Эльвис Карлссон, стр. 16
После, правда, Эльвис подумал: может, это не так уж плохо, как ему показалось на первый взгляд. Может, даже лучше, когда ночь рассеивается, уступая место дню. Гораздо хуже, когда угасает день, превращаясь в ночь. А ведь, пожалуй, даже лучше сначала спать, а потом проснуться, играть, работать. А то играешь, работаешь, а потом вдруг — ложись спать. Дедушка с ним согласился. Но не мама. Мама не любит просыпаться. Маме больше нравится спать.
Так что, может, и нет ничего плохого в том, что небо чёрное. Только чудно немножко: Эльвис подышал на окно и на запотевшем стекле начертил кружок.
Вдруг кто-то остановился под окном и помахал ему.
Петер!
Петер, которого он так долго искал, стоял там, внизу. Под его окном!
Петер знаком показал Эльвису, чтобы он открыл окно.
Эльвис взобрался на стул и начал возиться с задвижками. Он так торопился, что никак не мог их открыть. Наконец он распахнул окно.
— Привет! — сказал Петер.
— Привет!
Эльвис сообразил, что разговаривает с Петером первый раз в жизни.
Но тут же он позабыл обо всём на свете. Петер протянул к нему обе руки и скомандовал:
— Прыгай!
Он хотел, чтобы Эльвис спрыгнул с окна. А он, Петер, его поймает.
От окна до земли не так уж и высоко. Всего несколько метров.
Эльвис залез на подоконник, взял медвежонка Рыжика, и вдвоём они соскочили с окна прямо в объятия к Петеру.
— А знаешь, сегодня меня не пускают гулять, — сказал Эльвис.
Обычно он сразу же убегал из дома, как только было можно, но сейчас почему-то не хотелось. Зачем убегать?
— Давай пойдём к твоей маме и спросим, — сказал Петер.
Мама очень удивилась, когда открыла дверь, а там стояли Эльвис и Петер.
— Это ещё что! — воскликнула она. — Неужели мальчишка всё-таки сбежал? Как это ему удалось?
— А я его поймал, — ответил Петер, будто иначе и быть не могло.
Но мама-то знала, что все двери были заперты. И она ничего не понимала. Эльвис начал ей объяснять.
— Сначала я выпрыгнул в окно, — сказал он.
— Нет, — сказал Петер. — Сначала я сказал Эльвису, чтобы он выпрыгнул в окно. И он прыгнул.
— Да, правда. Потом я прыгнул, — подтвердил Эльвис.
— А я его поймал, — сказал Петер.
— Да, он меня поймал, — подтвердил Эльвис. Тут мама наконец поняла.
— Значит, ты улизнул через окно? — спросила она.
Эльвис замотал головой.
— Я не улизнул, — твёрдо произнёс он. — Я просто прыгнул.
— Эльвис не хотел улизнуть, — сказал Петер. — Мы пришли спросить у вас разрешения.
— Да, мы пришли спросить у тебя разрешения, — как эхо повторил Эльвис.
— Да… Но я не понимаю… — Мама смотрела то на Эльвиса, то на Петера. Может, малыш снова обвёл её вокруг пальца?
— Мы хотели бы немного прогуляться вдвоём, — сказал Петер.
— Да, хотели бы, — сказал Эльвис.
— И немного поговорить, — продолжал Петер.
— Потому что мы ещё ни разу не говорили друг с другом, — пояснил Эльвис.
— Значит, вы не знакомы? — насторожённо спросила мама.
— Что вы, — ответил Петер, — мы с Эльвисом старые знакомые!
— Да, старые знакомые, — снова как эхо откликнулся Эльвис.
— Но вы же ни разу не говорили друг с другом?
Мама смотрела на них и ровным счётом ничего не понимала.
— Это не имеет значения, — сказал Петер.
— Не имеет, — подтвердил Эльвис.
— Но какие же вы знакомые, если вы ни разу не говорили друг с другом? — резко произнесла мама.
— И всё же мы знакомые, — сказал Петер и взял Эльвиса за руку. — Так тоже бывает.
Мама удивлённо взглянула на него. Может, он смеётся над ней? И вообще всё это похоже на какой-то заговор… Мама взглянула на Эльвиса. И вдруг у неё вылетело из головы всё, что она собиралась сказать. Раньше она не замечала, что у него такие глаза. Синие-синие. А она-то думала, серые. Но они синие. И он такой послушный. Никогда она не думала, что её мальчик послушный. Никогда она не думала, что её мальчик может быть таким. Просто совсем послушный…
Да, конечно, она разрешит Эльвису прогуляться с Петером, конечно. Пожалуйста. Отчего же нет?
