Блин и зеленая макака, стр. 8

— Вы еще не знаете, с кем связались, — буркнула Санта-Барбара. Ей не хотелось сдаваться перед собакой.

— Почему же, знаю. С людьми, которым скучно жить, поэтому они немного украшают свою жизнь выдумками. Увидели мальчика у грузовика, решили, что он вор, и сами в это поверили… Ты здесь живешь? — Таможенник положил руку Митьке на плечо.

— Ага. Под вами, только двумя этажами ниже, в семьдесят пятой.

— Лоб ныл от удара воровским ботинком. Митек поправил шапку, и вдруг по тупой боли резанула новая, острая.

— Да у тебя кровь! — увидел таможенник. — Ссадина маленькая, беги домой, пусть мама йодом помажет.

— У него дома никого нет. Работают и работают, все деньги хотят заработать. А ребенок без присмотра, — сообщила Санта-Барбара.

Таможенник и не взглянул на вредную пенсионерку.

— Тогда пойдем ко мне, — решил он. — Тебя как зовут, несовершеннолетний Блинков?

— Дима.

— А я — Владимир Владимирович.

Сыщик прекрасно мог и сам помазать лоб йодом, но решил не отказываться от приглашения. Ему в голову пришла одна идея. Откуда в Москве берутся обезьяны? Ну, это все с детского сада знают:

В восьмом классе пора знать, что нельзя без разрешения возить животных через границу. Матрос из стишка был преступником, КОНТРАБАНДИСТОМ! А кто ловит контрабандистов? Таможня. Надо разговорить таможенника, пусть расскажет об их уловках. Как знать, может быть, поиски макакиной хозяйки выведут сыщика на серьезное преступление!

Глава VI

Русская рулетка

Считается, что старшие любят детей. Спроси любого — и услышишь, что без детей он жить не может, дети — его будущее и все такое.

На самом деле больше всего они ЛЮБЯТ УЧИТЬ детей. Чем старше человек, тем он сильнее мечтает передать кому-нибудь свой богатый жизненный опыт.

Блинков-младший понял это давным-давно, еще в шестом классе, и с тех пор мог веревки вить из старших. Однажды он родного дедушку заставил кричать «Здравия желаю!». Не верите? А все просто. Он сказал: «Дедуль, мы с мальчишками поспорили, как солдаты кричат: «Здра-жла» или полностью: «Здравия желаю». Дедуля, до пенсии летчик-испытатель, военная косточка, со знанием дела ответил, что «Здра-жла», а полностью хором не выкрикнешь — нестройно получится. Блинков-младший засомневался. Дедуля вышел к мальчишкам и показал. Блинков-младший выиграл эскимо. Нужно ли объяснять, что спор был не о том, как солдаты кричат, а о том, что дедушка закричит?

Конечно, с незнакомым человеком такие штучки не проходят. Надо сначала узнать, что ему интересно в жизни, и начать разговор с этого. А потом уже переходить на то, что нужно тебе.

Владимир Владимирович усадил Блинкова-младшего на диван, криво стоявший посередине комнаты, и стал рыться в картонных коробках с вещами. В одной оказался мундир цвета зеленки. Мелькнул погон с тремя большими звездочками, и таможенник сразу же закрыл коробку. Ну вот, никакой не генерал. В армии был бы полковник, в милиции — тоже, но надо добавлять: «полковник милиции». В прокуратуре человек с тремя большими звездочками почему-то называется не «полковник прокуратуры», а «старший советник юстиции». А как в таможне?

— Кто вы по званию? — спросил Блинков-младший, заодно проверяя Владимира Владимировича на тщеславность.

— Пенсионер, — буркнул таможенник. — Где у меня аптечка?

— Не беспокойтесь, царапина подсохла уже, — сказал Митек.

— Подсохла, но прижечь надо. Это же лоб, мозги рядом.

Было приятно, что незнакомый человек так заботится о его мозгах, но сыщик пришел не за этим.

— Вы даже не посмотрели, что пропало, — проверил он отставного таможенника на жадность.

— А куда спешить? Все равно: что пропало, того не вернешь. Лучше я расстроюсь потом, когда все коробки разберу, — философски заметил Владимир Владимирович, выдержав и эту проверку.

Митек запустил следующую, на хвастливость:

— Классный у вас диван, натуральная кожа. Пенсионерки обзавидовались.

