Король мечей, стр. 33

Макс купил подержанный пистолет и спилил серийный номер. Надел хирургические перчатки, зарядил магазин, один патрон дослал в патронник.

Через двое суток он влез в дом Брэдли, заткнул ему рот, завязал глаза и привез в багажнике автомобиля на пустынное место у озера. Оно было частично пресное, частично соленое, и тут водились крокодилы.

Брэдли упал на колени и заплакал. Говорил, что очень жалеет о содеянном. Уверял Макса, что он не злодей, а просто больной. И его надо лечить. Он почти такой же, как гомосексуалисты и те, кто трахает животных. В общем, с иной ориентацией.

Максу было неимоверно тошно слушать его. Он быстро покончил с детоубийцей двумя выстрелами в голову, тщательно вытер пистолет и выбросил в озеро вместе с трупом.

Вернувшись, он отправился в клуб на Вашингтон-авеню выпить. На душе было муторно. Толстая женщина в золотистых атласных штанах и блузке, расшитой серебристыми блестками, напросилась к нему в компанию. Ее звали Харриет. Он вдруг подумал, что это неплохо, она может стать его алиби, если вдруг что-нибудь раскроется. Поэтому назвал ей свое имя и фамилию, а также профессию. Коп. Женщина захихикала, явно не веря. Они потанцевали часа полтора, потом Макс повез ее к себе, попытался напоить, чтобы она отключилась. Но Харриет оказалась крепкой на спиртное, так что пришлось ее трахать. Макс делал это с закрытыми глазами, вызывая в памяти образ актрисы Пэм Грир. Попытался проверить, запомнила ли женщина его имя. Харриет называла его то Дэдди, то Дэнни, то еще как-то.

А утром заявила, что он ее чуть ли не соблазнил, она и не собиралась заводить с ним знакомство, и прежде с ней никогда подобного не случалось. У нее прекрасный муж и сын, которого зовут Макс.

Вскоре школьное начальство обеспокоилось исчезновением Таннера Брэдли. Заявили в полицию. И вот тогда у него в доме нашли фотографии и выяснили его прошлое. Директор школы ушел в отставку вместе с шефом отдела образования, принимавшим Брэдли на работу.

А Макс все не мог забыть его лицо. Глаза, слезы, которые текли ручьями, как он молил о милосердии, уверял, будто болен и его нужно лечить. Воспоминания постепенно бледнели, и Макс не понимал причину своих мучений. Ведь он поступил правильно. Иначе нельзя. Нельзя позволить, чтобы такой монстр разгуливал на свободе и совращал девочек. Это действительно болезнь, но лечится она единственным способом. Правда, лечить преступника должен был не Макс, а правосудие. И здесь он определенно переступил черту. Очередную.

На следующее утро на крыше Элдон дал ему простой совет:

— Если убиваешь, то не позволяй подонку смотреть себе в глаза. Поворачивай его и стреляй в спину. А лучше в затылок. Тогда станешь спать спокойно.

Именно так Макс и поступил, когда расправлялся со следующими двумя детоубийцами, которых тоже невозможно было привлечь к суду, поскольку Гном указал на других. Это помогло ему обтяпать какие-то свои делишки.

— А ты как об этом узнал? — спросил Макс, закончив рассказ.

— Я детектив, — ответил Джо. — Это моя работа. Вот и докопался. Но тебе надо действовать осторожнее, ведь уже сформировался почерк. Детоубийцы и насильник погибают от двойного выстрела в голову, почти в упор, из автоматического пистолета, пули калибра девять миллиметров. В обоих случаях пистолеты разные, но почерк одинаковый. Указывает на копа.

— А при чем тут я?

— Не знаю. Просто рано или поздно можешь оказаться при чем.

— Ну и что ты советуешь? — Макс закурил очередную сигарету. Сегодня он их выкурил столько, что жгло в горле.

— Остановиться, прежде чем тебя засекут. Остановиться сейчас. — Джо посмотрел Максу в лицо и задержал взгляд. — Подумай, нужно ли из-за убийства нескольких подонков ломать себе жизнь? Если тебя поймают, то припаяют пожизненное. А что случается с бывшими копами в тюрьме, Макс, ты и сам знаешь. Элдон забил тебе голову ерундой о том, как в старые добрые времена творили самосуд на Диком Западе. Я слышал его истории. Теперь времена иные, старина. Ты не имеешь права возить преступников на болота и расправляться там с ними. Не важно, что бы они ни сделали, Макс, но мы с тобой служим в полиции. Служим закону. И не можем его нарушать.

