Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами, стр. 116

Конечно, войны индейцев с белыми велись отнюдь не за лучшее устройство общества, не ради доказательства превосходства того или иного типа демократии. Шла борьба за само существование аборигенов, и малочисленные разрозненные племена коренных жителей страны по необходимости должны были потерпеть поражение в схватке с могучим соперником. При жизни Купера борьба эта была далеко не окончена, но исход ее уже во времена написания «Прогалин» был ясен и самому писателю, и его героям. Пройдет каких-нибудь четверть века, и кровавая индейская эпопея завершится.

Правда, остается еще один путь к торжеству справедливости, то есть, в сущности, к тому же, к чему в конечном итоге стремится любая демократия. И этот путь в «Прогалинах» пропагандируется с силой и убежденностью, не встречавшимися до тех пор в куперовских романах. Речь идет о христианском вероучении. «Следует ли… сделать вывод, что… реформа невозможна и общество обречено и впредь барахтаться все в том же болоте угнетения и обмана? Отнюдь нет. Мы надеемся и даже уверены, что любое усилие мудрой личности вознаграждается пусть небольшим, но улучшением, хотя потери при этом превосходят все ожидания. По нашему мнению, события будут продолжать развиваться таким образом, пока люди не осознают, что вот уже восемнадцать с половиной веков они держат в своих собственных руках безупречный кодекс законов управления обществом, законов на все случаи жизни, которые они, будучи не в состоянии постигнуть величайшую из истин, попирают ежечасно и ежедневно. Но должной чередой грядет день, этот кодекс возвысится над остальными, и вот тогда-то мир впервые обретет счастье и подлинную свободу».

В этой связи обращает на себя внимание образ вождя Оноа, «Лишенного племени», известного белым как Питер Скальп, образ, ставший едва ли не центральным в романе. Вначале Оноа — непримиримый противник всякого белого, убежденный и яростный борец с чужеземцами: «У меня одно желание — извести всех бледнолицых. Сделать это необходимо, иначе они изведут всех индеев». Купер создает цельный образ необыкновенного человека, наделяя его светлым разумом, трезвостью суждений, безграничной храбростью и недюжинным даром красноречия. Вместе с тем в душе Питера пылает «неугасимая и живая ненависть» к бледнолицым, которая стала «единственным законом жизни этого человека». Огромен его авторитет среди собратьев по расе. Двадцать лет он снимает скальпы с белых мертвецов. Кажется, ничто уже не переменит этого вождя. Но вот он знакомится с христианской моралью. Она поначалу оставляет Питера равнодушным: «Я не понимаю той веры, что велит возлюбить врагов своих и делать добро тем, кто чинит тебе зло, это странная вера». Общение с белыми, с «компанией» бортника, постепенно воздействует на старика индейца. В душе Оноа неприметно созревают изменения, еще пока не осознаваемые им самим, хотя внешне они уже начали проявляться — хотя бы в отношениях с Марджери. И только предсмертное поведение пастора, молящего Бога простить убийц, производит потрясение, «какого удивительный дикарь не испытывал за всю свою жизнь». Купер мастерски изображает перемену, происшедшую в Питере под воздействием христианских идей: «Я не хочу вообще никакого скальпа. Сердце стало мягким, сейчас в нем нет жестокости».

Вот это отсутствие жестокости, мягкосердечие, любовь к ближнему, проповедуемые христианской религией, и должны, по мысли писателя, изменить человеческое общество.

Постаревший Купер, певец человеческой инициативности и предпринимательства, разуверился в способности людей самим изменить условия своего бытия и создать справедливое общество. Надеется он только на помощь свыше: «Мы не верим, что без помощи свыше человек может хотя бы стать разумным существом в полном смысле этого слова. Все, что мы видим и читаем, убеждает нас в том, что философское мироощущение и совершенно трезвая оценка своего состояния по силам лишь тому, кто хорошо осознает необходимость руководствоваться и в теории, и на практике известными откровениями, содержащимися в Божественных заповедях. По нашему глубокому убеждению, эта великая истина служит неопровержимым доказательством постоянного участия Провидения в делах человечества, и, согласившись с ней, люди поймут, что с помощью лишь своих собственных сил они ничего достичь не могут».