Отставной таможенник не ответил. Он разыскал пластмассовую шкатулку с лекарствами, прижег Митькину царапину йодом и залепил пластырем.

— А трудно работать в таможне? — спросил сыщик.

— Первые десять лет трудно, а потом привыкаешь.

Разговор не клеился. Отставной таможенник раскрыл коробку с мундирами и начал развешивать их в шкафу. Намек был ясен: пора и честь знать, то есть сматываться.

— Спасибо, что не поверили этим, — искренне сказал Митек, вставая с дивана.

— Не стоит, — отмахнулся Владимир Владимирович. — Если бы я тебя обидел, то мне самому было бы плохо.

— Это почему?

— Несправедливость разрушает две души. Обиженного — потому что он перестает верить людям, и обидчика — потому что он перестает отличать хорошее от плохого.

— Да ему-то что? — удивился Митек. Он думал о Князе. — Положим, хорошие кроссовки от плохих он отличит, а хорошие поступки от плохих — ему не надо. Он лезет в буфет без очереди, а другие пускай стоят. Наглость — второе счастье.

— А ты тоже так считаешь?

— Нет, просто обидно, что бессовестным всегда достается больше.

— Это до поры до времени, — возразил Владимир Владимирович. — Наглость — русская рулетка. Знаешь, что это такое? После Гражданской войны белые офицеры бежали за границу. Без Родины, без семьи, без службы. Они не видели смысла жить и придумали игру с судьбой. Семь гнезд в барабане нагана, в одном — патрон, а остальные пустые. Крутанул барабан, поднес револьвер к виску и спустил курок. Один раз пусто, другой… Вот и наглец испытывает судьбу. Твой приятель без очереди лезет в буфет, но рано или поздно нарвется на злого боксера. А кто-то ворует и не остановится, пока не попадет за решетку. Это как закон природы: один раз сошло с рук — он обязательно повторит еще и еще. Наглость растет раз от раза и в конце концов губит своего хозяина.

Владимир Владимирович сел на диван и кивнул на место рядом с собой. Сыщик понял, что попал в больное место.

— Вас обидели?

— Как посмотреть. Считается, что меня отправили на заслуженный отдых. Но я надеюсь вернуться. Жду, когда мой враг щелкнет курком в седьмой раз.

Блинков-младший молчал. Он ждал продолжения. Но вместо этого отставной таможенник сказал утвердительным тоном:

— Ты хотел меня о чем-то спросить.

Сыщик понял, что подход к Владимиру Владимировичу состоит в том, чтобы говорить все прямо, без подходов. И рассказал о злой и несчастной дуре Зеленой Мане, которую скорее всего сдадут на опыты, если не найти ее хозяйку.

— Ветеринар не говорил, она не больная? — спросил отставной таможенник.

Вопрос не понравился Митьке. Если больная, то разве обезьяну меньше жалко?

— Не говорил, — буркнул он.

— А сам ты ничего странного не заметил? Как у нее лапки действуют?

— Не «как?», а еще как действуют! Всеми четырьмя чашки бросает!

— Значит, повезло, в середине оказалась, — непонятно заметил Владимир Владимирович.

— Это было уже интересно!

— В середине ЧЕГО? — спросил Митек.

— Знаешь, как их возят и вообще откуда они берутся в Москве?

— Из джунглей? — неуверенно сказал сыщик.

— Понятно, что из джунглей… Макаки живут в основном в Юго-Восточной Азии. Носятся стаями, как у нас на свалках одичавшие собаки, объедают сады и поля. Крестьяне их бьют чем попало. В общем, цена обезьяньей жизни там — ноль. И вдруг приезжают белые люди и обещают по доллару за каждую живую макаку. А народ в иных местах живет очень бедно. Поднимается вся деревня и ловит макак. Белые люди кажутся богатыми дурачками — ну кому нужна никчемная обезьяна?

— А у нас обезьяны дорогие., — заметил Блинков-младший.

— Вот именно! — подхватил отставной таможенник. — Заплатил где-нибудь во Вьетнаме доллар, а в России продал за пятьсот. Но во всех странах запрещено ввозить и вывозить животных. От этого случаются всякие беды. Скажем, завезли мангустов для борьбы со змеями, мангусты змей поели и принялись за птичьи яйца, птицы улетели из разоренных гнезд, и на сады набросились гусеницы. Природа — самый сложный механизм, в ней ни один комар не живет зря. Не знаю, зачем нужны макаки — может, они поедают каких-нибудь опасных насекомых?!