершенно беспомощный тип. Слабо верится, что такой рохля способен на убийство. Да и зачем ему убивать Донателлу, если они союзники?
– Спасибо, Галь, что от смерти спасла. Я перед тобой в долгу, – улыбнулся он, почесывая руки и грудь. – Когда ребята из леса вернутся, надо будет тело Донателлы в ледник перенести. Не исключено, что куковать нам здесь предстоит долго.
А затем Терехин рассказал о маньяке, который запер всех их в «Алом».
Галочка отреагировала на новости стойко. Ванька, признаться, этого не ожидал и был рад, что бывшая не устроила очередную истерику. Или хуже того – не начала выдавать экспромтом очередное крышесносное стихотворение о несовершенстве мира.
Он вышел за дверь и наконец-то вдохнул полной грудью. Воздух в комнате Донателлы пропитался смертью и эмоциями, вдыхать такой коктейль было тяжело и больно. Чесотка, к счастью, сразу отпустила.