Эльвис! Эльвис!, стр. 21
Словом, у Эльвиса совсем пропала охота озорничать и досаждать учительнице.
Как-то раз Эльвис вернулся домой из школы и увидел, что мама разговаривает по телефону и смеётся. Она кивнула Эльвису и, подмигнув, сказала, что он «золото, просто прелесть». И опять принялась смеяться. Из трубки доносился женский голос. Мама слушала, что говорит тётенька смеялась и, склонив голову набок, лукаво поглядывала на Эльвиса. О чём только толкуют женщины? У мамы такой мягкий медовый голос, таким обычно она говорит про Настоящего ЭЛЬВИСА, но ведь сейчас она рассказывает о нём, об Эльвисе маленьком!
— Нет, ты подумай, до чего трогательно!.. Что сказала бы учительница, если бы только знала?..
Эльвис растерянно смотрел на неё. А мама снова подмигнула ему.
«Учительница. Что она сказала бы, если бы только знала?» Что — «знала»?
О чём разговор?
Вдруг Эльвис увидел на столике у телефона письмо. Оно торчало из конверта. Он кинулся к нему и схватил его.
Это же его письмо. То самое, которое он написал учительнице! Которое никто не должен видеть!
Значит, мама опять рылась в его вещах! И нашла конверт, который он так хорошо спрятал. Вскрыла его и прочитала письмо. Мало того, она обзвонила своих подруг и всем подряд прочитала письмо, так что теперь все про него знают. И все они теперь смеются над ним!
— Нет, ты только вообрази. А сейчас он отнял у меня письмо, — смеясь, говорила мама в трубку, — и такой сердитый, что впору испугаться!
Всё, всё, что он ни сделает, она докладывает этим тётенькам!
— А теперь он покраснел, вообрази! Да, бедненький малыш смущается… Одно слово — ребёнок…
Всё это так трогательно, и Эльвис такой милый мальчик, просто прелесть, и вовсе незачем ему стыдиться.
И тут мама слово за словом повторила по телефону всё, что написал в том письме Эльвис. Она уже знает его наизусть, сказала мама. И будет помнить его до конца своих дней. И продекламировала по телефону самым сладким своим, медовым голосом:
«Дорогая Временная учительница! Я люблю тебя, фрёкен Магнуссон. Я хочу жениться на тебе, фрёкен Магнуссон. Только потом. Не сейчас. Сердечный привет от твоего любимого Эльвиса Карлссона».
И опять всё смеялась, смеялась, смеялась…
Эльвис разорвал письмо на мелкие кусочки.
Мама выпустила из рук телефонную трубку и попыталась его удержать.
— Я ведь так хотела сберечь для тебя это письмо, — сказала она, — вырастешь и сам улыбнёшься, читая его, тогда только ты поймёшь, как это мило…
От письма остались крошечные белые клочки, и Эльвис швырнул их маме, и они пролетели мимо её испуганных глаз, будто снежинки под дуновением ветерка.
А Эльвис сразу же бросился вон из дома. Ни разу в жизни он ещё не бежал так быстро, как сейчас!
Он никогда не вернётся назад! Никогда, никогда!
Эльвис всё бежал и бежал, сколько мог. Никого ему сейчас не хотелось видеть. Хотелось только побыть одному и ни о чём не думать.
Скоро стемнело. Похолодало. Заморосил дождь.
Эльвис промок и озяб.
Но вот мимо плывёт машина, а в ней — папа. Папа тот час сбавил ход и затормозил. Фары мягко осветили асфальт. Папа не стал окликать сына. Он просто вылез из машины и молча взял Эльвиса за руку, только слегка похлопал его по спине.
Эльвис так устал, что послушно дал себя увести. А что ещё ему было делать? Кругом мгла, холод, и ему некуда податься.
Папа не сердится на Эльвиса ни капельки — просто он в тревоге. А мама расплакалась, когда они вернулись домой, она тоже не сердится. Она не понимает, почему ей достался такой странный ребёнок, всхлипывая, сказала она. Никогда не узнаешь, чего можно от него ожидать.
— Ничего, — говорит Эльвис, чтобы утешить маму, — неважно…
А мама всё плачет и плачет. Она чуть не умерла от страха, говорит она.
Она же только хотела рассказать подругам, какой у неё милый сынок, просто прелесть…
Не всегда ведь об Эльвисе можно сказать, что он прелесть…
А он вдруг такое выкинул…
17
Мама всё время в тревоге за Эльвиса, говорит она.