Вывод пессимистичный, но он обусловлен и духом времени, и всею судьбой автора. Впрочем, ни современники, ни сменившие их поколения так и не услышали его — как и большинство других мудрых мыслей, рассеянных по страницам приключенческих романов позднего Купера. Будем надеяться, что новые читатели бережнее отнесутся к куперовскому наследию: его надо не только знать — порой не мешает и поступать в соответствии с заветами великого романтика.

А. Г. Москвин

ПРИЛОЖЕНИЕ

Приложение к тому «Прогалины в дубровах» состоит из подборки материалов по традиционному индейскому красноречию. Эти источники публиковались в книгах и памфлетах, которые приобрели известность в США уже к началу XIX века. Купер использовал их в целях создания своих индейских характеров и воссоздания исторического колорита, начиная с «Последнего из могикан».

Красноречие аборигенов, составляя важную часть традиционной словесности, в то же время являлось неотъемлемой частью их социальной и культурной жизни. Костер Совета, выборные ораторы, дипломатический этикет — эти понятия, присущие аборигенному обществу, со времен колониального периода обрели вес и в глазах белых поселенцев. Благодаря высоким оценкам Б. Франклина, Т. Джефферсона и таких людей, как Джон Экевелдер, аборигенное красноречие в эпоху Купера попало в сферу общественного внимания, но осмысление его только начиналось. К числу классических источников, использованных Купером, принадлежит прежде всего книга миссионера Джона Экевелдера «История, нравы и обычаи индейских племен, некогда населявших Пенсильванию и соседние штаты» (1818). Две главы в ней, перепечатываемые здесь, специально посвящены ораторскому искусству индейцев.

К числу известнейших индейских ораторов куперовской эпохи следует отнести ирокезского вождя Сагоевату, или Красную Куртку (имя которого переводится как «Бодрствующий»). Среди его речей выделяется полемика на религиозную тему — сюжет, играющий важную роль в романе «Прогалины в дубровах». Публикуемая речь дошла до нас в виде памфлета и представляет собой ответ на проповедь миссионера, преподобного отца Крама, содержавшую осуждение индейских языческих воззрений. Миссионер подчеркивал, что не заинтересован ни в индейских землях, ни в деньгах, а только в их душах. По прошествии двухчасового совещания от лица индейской аудитории поручено было выступить Сагоевате. Согласно многочисленным источникам, по окончании этой речи миссионер отказался пожать руку вождя, заявив, что «никакая близость между верой Господа и дьявольской верой невозможна».

Среди известнейших исторических лидеров эпохи выделялся индейский вождь и оратор из племени шауни Текумсе (1768 — 1813). Вместе со своим братом Тенскватавой (Открытая Дверь, известен под именем Пророк) он попытался создать единый индейский фронт против американцев, постепенно осваивавших континент. Имя Текумсе и его брата неоднократно возникает в романе Купера. Текумсе приписывается около десятка речей, записанных в разнообразных передачах, целиком и во фрагментах. Публикуемая ниже речь была обращена Текумсе к генералу Уильяму Г. Гаррисону, в то время губернатору территории Индиана. Вождь обвиняет губернатора в обманном отторжении индейских земель по договору 1809 года, заключенному с местными вождями в его отсутствие. Гаррисон, будущий президент США, отзывался о вожде как об «одном из тех выдающихся гениев, что возникают время от времени, чтобы совершать революции и изменять устоявшийся порядок вещей».

Тексты публикуются по изданиям:

Heckewelder,Rev.John. History, Manners and Customs of The Indian Nations, Who once inhabited Pennsylvania and the Neighbouring States . Philadelphia , 1876.