Эльвис Карлссон, стр. 8
Вдруг она взлетела, покружилась вокруг Эльвиса и впорхнула в дом через разбитое окно.
Эльвис поспешил за ней… Конечно, другим путём, чем Совушка: он не дотянулся бы до окна. Эльвис вбежал в дом через парадную дверь, а Совушка вылетела ему навстречу. Потом она опять полетела назад, он побежал за ней, и скоро они очутились в одной из комнат.
Вид у этой комнаты был ужасный.
Посреди неё на полу лежали обломки шкафа. Похоже, ими растапливали камин. Всюду были пятна сажи. Когда сова впорхнула в комнату, сажа чёрным облаком взметнулась кверху.
Сова нырнула в обломки и клювом выхватила оттуда тетрадку, обыкновенную, школьную. С тетрадкой в клюве она вспорхнула и снова опустилась к Эльвису на макушку.
Эльвис снял с себя шапку, чтобы лучше чувствовать лапки совы.
Это было очень приятное чувство. В груди у Эльвиса бурно вскипал смех. Он стоял, фыркал от смеха, а Совушка так сильно махала крыльями, что Эльвиса даже закачало. Сова по-прежнему держала в клюве тетрадку, и она болталась прямо перед носом у Эльвиса. Потом она вдруг разжала клюв, и тетрадка упала на пол. А Совушка всё топталась у Эльвиса в волосах и махала крыльями, и под конец он не выдержал и громко расхохотался. Совушка испугалась, вскинулась к потолку, а потом опять с размаху шлёпнулась к нему на макушку.
И тут послышались шаги. В саду скрипнул гравий.
Не иначе как Петер, подумал Эльвис.
Но по тому, как повела себя сова, Эльвис понял, что ошибся. Сова нахохлилась, приняла грозный вид. И перескочила к Эльвису на плечо.
Кто-то взялся за ручку двери, и сова взлетела под потолок. Дверь открылась, в неё просунулась голова, и сова камнем ринулась на эту голову, да ещё с таким грозным криком, что пришелец без оглядки бежал.
Это был один из тех вредных парней, может, даже самый вредный. Сова летела за ним через весь сад до ворот. Эльвис увидел в окно, как тот прыгнул в машину, и. рванув с места, умчался.
Но и сова тоже исчезла. Может, она бросилась в погоню за машиной и больше не вернётся? Эльвис остался один.
В доме было совсем темно. Теперь ему хотелось отсюда уйти. И к тому же он озяб. Эльвис было бросился к двери, но тут же повернул назад. Тетрадка! Наверно, она принадлежит Юлии. Нельзя бросать её здесь — разорвут. Вот она! Эльвис поднял с пола тетрадку и выбежал из дома.
Снаружи тетрадка была рваная и грязная. А внутри листы были чистые, только на последней странице что-то написано. Вот чудно. Неужели Юлия начала тетрадку с конца? Может, тут какая-то тайна?
И почему Юлия не взяла тетрадку с собой?
Может, она хотела, чтобы её нашли и прочитали то, что она написала?
Хорошо, что тетрадка досталась Эльвису.
На последней странице было всего несколько строчек. Эльвис долго разглядывал их, но понять ничего не мог. Он не умел читать.
Эльвис спрятал тетрадку под куртку, поглубже засунул руки в карманы штанов и зашагал домой, весь в мыслях о том, как же теперь быть.
Наверно, ему придётся выучиться читать? Но как это сделать? Он же ещё не ходит в школу.
Вдруг он застыл посреди улицы: придумал! Он же умеет
немножко писать. Письмо связано с чтением и наоборот. Надо только сообразить, каким образом связано.
Эльвис умеет писать имя своё и фамилию. Вот сейчас он пишет каблуком на песке: «Эльвис Карлссон»…
Эльвис присвистнул и уставился на то, что написал. Наверно, не так-то уж трудно разобраться во всей этой грамоте. Кажется, даже совсем нетрудно.
6
Когда Эльвис вернулся домой, на кухне сидели бабушка с дедушкой. Сегодня день рождения Юхана.
— Ему было шесть лет, — сказала бабушка.
Юхан тогда в последний раз отпраздновал свой день рождения. Скоро после этого он ушёл от них навсегда.
— Шесть лет, — повторяет Эльвис. — Мне уже давно шесть.
Ему уже давно шесть, но до следующего дня рождения тоже ещё далеко. Сейчас для Эльвиса самое спокойное время. Хорошо. И сегодня не он именинник.