У детей не должно быть никаких тайн от родителей. Дети не имеют права что-либо скрывать, особенно от мамы. А не то как же маме им помочь, если дело вдруг примет скверный оборот?
— Не надо мне помогать, я сам справлюсь! — говорит Эльвис.
А маме он напоминает маленького бурого бычка, которого она видела когда-то в детстве, — с ним тоже не было сладу.
Маме никак не удаётся выспросить у Эльвиса разные подробности, когда он возвращается домой из школы.
«Ну что, Эльвис, как дела в школе?
Какие у вас сегодня были уроки?
Что тебе сказала учительница?
А с кем, собственно говоря, ты дружишь?
Послушай, а кто отец вон того мальчика? А мама у него красивая? Ты ни разу не заходил к нему домой? А какая у них машина? А дача у них есть? А цветной телевизор?
А почему ты не дружишь с таким-то? Или, ещё лучше, с таким-то?
Да, кстати, почему ты никогда не приглашаешь к себе приятелей? Я была бы рада с ними познакомиться. Ты же знаешь, мы всегда разрешаем тебе приводить друзей. Я напеку булочек, угощу твоих мальчиков! Разве не весело будет?»
Неужто Эльвис не понимает: мама хочет знать, с кем он проводит время, ведь он так часто задерживается после школы. Не дура же она, в конце концов, ясно, что он заходит к кому-то домой. Кто же этот неизвестный приятель? У кого он часами торчит каждый день?..
И вот как-то раз, только он переступил порог, Эльвис услышал:
— Ага, значит, ты, Эльвис, водишься с Аннарозой Петтерсон! Тётя Сиван сегодня мне рассказала!
Эльвис отвернулся и не стал отвечать. А мама продолжала:
— Я хочу знать, правда ли то, что сказала мне тётя Сиван. Ты у Аннарозы Петтерсон торчишь каждый день? Отвечай: да или нет?
Но Эльвису очень не хотелось, чтобы сейчас начался долгий разговор про Аннарозу, и потому, приняв равнодушный вид, он взял печенье и сунул его в рот. И зачем только мама спрашивает? Раз уж она всё узнала!
— Ах, так, значит, тебе даже стыдно признаться, что ты с ней дружишь! — восклицает мама, впившись в Эльвиса взглядом.
— Нет! — пылко возражает Эльвис.
Что всё это значит? Чего ему стыдиться?
Сейчас он услышит — чего.
Ну конечно, говорит мама, ничего другого и нельзя было от него ожидать, Эльвис безошибочно отыскал единственного человека в классе, с которым ему никак не стоит водиться. Уж конечно, маме следовало бы это предвидеть. Ну и дура же она, что раньше не догадалась.
Эльвис не понимает… Что такое известно маме про Аннарозу? Разве мама с ней знакома?
— Нет уж, благодарю, я не завожу знакомств среди людей этого сорта! — говорит мама.
Ну что ж! В таком случае мама ничего и не должна говорить про этих людей!
— Нет нужды откусывать от тухлой колбасы, чтобы ощутить вонь, — говорит мама.
И тут Эльвис услышал, с какими людьми он подружился.
Это нестоящие люди. У мамаши — куча детей, которых она рассовала по разным местам и отдала в чужие руки. Она не умеет вести себя как порядочная. И бабушка была точно такая же. Так что Аннароза никак не может получить приличное воспитание, за ней никто не смотрит. В доме нет никакого порядка. Если Эльвис хочет себя погубить, что ж, пусть по-прежнему захаживает в этот дом.
А в том доме царят безобразные нравы. Ночами напролёт устраиваются попойки, стоит такой шум, что соседи не могут уснуть. И Аннароза тоже в этом участвует, словом, сам понимаешь, что может получиться из такого ребёнка!..
Тут Эльвис прервал её. Уж о чём, о чём, а об этом он знает больше мамы. Аннароза ни в каких пирушках не участвует!
— Она тогда спит в комнате у прабабушки! — говорит он.
Широко раскрыв глаза, мама уставилась на Эльвиса.
— Вот как! Значит, ты знаешь, какие порядки в том доме, и всё равно считаешь возможным дружить с этой девочкой? — говорит мама. — Значит, дело обстоит ещё хуже, чем я думала!