Чудаки и зануды, стр. 20

Мне было ужасно холодно. Анна сквозь очки, в которых плясали красные блики, таращилась на меня и не могла взять в толк, что это я вытанцовываю. Ну и вырядилась она на вечеринку! Точь-в-точь палочник: коричневое платье, похожее на чехол от спального мешка, коричневые туфли, даже волосы коричневые!

Я все время наступала ей на ноги. Не нарочно. Она сама их мне подсовывала.

– Прекрати! – крикнула Анна так громко, что все обернулись.

Наверняка решили, что я пыталась повалить ее на пол или ущипнула за что не положено. Уши у меня горели, словно я и вправду совершила что-то неподобающее.

– Шустрый парень! – услыхала я шепот одного из задавал.

Все, с меня хватит! Я надулась и отошла в угол.

Немного погодя открыли двери в сад. В комнату повеяло холодом. Взяв уголь и колбаски, все гурьбой высыпали наружу и принялись разводить огонь в гриле, похожем на обрубок водосточной трубы. Угли пылали, как упавшие звезды, пахло горючей жидкостью и горелым мясом.

Я схватила с решетки закопченную колбаску, шкурка на ней лопнула, и она выглядела такой же жалкой, как и я сама.

Исак и Катти сидели у подсвеченного бассейна, болтая ногами в ледяной воде. Сидели близко-близко, не сводя глаз друг с друга. Ну почему на мне эта дурацкая мальчишеская одежда! Это несправедливо! Так бы и спихнула их в воду! Видеть это не могу!

– Искупаться решили? – вдруг услыхала я голос Блетана.

– Слишком холодно, – возразил Исак.

– Да он просто дрейфит! – громко, чтобы все слышали, сказала я.

Я прекрасно понимала, что сморозила глупость. Но что мне оставалось делать?

Исак посмотрел на меня.

– Да что с тобой? – изумился он. – Что ты за нами хвостом ходишь? Поискал бы кого другого для развлечений.

– Ты просто обманщик! – не унималась я. – Корчишь из себя классного пловца, а как до дела доходит – в кусты! Что, промокнуть боишься?

Все знали, что Исак занимается плаванием. Папа у него тренер. Неизвестно, получится ли из него чемпион, но многие считали, что он далеко пойдет. Я никогда не видела, как он плавает. Только рассказы слышала.

– Кончай, Симон! – возмутился Исак. – Если тебе приспичило, можем сплавать вдвоем. Похоже, тебе пора остыть.

Мне вовсе не хотелось плескаться в этом дурацком бассейне. У меня и без того зуб на зуб не попадал от холода. Но должна же я была хоть как-то растащить этих двоих.

– Ладно, – согласилась я. – Только в озере. Скажем, до моста и обратно.

– Ты что, серьезно? Спятил?

– Слабо, да?

– Не обрашшай на него внимания! – прошипела Катти. – Он шегодня не в шебе. Он шам так шкашал.

Исак пропустил ее слова мимо ушей. Он тоже ничего не мог поделать, как и я.

– Ладно. Хотя в такую погоду это полный идиотизм. Да и тебе слабо со мной тягаться.

– Еще посмотрим, – задиралась я. – А если выиграю – пошлешь Катти ко всем чертям.

Катти недоуменно уставилась на меня.

– Идет. Но если выиграю я, ты отправишься домой и наденешь что-нибудь менее экстравагантное.

Все заулыбались. И плотнее запахнули куртки, спасаясь от ветра. Я давно знала, что вечеринки – это лишь неясные надежды и ожидания. Вот и дождалась.

На свою голову.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я погрузилась в темную воду. Это было все равно что сунуть ноги в морозильник. Я чувствовала, как постепенно превращаюсь в замороженную курицу с пупырчатой желтоватой кожей.

Исак был уже далеко впереди. Он спрыгнул с причала, описав в воздухе изящную дугу. А у меня от ныряния болят уши, хотя сейчас это не имело никакого значения. Я стала проигрывать с самого начала, когда тащилась по мелководью прочь от берега.

– Брось ты эту затею, Симон! – крикнул Стефан, когда вода дошла мне уже до трусов. – Давай отзовем Исака. Хватит дурака валять.