Эльвис охотно отпразднует день рождения Юхана. Бабушка принесла ему в подарок баночку с карамельками собственного изготовления, — такие она всегда делала для Юхана. Потом ему подарили ещё большую синюю коробку с мозаикой. «Верные друзья» написано на коробке: бабушка прочитала ему название. Жаль только, нет картинки, которая показывала бы, как надо складывать мозаику.
— Сам увидишь, когда начнёшь в неё играть, — сказал дедушка.
— Надеюсь, всё на месте, — сказала бабушка, — вряд ли что-нибудь пропало. Юхан очень увлекался этой игрой. И очень её берёг.
— А что, Юхан тоже получил в подарок эту игру, когда ему исполнилось шесть? — спросил Эльвис.
— Нет, — сказали ему, — он получил её годом раньше, когда ему исполнилось пять. Юхан очень хорошо складывал мозаику. Хотя эта игра была слишком сложной для его лет, но и тут Юхан справился.
— А когда ему исполнилось шесть, он уже получил от нас совсем другой подарок, — сказала бабушка.
— А какой? — спросил Эльвис.
У бабушки был такой таинственный вид, что Эльвиса начало разбирать любопытство. Но дедушка сказал, что об этом он узнает как-нибудь в другой раз.
— Да, да, лучше в другой раз, — решительно сказала мама.
От этого Эльвису ещё больше захотелось узнать, какой подарок получил Юхан, но он не стал спрашивать. Если взрослые не хотят чего-либо сказать — нипочём не скажут.
Мама стала угощать всех пирогами и соком. Стояла такая жара, что никто не хотел пить кофе. Для кофе слишком жарко. А Эльвису мама кладёт в сок кусочки льда, он это любит.
Бабушка посмотрела на Эльвиса и сказала: как жаль, что он остался в городе, в такой день хорошо бы свезти его в деревню.
— Поедешь с нами? — спросил дедушка.
— Правда, вот бы хорошо! — сказала мама.
Но Эльвис покачал головой. Он очень занят. Как раз сейчас у него очень много дел. Ему надо быть в городе.
— Какие у тебя дела? — сказала мама. — Уж раз тебя приглашают в деревню — так не дури. Как мы решим, так и будет.
Эльвис снова покачал головой. Бабушка сделала вид, будто ничего не заметила. Она сжала губы и уставилась в стакан с соком. Но дедушка сказал: Эльвису виднее, может он бросить свои дела или нет.
— Мы не хотим в это вмешиваться. Мы всегда будем рады видеть тебя, Эльвис. А ты приезжай, когда хочешь. Не сейчас, так в другой раз.
Тут и бабушка подняла голову от стакана с соком и сказала: да, да, пусть Эльвис приезжает, когда сможет. Но маме всё это совсем не понравилось.
— Неужели Эльвис будет решать? — сказала она. — Можно ли так баловать ребёнка?
— А это не значит баловать. Вовсе нет. Просто надо считаться с человеком. Сейчас он очень занят, а уж чем — это ему лучше знать, — ответил дедушка маме и спросил: — А если бы ты сказала, что очень занята, а мы не захотели бы с этим считаться?
— Как можно сравнивать, — возразила мама, — ведь ребёнок весь день болтается без дела!
Но дедушка сказал, что разницы никакой нет. И дети вовсе не болтаются без дела.
— Ещё как болтаются! — повторила мама.
Эльвис, пока они спорили, не сказал ни слова. Он играл кусочками льда в стакане и слушал. Дедушка, конечно, прав. Приятно, когда люди такое говорят, вот только нехорошо, что сам Эльвис присутствует при этом, да и для мамы обидно. А у мамы уже покраснели глаза и лицо.
— Лично я больше не скажу ни слова! — объявила она. — Вечно одно и то же. Мальчик совсем не слушается, а вы ещё его защищаете. Конечно, вам легко говорить, не вам ведь с ним возиться!
Мама вне себя от возмущения. Эльвис понимает: пора кончать спор. Решительно проглотив кусок пирога, он ставит стакан с льдинками на стол.
— Сегодня день рождения Юхана, — напоминает он.
Все смолкают. Потом бабушка, погладив Эльвиса по руке, говорит: молодец, правильно сказал. Все заговаривают о другом. Скоро и мама снова такая же, как всегда.
Потом мама с бабушкой уходят за покупками, а Эльвис с дедом остаются вдвоём.
— Тогда что ж, займёмся мозаикой, — говорит дедушка и высыпает её из коробки на кухонный стол.