Лоцман, стр. 24
Сашка быстро сказал:
– Это наши, из «Пилигрима»… – И засопел.
– Я… диспетчер группы проводников, – постанывая, сообщил толстый. – Меня зовут Клим Збаров. – Он кривясь опять сел к столу. – И если бы я знал, что из-за этого гамадрила…
– Сам такой, – мрачно сказал Сашка.
– Молчи, Крючок! – взвизгнула девица. – Дать бы как следует по шее… Заварил кашу да еще и… – Она всхлипнула и сердито вытерла глаза подолом широкого зеленого свитера. Интересно, что Сашка не возмутился «Крючком», не огрызнулся. Засопел сильнее и стал рассматривать ссаженный локоть.
– Что за кашу заварил мой проводник? – осведомился я со сдержанным негодованием. – И может ли какая-то «каша» служить причиной для похищения ребенка из гостиничного номера?
– Кирилл, объясни ты им… – плаксиво сказала девица.
Но похожий на испанца Кирилл (он все еще держался за ногу) язвительно предложил:
– Пусть «ребенок» расскажет сам. Тем, кто его героически спасал… Ну, давай, Сашенька, поделись планами, которые мы так бессовестно сорвали…
– Что все-таки случилось? – хмуро поинтересовался Пантюхин. И спрятал машинку под штурманку.
– А то… – с расстановкой начал диспетчер Клим Збаров, – что это сокровище… вы посмотрите, как он занят своим локтем… Это сокровище намылилось удрать в рейс на вашем «Даблстаре», капитан Пантюхин!
У капитана Пантюхина по-мальчишески приоткрылся рот. Сашка брызнул на диспетчера Збарова гневным взглядом и опять занялся локтем. Попытался даже лизнуть его, что, разумеется, было немыслимо.
3. Беглец
Я обалдело переваривал информацию.
Кирилл наконец отпустил ногу и выпрямился. Сказал с улыбочкой под черными усами:
– Представляете ситуацию? Где-нибудь на энном отрезке темпорального вектора открывается дверь в отсек и… «здравствуйте, я ваша тетя».
– «Я ваш племянник»… – сорвалось у меня. Сашка глянул мне в лицо. Удивленно и беззащитно. И… ох, нехорошо мне стало. И, уже заступаясь за Сашку, я заметил сварливо: – Но теперь-то, когда катамаран улетел, можно освободить пленника…
Сашку как током тряхнуло. Вскинул глаза на Пантюхина:
– Улетел?!
– Да, – сказал Пантюхин. Он глядел в сторону.
– А вы?!
– А я остался, как видишь.
– Почему?!
– Потому… Так надо.
Я почувствовал, что сейчас в Сашке порвется какая-то нервная жилка. И сказал, чтобы сбить напряжение:
– Даже смешно, товарищи. Как в плохом фантастическом романе сороковых годов. Тогда часто писали про зайцев-школьников на звездолетах… А как по правде мальчишка заберется в закрытый корабль? Там что, нет сигнальной системы?
Все, даже Сашка, посмотрели на меня, будто на младенца. Клим Збаров проговорил со стонущей интонацией:
– Он же не просто лоцман! Он четырехмерник всей душой, от Бога! Что ему стоит проникнуть в любую замкнутую емкость…
Пантюхин вдруг взял Сашку за плечо. И совсем другим голосом, не тем, что орал и командовал, объяснил:
– Он здорово нам помог. Посоветовал сбросить каменную корку с помощью вибрации. А то ведь мы таскали эту оболочку еще со времен посадки в Каменном Лесу, на Марсе… Но никто не думал, что мальчик Сашка метит в экипаж…
Сашка стоял с опущенной головой. Со щеки сорвалась капля-искорка. Все молчали и не глядели друг на друга.
Пантюхин сказал неловко:
– Если бы просто темпоральный скачок по вектору, тогда не жалко. Туда-обратно, дело нехитрое. Но это же невозвратный рейс… Видишь, даже меня оставили…
Сашка вскинул лицо, не стесняясь мокрых глаз.
– Как невозвратный?
– А вот так… Кончена программа. И вообще… Ты даже не представляешь, что было бы. Сесть корабль уже не может, только сбросит автомат…
– Вот и сбросили бы нашу радость с автоматом, – заметила девица. Она уже не всхлипывала.
– Автомат сядет в пустыне…
– Значит, вовремя украли голубчика, – вздохнул я. – Но, если он умеет свободно проникать в замкнутые объемы, то и обратно должен уметь. Почему же не вырвался от вас?
