100 шкафов, стр. 37

Но когда он вышел к лестнице, что-то заставило его припасть к земле, потому что его ноги вдруг сделались ватными. Он смог подняться с колен, но стоял шатаясь и тяжело дыша.

— Фрэнсис, — произнес голос у него за спиной. — Ты вырос.

Фрэнк завертел головой, чтобы увидеть, кто с ним говорит. На нижней ступеньке чердачной лестницы стояла женщина, невысокая, но красивая. На руках она держала паршивую чесоточную кошку. Кошка посмотрела на Фрэнка, но взгляд блеклых глаз женщины был устремлен куда-то мимо него. Она улыбалась, и казалось, что ее гладкая кожа цвета оливы светилась. А прямые и черные, как вулканическое стекло, волосы как будто вбирали в себя весь окружающий свет. Женщина двинулась к Фрэнку.

— Где мальчик? — спросила она. — На его месте спит другой. — Она ударила свою кошку и продолжила. — А его силы мне явно недостаточно.

Фрэнку стиснуло горло. Он закашлялся.

— Какой мальчик? — сказал он.

Женщина улыбнулась и сделала еще шаг в его сторону. Ее голос был тихим, но холодным, как северный ветер.

— Мальчик, который живет рядом с моей клеткой. Мальчик, который пробудил меня из вечной тьмы. Ловец снов. Сын бедняка. Я попробовала его кровь. — Ее глаза расширились, теперь она бросала взгляды на стены вокруг Фрэнка. — Какая кровь!

Рука Фрэнка потянулась за спину к ремню.

— Я могла бы перечислить всех его предков за два последних столетия. Неплохую наживку ты мне предложил, Фрэнсис, пятый сын Амрама. Такую кровь, такой букет силы и жизни, которых достаточно, чтобы вселить надежду в истощенную и засохшую королеву. Где этот мальчик?

Она подошла к нему еще ближе. Фрэнк осторожно пятился через площадку к двери в комнату дедушки, сжимая за спиной рукоятку ножа. Он открыл рот, чтобы закричать и предупредить жену. Но звука не последовало. Его язык дернулся, его свело судорогой, и он прилип к зубам.

Прохлада, исходившая от ее голоса, била ему прямо в лицо.

— Твои глаза выдают тебя, Фрэнсис. — Она стояла прямо перед ним. — Ты хотел его предупредить? Должно быть, он где-то рядом.

Фрэнк боролся со струившимся сквозь него оцепенением, сковавшем его члены и спутавшим язык. И он нашел в себе былую силу. Он рванулся вперед и взмахнул лезвием, которое было старше, чем магия в двери позади него, лезвием таким же древним, как и находившееся перед ним зло.

Из его горла вырвались слова, принадлежавшие совсем не к этой, но к другой, прежней жизни, и освободили его язык.

Казалось, Дотти сама была удивлена тем, что рассказ подошел к концу, и выглядела так, словно все еще обдумывает, что сказать дальше.

— Но я думала, что этим мальчиком был папа, — сказала Пенелопа. — Разве ты не вышла за него замуж? Почему ты сказала, что он остался «на какое-то время»?

— А? Ну да, конечно, я вышла за него замуж. И это действительно ваш папочка. Но прежде он уехал из Генри. Он поехал в колледж в Кливленде и изучал там литературу. А через год и я поехала туда же.

— Что такое? — спросила Анастасия. — Я не знала, что этот мальчик — папа. Почему ты сразу не сказала вместо того, чтобы все время называть его «мальчиком»?

Дотти пожала плечами.

— Я думала, вы догадаетесь, — сказала она. — А что касается остального, то Генри обнаружил шкафы на чердаке, и они с Генриеттой попали в один из них. Ваш папа сейчас их разыскивает.

— А он знает, где они могут быть? — спросила Анастасия.

Но ответа не последовало.

Потолок затрясся, и старые окна задрожали от голоса ее отца.

Глава 15

Генри чихнул, подождал, чихнул еще раз и затем извернулся и придвинулся ближе к выходу из того места, чем бы оно ни было, в котором он застрял. По крайней мере, тут был свет.

Кто-то говорил. Мужской голос. Он громко закончил свою речь, и какие-то невидимые люди зааплодировали.