Они ушли. Мама застыла на пороге, держась за дверную ручку, и смотрела им вслед. Потом она вошла в комнату, раскрыла окно и продолжала смотреть на них. Они как раз шли мимо и помахали ей. А она долго ещё стояла и смотрела им вслед, пока совсем не потеряла их из виду.
Тогда она вернулась в прихожую и села у телефона. Сняла трубку, но тут же опять положила. А вообще-то ей сейчас необходимо было с кем-нибудь поговорить…
Мама ещё раз сняла трубку, но так и замерла с ней на коленях. А трубка всё гудела, гудела… Но мама сидела не шевелясь… Конечно, ей надо бы поделиться с кем-нибудь, но что она может сказать? Подумать только, какие синие глаза у малыша!..
13
Петер с Эльвисом погуляли немного, потом Эльвис спросил: Ты сказал маме, что мы с тобой знакомы. Правда, ты так сказал?
— А разве мы не знакомы? Может, ты считаешь, что я наврал?
— Не-ее…
— Ты просто вспомнил, что мы ни разу не говорили друг с другом?
Эльвис кивнул. Он вспомнил, что сказала мама: знакомый — это тот, с кем ты хоть раз в жизни поговорил. Сам он раньше тоже так рассуждал, но, наверно, это неправильно. Вот они гуляют сейчас вдвоём, и Эльвис чувствует себя с Петером вроде как с дедушкой, словно он знает его так же хорошо. Они то болтают о чём-нибудь, то молчат. Как придётся. А когда нечего сказать, оба молчат, и всё равно никому не скучно. С дедушкой и Петером Эльвис не чувствует себя одиноким, даже когда они молчат. А не то вдруг переглянешься и рассмеёшься. С дедушкой и Петером весело.
Петер сказал:
— Видишь ли, я считаю, что мы знакомы. Мы ведь с тобой часто встречались у дома Юлии. Сколько раз ты туда приходил.
— Да…
— А я как увижу тебя, всякий раз думаю: придёт день мы с Эльвисом разговоримся. А пока надо познакомиться поближе, чтобы знать, о чём нам разговаривать.
— Теперь ты знаешь? — спросил Эльвис. Петер молча улыбнулся.
— Посмотрим, — сказал он. А не то подождём ещё немножко.
— Я не хочу ждать! — с пылом возразил Эльвис.
Он взял Петера за руку — так он всегда гулял с дедушкой — и потянул его за собой. Они свернули за угол.
— Пойдём! Я должен кое-что тебе показать. Пойдём по этой улице!
Петер пошёл за ним. По пути им то и дело встречались дети. «Привет!» — кричал Петер то одному, то другому. Но Эльвис ни с кем не здоровался. Он же не знаком с этими детьми. Хотя и видел их много раз.
Мама говорит, что он не умеет общаться с детьми. Поэтому никто не хочет с ним водиться. Так она говорит. Сначала он не поверил ей, но после того раза, когда мальчишки били его ранцами, он понял, что мама права.
Хотя, наверное, не он один виноват. Дети тоже не умеют общаться с ним. А раз так, лучше и не пробовать.
— Как это у тебя получилось? — вдруг спросил Петер. Эльвис обернулся к нему. О чём он? Неужели он понял, о чём думает Эльвис? Или, может, Эльвис вслух произнёс свои мысли? Петер вдруг остановился посреди улицы.
— Как получилось, что ты не знаком с этими ребятами? — спросил он.
Эльвис пожал плечами. Серьёзный вопрос, да только как на него ответить?…
— Вот ты, к примеру, как ты держишься с ними при встрече?
— Отвожу глаза, — ответил Эльвис.
— А сами они что, на тебя тоже не смотрят?
Эльвис опять пожал плечами и ответил: если и смотрят, то больше на куртку и брюки. Петер опустил руку на его плечо, и они зашагали дальше. Сначала они шли молча, потом Петер спросил:
— А что бы ты сделал, если бы и в самом деле захотел познакомиться с кем-нибудь из них?
Эльвис ответил, что он вовсе не хочет знакомиться, потому что из этого всё равно ничего не выйдет.
— А вдруг? — не отступал Петер.
— Ну, если бы захотел, — сказал Эльвис, — он взглянул бы человеку прямо в глаза, как, например, взглянул в глаза Петеру. Но с детьми это всё без толку, объяснил он, они даже не оглянутся в ответ.