– Потому что мы тоже не лыком шиты, – буркнул Збаров.
А Кирилл сказал с оттенком гордости:
– Ухватили мы его и правда в последний момент… Визжал и царапался, как стая камышовых котов… Мы, собственно, не собирались его увозить, хотели только предупредить вас. Но он оказался в комнате один. И в драку…
– Мы сегодня же сообщили бы вам, – добавил Збаров.
– А как вы узнали, что он… это самое…
– Служба такая, – насупленно отозвался Збаров. – Всё должны знать о проводниках. Кто где ходит, кто как работает, кто задумал податься в дезертиры…
– Ты не обзывайся! – взвился Сашка. – Кто дезертир?
– А кто бы это на самом деле? – Збаров возвел глаза к потолку. – Может, я?
– А я, что ли?! Я Игорю Петровичу все показал, что надо! Даже перевыполнил программу!
– А по срокам? Что в контракте сказано?
– При чем тут сроки! Если программа выполнена!.. Игорь Петрович, скажите им, сколько мы…
Я прислонился к косяку и грустно сказал:
– У меня нет претензий к проводнику. У меня только вопрос… к мальчику Сашке, с которым мы… ну, не то чтобы подружились, но все-таки. Вот улетел бы этот Сашка, а я что? Бегай, ищи, кричи-надрывайся: где ты, куда девался?
– Ну-у, Игорь Петрович! – Клим Збаров даже привстал со стула. – Это вы зря! В этом плане наш Сашенька человек обязательный. Собирался и маме письмо отправить, и вас не забыл. Вот, полюбуйтесь. Как говорится, изъято при задержании… – Он вытащил из кармана куртки помятые конверты.
– Дай сюда, – набыченно сказал Сашка. – Чужие письма хватать – это свинство.
– А тут не чужое… – Збаров поднялся. – Это Игорю Петровичу адресовано, пусть он и полюбопытствует…
– Не смей. Дай сюда!
– А зачем писал, если не хочешь, чтобы…
– Дай сюда! – сказал Сашка с таким звоном, что диспетчер Збаров малость усох и сунул конверты ему в руку. Сашка скомкал письма в шарик, рывком затолкал его в карман на шортиках, отчего они сильно съехали, и он яростно поддернул их.
Збаров потоптался перед нами и вдруг сказал официальным голосом:
– Игорь Петрович, объединение «Пилигрим» приносит вам извинения за инцидент с проводником Крюком. Вы вправе расторгнуть контракт, деньги будут возвращены без вычетов.
Сашка опять уронил голову. Я смотрел на его пушистую макушку, и делалось мне все горше и горше.
– Нет, зачем же расторгать. Мы и правда выполнили программу… Верно, Сашка?
Он шевельнул плечами, затеребил, задергал на кромке штанов оставшуюся пуговку.
«А, собственно говоря, что я от него хочу? От ребенка… Дружеской преданности? Но кто я для него?»
Девица подняла с пола рюкзак и бухнула его на табурет. Остальные вздрогнули, Збаров посмотрел на часы.
– Через час нам надо уезжать…
Сашка глянул исподлобья, и в негромком вопросе его проскользнула капелька ехидства:
– Что так быстро?
Ответил Кирилл. И не Сашке, а мне:
– Хорошо четырехмерникам, которых Господь наградил талантом от рождения. Шастают где хотят, без всякой науки. А мы – расчетники. Прежде, чем сунуться в сопредельное пространство, считаем и формулы выводим до помутнения в голове. Ловим моменты для перехода… И если сейчас не уйдем, застрянем здесь неизвестно насколько…
– А у нас дел других полно, не только всяких Крючков ловить, – обиженным баском добавила девица.
Сашка презрительно промолчал. Збаров сказал:
– Этого доброго молодца, Игорь Петрович, мы, естественно, заберем с собой. А вам дадим направление к частному проводнику, он здешний. Серьезный, взрослый парень, без фокусов, как…
– А можете уйти вместе с нами, – предложил Кирилл.
Я молчал. Потерянно и сердито. Куда уходить, зачем? Я ничего не нашел здесь, ничего не понял и не решил… А что я хотел понять и решить?
– …Ну, или… – неловко проговорил Збаров.
– Что?
– Есть, конечно, и такой вариант… Контракт еще не завершен. В принципе вы имеете право оставить прежнего проводника… Хотя после того, что случилось…