Поросенок Бейб, стр. 8

Не успела она опомниться, как Бейб схватил ее за загривок и отшвырнул в сторону. Сила инерции вынесла его на другую собаку, и он с лету сшиб ее.

Эта собака, большая, черная, помесь колли с ретривером, была покрепче, чем терьер, который в панике убежал прочь. Она поднялась и, рыча, пошла на поросенка. Вероятно, в этой неразберихе собака поначалу приняла его за овцу, которая непостижимым образом нашла в себе мужество напасть на нее. Но в таком случае собака-бандит мгновенно убедилась, что все обстоит иначе, так как Бейб вонзил в нее свои зубы. Это был страшный, раздирающий укус, брызнула кровь.

Завывая от боли, черная собака повернулась и опрометью бросилась бежать, поджав хвост. Поросенок, ощетинившись, с оскаленной пастью преследовал ее по пятам.

Собаки-бандиты были изгнаны, и Бейб сразу пришел в себя. Он повернул обратно и поспешил к лежащей овце, вокруг которой теперь, когда собак не было, толпилось перепуганное стадо.

Она лежала не шевелясь. Бейб приблизился, тяжело дыша, увидел вывалянный в грязи бок и вдруг понял: это была Ма!

— Ма! — закричал он. — С тобой все в порядке?

Казалось, она не слишком пострадала. Ему не было видно ее рваных ран, только из уха, там, где покусали собаки, текла кровь.

Старая овца открыла глаз. Ее голос, как всегда, был хриплым, но теперь она говорила почти шепотом.

— Привет, малыш, — сказала она.

Бейб нагнул голову и нежно лизнул ее ухо, пытаясь остановить кровотечение; немного крови осталось у него на пятачке.

— Ты можешь встать? — спросил он.

Ма некоторое время молчала, и он смотрел на нее встревоженно, но тот глаз, который Бейб мог видеть, был открыт.

— Не думаю, — сказала она.

— Все хорошо, Ма, — сказал Бейб. — Волки убежали, далеко.

— Далеко, далеко, далеко-о-о-о-о! — хором подхватило стадо.

— Хозяин с Флай скоро будут здесь и помогут тебе.

Ма не отвечала и не двигалась. Только ребра у нее тяжело ходили в такт ударам старого усталого сердца.

— Все будет в порядке, честно, — сказал Бейб.

— О да, — сказала Ма, и тут глаз закрылся, и ребра больше не поднимались.

— О Ма! — вырвалось у Бейба.

— Ма! Ма! Ма-а-а-а-а-а! — простонало стадо. И в это время подъехал «лендровер».

Хоггет не слышал ничего такого, что могло бы встревожить: пастбище было слишком удаленным, и ветер дул в противоположном направлении. Но фермер и Флай забеспокоились, что нигде не видно поросенка.

И человек, и собака, прибыв на пастбище, сразу поняли: произошло что-то ужасное. Овцы тяжело дышали, были всклокочены... Какая беда обрушилась на них? Почему они сгрудились в круг и что находилось в середине его? Фермер Хоггет шагнул вперед, Флай пошла впереди него, разделяя кольцо, чтобы сделать проход. То, что они увидели, пронзило сердца обоих.

Перед ними лежала мертвая овца, над ней наклонился поросенок, его пятачок почти касался вытянутой овечьей шеи, и на пятачке были пятна крови.

Глава девятая

«Неужели Бейб?»

— Домой, Пиг, — сказал фермер Хоггет голосом, который был таким тихим и холодным, что Бейб едва его узнал. Сбитый с толку, он послушно побежал, а фермер поднял мертвую овцу и понес ее в «лендровер». Затем с помощью Флай начал вытаскивать увязших овец, проверил, не поранен ли еще кто. Сделав это, он оставил Флай сторожить стадо, а сам поехал домой.

Бейб вернулся на ферму. Им овладела печаль. Небо было по-прежнему безоблачно, воздух по-прежнему свеж, но теперь это был другой поросенок, совсем не тот, что беззаботно мчался на холм всего полчаса назад. За эти полчаса он столкнулся с жестокостью, страхом, смертью. В довершение всего хозяин рассердился на него, унизительно отправил домой. Что же он сделал не так? Он только исполнил свой долг, как хороший поросенок-овцепас. Бейб сел в дверях конюшни и смотрел, как во двор въехал «лендровер»; сзади свешивалась голова бедной Ма. Хозяин вошел в дом и затем, спустя несколько минут, вышел, неся что-то наперевес, какую-то длинную вещь, вроде черной блестящей трубки, и направился к нему.

