Крутен, которого не было, стр. 66

Был однажды тот князь у храма древнего, где жила старуха известная, прорицательница верная, та, которой Нити Судьбы видны явственно. Принес ей дары Абу, но не взяла золота да серебра старуха, промолчала. Понял князь, смерть его близка — потому и не берет даров вещая, ибо за смерти предсказание платы не полагалось. Спросил только, когда? Отвечала старица — на двадцать шестом году жизни поглотит его земля. Затрепетал Абу всем телом, ибо исполнилось ему в тот день двадцать пять. Убоялся богов Абу, не тронул старуху, да что толку — чуть отъехал князь, умерла вещая в тот же час. Понял повелитель, нет для него у неба пощады!

Но умирать-то не хочется, хоть и боги так порешили, а человек все одно избежать конца существования стремится. Бросил походы Абу, перестал врагов казнить, многих помиловал. И все думал — как его земля поглотит? По обычаю, покойников у народа того сжигали, а коли в земле оставить червякам на съедение — то великой мукой для мертвеца почиталось. Думал князь, размышлял, предостерег и так, и эдак… Ночевал под открытым небом, что б его не завалило, как если вдруг земля трястись будет. А в тех краях земля частенько ходуном ходила! В подвалы винные — ни ногой, даже близко не подходил. Храмы только те и посещал, что под открытым небом!

Раз отправился тот князь на охоту. Глянь — лань прекрасная, быстроногая. Абу — за ней припустился, а конь его всем коням был, лучший из лучших. Обогнал всех своих придворных, обо всем позабыл, скачет Абу за ланью, в упоение. Да видно, не простая была та лань, уводила князя все дальше, да дальше. А впереди — гора белая, на горе — ни деревьев, ни травинки. Лань — прыг — и в пещеру у подножия горы той. Князь, обо всем позабыв — за ней. Только придворные его и видели. Подскакали слуги да сыновья юные поближе, только к подножию горы подобрались — заходила ходуном земля, да вход в пещеру и закрылся. Поняли люди — исполнилось предначертанное. Но остались ждать повелителя у подножия горы той — вдруг да случится чудо?! Три дня и три ночи ждали придворные, а потом отправились в город городов — с вестями, что забрала земля величайшего из великих повелителя Абу. Посадили на трон старшего сына Абу, да назавтра и позабыли о случившемся.

Одна мать-старуха не забывала Абу. Пришла она к горе Смерти, да плакала у подножия, рыдала бедная женщина, звала сына. Не один день слезы лила, не одну ночь звала! Сорок дней и ночей рыдала мать, взывая к богам, имя Абу выкрикивая…

И раздался голос из-под земли:

— Что плачешь ты здесь, у входа в Земли Мертвых, ты, старая женщина?

— Я сына зову, великого князя…

— Много князей здесь, много!

— Я зову величайшего из повелителей, завоевателя всех земель!

— И таких немало!

— Мой сын, Абу по имени, величайший из великих князей!

— Здесь тысяча тысяч величайших из великих князей, носивших имя Абу, — услышала старая женщина глухой голос, — иди, старуха, не мешай нам спать вечным сном!

Поняла старуха-мать тщетность плача своего, да отправились в град, к внукам. И узнали люди из рассказа ее, что невозможно оставить имя свое навечно, ибо много, много уже людей жило на этом свете, и все уже было…

* * *

— Если всех забывают, то и нас забудут? — казалось, юноша потерял некую «точку опоры».

— Забудут, само собой! — пожал плечами Иггельд, — Знаю один народ, он своих мертвых в земле хоронит, на могилу — отметку ставит… Так вот, у них в обычае — как только отметка теряется, как люди забывают, куда мертвеца схоронили, так его дух в вирий и попадает!

— И тебя забудут, и меня…

— Забудут, — согласился старый ведун, — минет две-три тысячи лет, никто и не вспомнит — не то что о нас, даже о том, что стояло такое княжество — Крутен, на Волхонке, близ Теплого озера…

— Нет, такого быть не может! — воскликнул Младояр, — Ну, нас с тобой еще могут забыть, но Крутен!? Нет, нас не могут забыть!

— Предлагаешь проверить? — улыбнулся Иггельд.

