Король мечей, стр. 96
Элдон почувствовал себя побежденным. Бессильным. Он молча сложил кассеты в конверт, встал и стукнул в дверь охраннику.
— Я так и думал, — прозвучал голос Букмана почти у самого его уха.
Элдон резко повернулся, ожидая увидеть его сзади, но Букман сидел за столом и широко улыбался Элдону, показывая ряд крепких белых зубов, а между ними — остроконечные концы своего раздвоенного языка.
Дверь открылась, Элдон шагнул из комнаты под смех Букмана — негромкий, уверенный, напоминающий стук градин по жестяной крыше.
Этот смех звенел у Элдона даже не в ушах, а в мозгу, навеки вкрапленный в память. Вертелся в голове, когда он вышел из ворот тюрьмы. Сопровождал Элдона, когда он ехал в аэропорт Гейсвилл, садился в самолет до Майами. Самолет взлетел, а смех стал громче и отчетливее, к нему добавилась хрипотца, особенно когда Элдон пытался сосредоточиться на предстоящих в этот вечер делах — встрече с мэром, где они должны обсудить его скорое повышение в должности до заместителя шефа городской полиции, где он собирался рассказать, как проведет чистку полицейских кадров, чтобы вернуть Майами былую славу.
Эпилог
5 ноября 1982
— Как все прошло? — спросила Сандра, когда Макс сел рядом с ней на песок.
Вечер только начинался. Солнце садилось, омывая пляж темным медным сиянием. Отдыхающие собирали вещи, направлялись к своим отелям. Чайки кружили над мусором, который они оставили. Скоро здесь начнут собираться на ночь наркоманы и бездомные бродяги.
— Да так, — буркнул он.
Сегодня был его третий и последний день выступления как свидетеля на процессе Соломона Букмана. Макс очень устал и чувствовал себя годным разве что для легкого разговора, сидения пару часов перед телевизором и хорошего долгого сна.
— Адвокат смог укусить тебя сегодня?
— Нет. — Макс покачал головой. — Он оставил свои зубы дома. Опять.
Общественный защитник Букмана оказался одним из самых слабых адвокатов, с какими Макс сталкивался. А возможно, его следовало бы назвать самым лучшим? Неплохой адвокат попытался бы бросить тень сомнения на его и Джо свидетельства. Придраться, что они не видели, как подсудимый нажал на курок, убивая копа, не сумели идентифицировать Букмана за рулем такси, которое уничтожили погромщики, теоретически могли пуститься в погоню не за тем человеком. И потом, эти повреждения, обнаруженные на теле Букмана, — три сломанных ребра, разбитый нос, лопнувшая щека, вывихнутая челюсть. О них Макса даже не стали спрашивать. Жюри присяжных, где преобладали белые, все равно бы не купилось на предположение о невиновности Букмана. Пресса уже заявила, что, убив честного, достойного полицейского Алонсо Пенабаса, он спровоцировал беспорядки, известные теперь как «Погром в Малом Гаити», когда был убит другой честный, добросовестный патрульный полицейский, Отис Мендел, у которого остались жена и дочь. И ни один адвокат не оспорил бы наличие отпечатков пальцев и иных улик, представленных криминалистами. Букман проиграл.
— Так почему ты расстроен?
— Я не расстроен. — Макс улыбнулся. — Просто устал.
— Тебя что-то терзает.
— Можно я расскажу позднее?
— А что мешает сейчас?
— Да все. — Макс посмотрел на море, на людей — мужа, жену, двоих маленьких детей, мальчика и девочку, в одинаковых желтых панамках.
Сандра взяла его за руку.
— Я настаиваю.
— Я… я решил уйти из полиции. Не хочу больше быть копом. В такой полиции не желаю.
Он думал, что Сандра обрадуется, а она осталась всего лишь довольна.
— Я знала, что так получится.
— Правда?
— Да. После ареста Букмана тебе все стало безразлично.
— Ты заметила?
— Естественно.
Максу действительно стало все безразлично, но к Букману это не имело отношения.
В октябре ушел Джо. Он перевелся в отдел нравов. Половина девушек, которых он задержал во время облав за первые шесть месяцев, прежде работали на Кармина и Эву Десамур. Потом под громкие фанфары прессы Элдон стал заместителем шефа. Газеты провозгласили его «человеком, который спасет Майами». Он немедленно расширил и реорганизовал УГРО. Выделил в отдельное подразделение, полностью подчиненное ему.
Макса повысили до лейтенанта, назначили начальником отдела по расследованию ограблений и убийств. Но ему не нравилось, что в УГРО ничего не изменилось. По-прежнему подбрасывали улики, возводили ложные обвинения или убивали, врали судьям и присяжным. Плохие парни, но не те, признавались виновными, а настоящие продолжали гулять на свободе. Лозунг «Самое главное, чтобы все выглядело как надо» стал неофициальным девизом УГРО. Говорить об этом с Элдоном не имело смысла, ведь он привык работать только так.
Макс и жил до процесса над Букманом вот так — одна нога за дверью, другая в доме. Когда его вызвали на свидетельскую трибуну и он положил руку на Библию, чтобы произнести клятву, ему вспомнилось приведение к присяге в начале службы в полиции. Тогда он действительно верил в то, что делал, что сможет что-нибудь изменить. А потом он вспомнил, как они с Джо выслеживали Букмана, на свой страх и риск, как просиживали многие часы в гараже в Овертауне. Ему казалось, что это происходило с кем-то другим.
Именно тогда он и принял решение.
— Я не знаю, что стану делать.
— Что-нибудь придумаем, — улыбнулась Сандра. — Не беспокойся. Все будет в порядке. Увидишь.
— Ты считаешь?
— Да. А что тебе подсказывает интуиция?
— Что, если я останусь, все будет хуже, — ответил Макс. — А если уйду, то, может, станет лучше. У нас с Элдоном общее прошлое, но будущее разное.
— Вот именно, — произнесла Сандра. — Мне Элдон никогда не нравился. Мы виделись всего два раза, недолго — в госпитале, и когда тебя произвели в лейтенанты, — и я сразу почувствовала в нем фальшь.
— Что именно?
Сандра пожала плечами.
— Это уже следствие жизни с копом, — улыбнулся Макс. — В тебя проникло немного моей интуиции.
— О, дорогой, у меня своей достаточно.
— Тогда тебе следовало бы стать копом.
Они посмеялись, потом послушали шум волн.
Недалеко от них отец подхватил дочку на руки, начал делать ей рожки и рычать, а девочка захлебывалась от смеха. Сандра улыбнулась. Макс заметил, что она всегда загадочно улыбалась, когда наблюдала счастливых детей. Когда видела, что ее мечты воплощаются в других.
Сандра обняла Макса и положила голову ему на плечо. Вздохнула:
— Знаешь, я очень рада, что проведу остаток жизни с тобой.
Макс начал искать слова для ответа, чтобы ей было приятно, и быстро отыскал. Но заговорить не успел, неожиданно ощутив, как по позвоночнику пробежала дрожь и тело сдавил спазм.
— Что? — спросила Сандра, садясь. — Закружилась голова?
Она провела пальцами по его руке, почувствовала гусиную кожу.
— Все в порядке. — Он улыбнулся. Спазм отпустил, словно ничего не было.
Сандра потерла его руку, как бы согревая, и посмотрела на небо.
— Может, пойдем? Скоро стемнеет.
— Да, — произнес Макс. — Пора.