Макс сознавал, что Джо прав, но он был вынужден это сделать. Его толкнули нарушить закон Элдон и Гном. Иначе бы ему пришлось смириться с тем, что двое убийц детей и насильник останутся безнаказанными и, вдохновленные тем, что обманули правосудие, примутся за свое. Это неизбежно, они всегда принимаются за свое, пока их не поймают. И не пристрелят на месте. Макс был уверен, что не сумел бы жить спокойно дальше, зная, что сознательно дал шанс хотя бы одному из них слезть с крючка и свободно разгуливать по улицам. Убивая эту мразь, Макс защищал других людей. В принципе выполнял свою работу.

— Теперь я хочу, чтобы ты взглянул вот на это. — Джо положил на стол документы, присланные из полиции Нью-Йорка.

Макс просмотрел фотографии с ощущениями примерно такими же, как Джо. Не в силах больше смотреть, он начал читать отчет. Добрался до списка собранных на месте улик и увидел кое-что знакомое.

И тут же оно появилось в руке Джо, в прозрачном пластиковом пакете для улик — обертка от карамельки, цветная, в красную и белую полоску, найденная в доме Лакура.

— Как видишь, мы не ошиблись, — произнес Джо. — Рядом с Превалем Лакуром кто-то был. Это банда. Отмывает наркоденьги, скупая недвижимость. И то направление, что навязал нам Элдон, полная чушь.

— Твои предложения?

— Это ведь мое последнее дело. Верно? Потом меня поставят в витрину. Но я хочу продолжать смотреть на себя в зеркало без омерзения. Не видеть там сукина сына, постоянно занимавшегося подставами. Хочу сознавать, что сделал все, чтобы исполнить клятву, которую дал, поступая на службу.

— И как ты собираешься придавить эту сволочь?

— Очень просто. Поймать и ввести в наручниках через переднюю дверь. Пусть с ними проведут следствие, судят и казнят. Надо, чтобы их наказал закон, а не мы. Ты мне поможешь?

— Но если мы начнем этим заниматься, то…

— Никаких «если». Либо ты со мной, либо я попробую один.

— А как же Элдон? Дело Мойеса?

— Будем возиться и с этим тоже. Воевать на два фронта.

— Но ведь тогда дело Мойеса развалится.

— Давай доберемся до конца, а там посмотрим. Пока мне нужно только знать, со мной ты или нет.

— Я с тобой, — произнес Макс без колебаний, но внутри у него все похолодело. Это не шутка, он дал согласие пойти против Элдона. Такое ему даже в страшном сне не привиделось. Им придется вести расследование тайно и постоянно следить, чтобы никто не пронюхал. Причем получить результаты надо быстро, до завершения дела Мойеса. Немного успокаивала лишь невозможность достижения цели.

— Может, подумаешь? — Джо посмотрел ему в глаза. — Если откажешься, я пойму.

— Не собираюсь обдумывать. — Макс протянул руку. — Мы же напарники, ты не забыл?

— Тогда договорились. — Джо улыбнулся, и они пожали руки друг другу.

«Помоги нам Господи! — подумал Макс. — Ведь мы не знаем, во что ввязываемся».

Эва Десамур сплела длинные костлявые пальцы, выгнула и с едва заметной улыбкой прислушалась к щелчкам во всех трех суставах. Под кожей запульсировал теплый пузырящийся поток высвобожденной энергии. Это упражнение расслабляло нервы и обостряло ощущения.

Сидящего напротив за круглым столом Соломона Букмана скрывала темнота, но Эва знала, что он сейчас поморщился. Хотя давно пора привыкнуть к ее последнему ритуальному упражнению перед гаданием на картах. А Эва гадала ему свыше двадцати лет, с тех пор как он стал ее учеником на Гаити.

Перед гаданием она отправлялась в душевую кабину, где тщательно мылась с мылом, после чего принимала особую ванну. Разбрасывала по дну смесь трав, цветов и наструганных корней. Листья мяты расчищали для нее все пути, цветки белладонны раскрепощали тело, корень мандрагоры помогал войти в любую дверь, вербена защищала от порчи, корень ипомеи придавал силу тридцати человек, желтокорень открывал глаза, а смесь лавандового масла и святой воды объединяла силы. Залив смесь горячей водой, Эва входила в ванну, ложилась на спину и закрывала глаза.