Конечно, он прав. Ну и что? Я оттолкнулась ногами и поплыла туда, где из воды торчала макушка Исака, но тут сбоку накатила волна и закрыла все. Ветер вздувал волны, так что почти ничего нельзя было разглядеть.

Плавала я неплохо, дедушка научил меня, еще когда я была совсем маленькая. И хотя мы давно перестали ездить на Мейю, я все равно много плавала. Мама любила смотреть на воду. Каждое лето мы выбирались куда-нибудь на озеро или на залив, где можно было вдоволь поплескаться. А зимой в Веллингбю я часто ходила в бассейн.

Но на сей раз был не увеселительный заплыв в летней, прогретой воде, залитой солнцем, как бутерброд джемом. Сейчас все было всерьез.

До моста было метров семьсот-восемьсот, но в темноте, на продувном ветру расстояние казалось бесконечным. Изредка я различала другой берег, освещенные вереницы окон кемпинга, мерцавшие сквозь гребни волн.

Я потеряла Исака из виду. Он рассекал волны, как стрела, словно на обычной тренировке в бассейне. Вдруг он вынырнул совсем рядом. Мокрые волосы прилипли к голове, я с трудом его узнала. В темноте лицо казалось иссиня-серым.

– Холодища! – проговорил он, отплевываясь.

– Угу, – согласилась я.

– Ну как, может, хватит?

Он что, решил, я испугалась? Или ему самому надоело? Может, невмоготу стало от холода? Или предлагает мировую? Не знаю. От холодрыги мне было не до размышлений.

Я мотнула головой и поплыла дальше.

– Псих! – прошипел Исак.

Он опять обогнал меня, молотя по воде ногами, так что брызги летели мне в глаза. Миг-другой – и он исчез за бурлящими волнами. Я осталась одна.

Голосов с берега давно не слышно. Исак уплыл. Я кляла себя на чем свет стоит. Почему я ему даже не ответила? Почему не спросила, что он имел в виду? Что за дурацкое упрямство толкало меня вперед?

Холод пробирал насквозь. Казалось, в кожу впиваются тысячи иголок. Руки и ноги онемели, как от наркоза. Сознание туманилось. Тело налилось тяжестью и отказывалось подчиняться, плыть становилось все труднее. Долго ли еще я так продержусь? Скорее назад!

Я повернула. Теперь волны накатывали на меня с другой стороны. Далеко впереди мерцали огни высотных домов, я поплыла на них. В рот заливалась вода, я еле успевала отплевываться. И плыла все медленнее, будто в вязком ледяном омлете, который вот-вот окончательно застынет.

«Нетушки, не утону, – думала я. – Во что бы то ни стало выплыву из этой мерзкой черной мертвой воды». Озеро сдавливало меня своими клешнями, прижимало к вздымающейся груди. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я совсем выбилась из сил.

И тут кто-то меня окликнул.

Совсем близко.

Неужели Исак?

Я отчаянно поплыла назад. Вода плескала в лицо. От напряжения мне стало теплее, я постепенно приходила в себя.

Вскоре я заметила Исака. Голова его торчала, как поплавок, на волнах.

– Я сейчас! – крикнула я против ветра. – Сейчас!

Он бил по воде ногами и размахивал одной рукой, чтобы я видела, где он.

–Не могу больше! – крикнул он. – Помоги! Пожалуйста!

Похоже, он действительно спекся. Лицо было искажено ужасом, мне стало страшно. Господи, доигралась! Если эта бурлящая пучина поглотит его, я буду виновата. А ведь я просто хотела ему понравиться. Вот и втянула в эту безумную, опасную затею.

– Не знаю, справлюсь ли, – прошептала я.

Еще немного – и я у цели.

– Не бросай меня! – просил Исак. – Слышишь?

– Не брошу! Только успокойся, а то ты нас обоих утопишь.

Я обхватила его за голову и поплыла туда, где, по моим расчетам, был берег. Впрочем, я уже не была в этом уверена. Вокруг царил мрак, холод и безмолвие. Я прижимала к груди холодную голову Исака и не могла высмотреть огни на берегу.

– Прости меня, – прошептала я, обращаясь не то к Исаку, не то к тому сбрендившему Богу, игравшему с нами в свои дурацкие игры. А может, я обращалась к маме, или к Ингве, или к Килрою, да к кому угодно. Я сама не знала.