— Идем, Пиг, — сказал фермер Хоггет тем же самым холодным тоном и шагнул в конюшню. В это время в доме зазвонил телефон, затем перестал, потому что миссис Хоггет взяла трубку.

Бейб послушно следовал за фермером в темноту конюшни. Однако там было не так уж темно, и он мог отчетливо видеть, что хозяин наставил на него черную блестящую трубку, и Бейб опять сел и ждал, полагая, что, наверное, это какое-то приспособление, которое выдает еду. Какой же сюрприз появится из этих двух маленьких круглых дырочек, которые были теперь так близко от него?

В это мгновение через двор донесся голос миссис Хоггет, зовущий мужа из открытого кухонного окна. Фермер нахмурился, опустил блестящую трубку и высунул голову из двери конюшни.

— А, вот ты где! — крикнула миссис Хоггет. — Подумать только, это из полиции звонили, из полиции, они обзванивают всех фермеров в округе, предупреждают, что какие-то собаки разбойничают, прошлой ночью на той стороне долины задрали шесть овец, их видели — большая черная и маленькая коричневая; они говорят, чтобы ты в них стрелял, если увидишь, ты лучше иди опять на холм и посмотри, все ли там с нашими в порядке, хочешь, я принесу тебе ружье?

— Нет, — сказал фермер Хоггет. — Все в порядке.

Подождав, пока жена закроет окно, фермер скрылся в конюшне, а потом опять вышел на солнышко вместе с Бейбом.

— Сидеть, Пиг, — сказал он, но теперь его голос опять был теплым и добрым.

Поросенок преданно смотрел на хозяина. Фермер пригляделся и увидел прилипшие к пасти Бейба волоски — черные и среди них немного коричневых.

Он с удивлением покачал головой, и лицо его медленно расплылось в улыбке.

— Полагаю, ты задал им хорошую трепку, — сказал он, переломил ружье и вынул оттуда патроны.

Тем временем Флай сторожила стадо на дальнем пастбище. Она была очень взволнована. Она знала, конечно, что некоторые собаки нападают на овец, иногда даже те самые собаки, которые приучены пасти их. Но ее Бейб такого сделать не мог. И тем не менее он был там, в самом центре этого кошмара, запачканный кровью и склонившийся над мертвой овцой! Что хозяин сделает с ним? А может быть, уже сделал? Но она не могла бросить этих тупиц и все выяснить.

Флай вдруг сообразила, что, по крайней мере, они могли бы рассказать ей о том, что же произошло, если, конечно, от шока не потеряли остатки ума. Никогда прежде во всю свою долгую жизнь Флай не опускалась до беседы с овцами. Ими надо командовать, как солдатами, и они всегда, как солдаты, должны повиноваться. Она с отвращением подошла к ближайшей овце, и та сразу же отпрянула от нее.

— Стоять спокойно, тупица! — гавкнула Флай. — Ну, скажи мне, кто напал на вас. Кто убил старую овцу?

— Волк, — машинально сказала овца.

Флай раздраженно зарычала. Это что, единственное слово, которое эти придурки знают? Она поставила вопрос иначе:

— Это поросенок напал на вас?

— Бе-е-е-е-йб! — с воодушевлением заблеяла овца.

— Что это значит, тупица? — гавкнула Флай. — Он это был или не он?

— Волк, — сказала овца.

Флай едва сдерживала раздражение от глупости этого существа. «Я должназнать, что случилось, — думала она. — Бейб говорит, что надо быть вежливыми с этими лохматыми идиотками. Я попытаюсь. Я должна знать». Она перевела дух.

— Пожалуйста... — сказала она. Овца, собравшаяся было щипать траву, резко подняла голову и уставилась на колли с выражением полнейшего недоумения.

— Повтори еще ра-а-аз, — сказала она, и несколько других овец, прислушиваясь, подошли поближе.

— Пожалуйста, — сказала Флай, с трудом превозмогая себя, — не будете ли вы так любезны сказать мне...

— Слушайте, — прервала ее овца. — Слушайте! Внима-а-а-а-а-ние! — И все стадо сбежалось и встало вокруг. Они стояли тихо, разинув рты и с удивлением уставившись на колли.

«Ну не дурни ли! — подумала Флай. — Я хотела по тихоньку расспросить одну, так собралось полно этих тупоголовых. Но я должна знать, я должна знать правду о моем Бейбе, какой бы страшной она ни была».