Когда заиграла музыка, Генри выглянул наружу и заморгал от неожиданности. Он видел все то же, что видела прежде Генриетта, разве что изменились танец и музыка. В глазах у него зарябило от вихря цветов. Его взгляд пробежался по стенам и остановился наверху. Там под высоким сводчатым потолком, поддерживаемые цепями, висели три огромных золотых канделябра, освещавших зал сотнями мерцающих огоньков пламени.

Его глаза заслезились, и Генри почувствовал, что внутри него назревает еще один чих, так что он прикрыл рот рукой, чтобы заглушить звук. Затем он поморгал и снова выглянул в искрящийся зал.

— Кто там? — голос принадлежал девочке. В окружавшем шуме Генри его едва расслышал. Он ничего не ответил, но придвинулся ближе к выходу и высунул голову наружу.

Внезапно окружающий мир сделался черным. Генри снова заморгал, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Через дыры в крыше в зал просачивалось немного лунного света, но самой крыши видно не было. Генри снова юркнул в шкаф, и его голову опять заполнили смех, музыка, свет и шум множества двигающихся в танце ног. Генри прищурился и вновь подался вперед, на этот раз держа голову ближе к верхней части дверного проема. Темнота.

— Кто там? — снова тот же голос, но на этот раз это был единственный звук, и ему вторило эхо, заполнив собой все огромное пространство зала.

— Генриетта? — отозвался Генри. — Это ты? Где ты?

Генриетта засмеялась.

— Генри? Я здесь, не очень далеко от тебя. Пол весь прогнил, и из-за того, что здесь темно, я тут несколько застряла. У тебя нет фонарика?

— Не-а, — сказал Генри. Он выбрался наружу целиком и повалился на пол. — Ричард, — сказал он в шкаф. — Ричард? Вылезай оттуда. То, что ты видишь, — всего лишь иллюзия.

Ричард не ответил.

— Кто такой Ричард? — спросила Генриетта.

Генри не ответил.

— Ричард? Ричард! Ну и ладно, без тебя только лучше будет.

Генри повернулся к Генриетте и обвел взглядом разрушенный зал. Он увидел несколько звезд, неясные очертания облаков и смог различить окна.

— Где именно ты находишься?

— Я у балкона.

— А где балкон? Это около окна? Я вижу только окна.

— Я постараюсь к тебе подойти, — сказала Генриетта. — Только не умолкай. Кажется, придется ползти на твой голос.

Генри сел, прислонившись спиной к комоду.

— Ты ведь в курсе, что ты полная идиотка?

— Дурак дурака видит издалека, — отозвалась Генриетта.

— Все, молчи, — сказал Генри. — И зачем тебе понадобилось залезать в этот шкаф, никому ничего не сказав? Я же понятия не имел, в какой из них ты ушла.

Звук треснувшего дерева эхом разнесся по залу. Ему вторило постукивание на нижнем ярусе.

— Ты в порядке? — спросил Генри. — Будь осторожнее.

— Все нормально, — сказала Генриетта. — Хотя это было близко. Знаешь, ты ведь был прав. Это был не сон. В дедушкиной комнате взаправду жил маленький человек. Это его я преследовала. И если тебе будет легче, я рада, что ты наконец пришел. Здесь уже становилось жутковато. Илай сказал, что все здесь было стерто с лица земли в одну ночь. Ту ночь, которую можно увидеть изнутри того шкафа, и теперь это место населяют призраки.

— Кто сказал?

— Илай. Тот маленький человек. Ты что, не слушаешь? Он сказал, что с наступлением темноты это место становится жутким.

Генри взглянул на черные очертания окон.

— Он был прав.

— Я встала на ноги, — сказала Генриетта. — Ты меня видишь?

— Нет.

Вдруг в зал хлынул свет. Генри вскрикнул и упал на бок.

— Что случилось? — спросила Генриетта. — Упс, кажется, мне снова надо ползти.

Генри снова сел и прикрыл глаза рукой, защищаясь от яркого света. Все три огромных канделябра, освещавших танец, который он видел изнутри шкафа, теперь также висели под потолком, полностью зажженные. Но комната оставалась все в том же упадке и разложении. А над двумя из канделябров даже не было потолка, так что совершенно непонятно было, на чем они висят. Генриетта ползла на четвереньках недалеко от стены. Она вытянула вперед руку и пошарила ею по полу, проверяя, нет ли там дыр. Затем аккуратно проползла вперед и повторила то же самое.