Загадай желанье!

Двое всадников неспешным шагом следовали по размытой осенней дороге. Направление к лесу, лишь копыта иногда поцокивали о камень. Безлунная ночь, город далеко позади, кругом — темень, даже роса, и та — не поблескивает… Звезды большие, яркие. Небосвод прочертила искорка…

— Желание загадал? — спросил Иггельд.

— Я больше желаний не загадываю! — откликнулся юноша.

Оба замолчали, припоминая события, случившиеся той осенью…

* * *

Чем могли заниматься двое существ мужского пола, один — подросток, другой — старик, на самой верхушке Лысой горы, темной безлунной ночью, лет эдак назад две тысячи с гаком? Правильно — они смотрели в небо, на звезды. Увы, условия наблюдения были не ахти, то одну, то другую часть небосвода затягивали облака.

— Ну, где же, Игг, где они, падающие звезды? — дернул за рукав старика его младший спутник.

— Звездочеты не ошибаются, раз сказали, что срок пришел звездам падать — так и будет, — ответил Иггельд, — Волосыни вот там, вон… Ну, должны быть там, видно облачко…

— Обидно, если из-за какого-то облачка мы не увидим падающих звезд!

— Имей терпение, отрок, сдует это непутевое облачко, Похвист щеки надует, ветра наберет, да как дуванет!

— И еще туч понагонит! — закончил подросток.

— Смотри, смотри, Млад, вот краешек Волосыни показался, — теперь уже старик дернул за рукав отрока, — вон, вон…

— Что-то мелькнуло, это звезда упала?

— Да, вот еще и еще!

Терпение странной пары наконец-то вознаградилось — созвездие Плеяд теперь сверкало во всей красе. Да чего созвездие, не до него! Из этого участка неба все то и дело проблескивало, аж в глазах рябило — одна за другой звездочки все сыпались и сыпались вниз, как искорки из огня. Перед стариком и подростком открылось редчайшее и красивейшее зрелище, может, самое удивительное из тех, что случаются в мире звезд.

— Их не сосчитать! — воскликнул Младояр в восхищении.

— Что, звездочек упало больше, чем желаний припас? — пошутил Иггельд.

— А… Желание… А я уже и забыл! — засмеялся княжич.

— Давай, загадывай, раз уж такая дармовщина на звезды открылась, — продолжал посмеиваться старик.

— Счас, загадаю, вот, прервалось чуток, — выдохнул паренек, — счас, на первую же!

— Загадал?

— Да, жду…

По небу мелькнуло, длинная сияющая черта прорезала небосвод. На излете сыпануло искрами. Отрок повертел головой в недоумении. Раздался странный звук — свист не свист, гром не гром…

— Чего это? — удивился Младояр.

— Кажется, эта звезда упала взаправдашнюю, — вздохнул ведун, — и не очень далеко, может, даже в нашем княжестве…

— Так это я на нее желание загадал?

— Выходит так, — подтвердил Иггельд, — толстое же у тебя получилось желание!

Оба расхохотались. Со стороны Плеяд — Волосыни опять посыпало звездочками-искорками, старик и отрок вновь погрузились в созерцание, звездочка, упавшая где-то неподалеку, быстро забылась.

* * *

— Не пора ли нам, Игг, проехать проветриться? Давненько жеребцов не грели…

Такими словами встретил воспитателя Младояр поутру. Вокруг княжича валялись свитки, но ни один не был развернут, как следует, отрок, видать, никак не мог сосредоточиться на чтении. Иггельд отметил, что никаких предвестников такому поведению со стороны природы и звезд не было — на дворе стоял утренний туман, даже чуть подкапывало, луна уходила, да и у стариков — верный признак — не болела голова. Следовательно, причины волнения Младояра состояли в чем-то внешнем, узнал что-то, или прочитал…

— С чего это ты вдруг — сидел, ленился, а тут враз, не свет, не заря — да на коней?

— Отец вчера пятерых дружинников отрядил, до Голого Лесу, что за Мертвым Болотом. Завелся там, сказывают, людоед. Не человек, не зверь, чудище, в деревеньки захаживать стал. Весь волосатый, пасть что у медведя, руки длиннющие, сказывают —