Убийцу скрывает тень, стр. 8

Тодд еще раз покосился на пижона в немецком суперавто. Тот досасывал бутылку, размазывая свободной рукой слезы по сытой, гладкокожей морде. Тодд задумчиво покачал головой. «Не знаешь ты настоящего горя, дурачина!»

Глава пятая

Дневной свет неторопливо завоевывал западную часть штата Вашингтон, а теплый тихоокеанский воздух со стороны залива Пьюджет-Саунд скользил по стылым вершинам Каскадных гор, создавая причудливые воздушные завихрения. Ястреб лениво кружил в полумиле над лентой асфальта, которая змеилась по лесистым горам. По дороге двигалось темное пятнышко, взбираясь все выше и выше по склонам.

В самом пятнышке — год назад купленном темно-зеленом джипе «Гранд-Чероки» — Митч Робертс рассеянно сунул в плейер компакт-диск Брюса Спрингстина, но тут же ударил но кнопке выброса — вспомнил, что рядом, скрестив руки на груди, дремлет его пассажир. Митч был ладно скроенный малый. Массивная нижняя челюсть. Строгим, замкнутым лицом смахивает на какого-нибудь сектанта. Чтобы разогнать скуку, Митч мысленно сравнивал свою жизнь с жизнью коллеги-адвоката Джека Ремсбекера, который тихо посапывал рядом.

Работают в одной юридической фирме. Митч уже пять лет, а Джек только два года. Поэтому именно Митчу, при равных способностях, светит повышение в самое ближайшее время. Руководству грех не сделать его равным партнером и не дать ему долю в доходах! Ведь он только что удачно закруглил дело, которое тянулось не один год, и от многомиллионного мирового соглашения сторон конторе обломился сказочный процент.

Митч — человек семейный. Джек — убежденный холостяк. Соответственно, и предыдущий вечер они провели по-разному. Митч — с семьей в своем особняке на западном склоне горы Квин-Энн — с видом на центр Сиэтла. А Джек — у девицы по имени Шэннон, которую подцепил в баре на берегу Лейк-Юнион. Из ее постели он выбрался лишь два часа назад и только-только поспел в свою квартиру в Киркленде, в дверь которой Митч, как и было условлено, постучал в пять утра. Теперь, на автостраде номер 2, гуляка наверстывал сон.

Митч, заядлый ходок по кручам, подбил Джека подняться на пару на Маунт-Брейтон — гору высотой в семь тысяч двести футов на северо-востоке от Сиэтла. По мысли Митча, это восхождение должно было укрепить их дух товарищества и научить действовать в связке, что и в повседневной работе весьма пригодится.

Митч съехал с асфальта на гравийную дорогу. Пять миль джип сражался с ухабами и озерцами жидкой грязи. Митч только улыбался: наконец-то его «Гранд-Чероки» сподобился получить боевое крещение по-настоящему паршивой дорогой. Ничего, вернется домой и вымоет как следует. У подножия Маунт-Брейтон, где начиналась тропа вверх, была лужайка для парковки. Митч остановил машину, выключил двигатель и тихонько толкнул Джека:

— Подъем! И с песней в гору!

Джек проморгался и посмотрел на часы.

— За сорок пять минут домчались? Ты что, гнал как сумасшедший?

Распахнули дверцы, и потянуло сырым холодом. До Дня благодарения оставалась еще неделя, но в последние дни повадился валить снег — правда, тут же таял. Было зябко. Предрассветное небо затягивали мрачные облака. Митч вышел, открыл заднюю дверь джипа и вытащил два рюкзака. При этом из багажника вывалился динозаврик Барни, надувной дружок его трехлетней Бритни. Митч улыбнулся, поднял Барни с земли, отряхнул и вернул на место.

Достав из пакета-холодильника завернутые в фольгу сандвичи, он спросил Джека:

— Тебе какие? С цыпленком или с тунцом?

Джек подошел ближе. Изо рта у него уже торчала зажженная сигарета.

У Митча слов не было: парень еще толком не проснулся, а уже дымит!

Джек сперва сладко затянулся, потом сказал:

— Мне все равно. Давай какие не жалко.

Митч сунул два сандвича в рюкзак Джека и бросил его хозяину. Тот попытался поймать его левой, свободной от сигареты рукой, но промахнулся. Рюкзак плюхнулся на землю.

Митч впился в сигарету укоризненным взглядом.

— Ну что за польза от пешего туризма, если ты травишь себя двумя пачками сигарет в день?

Джек гордо помахал пачкой «Мальборо лайт»:

— Смолы всего ничего. И потом, я не по две в день смолю. От силы полторы.

Джек хотел было переложить свой мобильник из сумки в рюкзак, но Митч остановил его руку:

— Забудь о телефоне. Мы тут чтобы общаться без помехи, так? К тому же в этой глуши сотовый вряд ли фурычит.

Джек пожал плечами и покорился.

Митч захлопнул дверцы, пискнул кнопкой системы запирания без ключа, сунул дистанционку в карман желтой куртки на меху и показал Джеку на просвет между деревьями:

— Вот она, наша тропа. Вьется до самого верха. Туда и обратно — девять миль.

— То-то счастье! — без особого энтузиазма отозвался Джек. — Всю жизнь мечтал.

Высоко над ними все кружил и кружил ястреб, до того фантастически остроглазый, что мог различать с расстояния в четыреста футов наимельчайшие детали одежды двуногих, которые вышли из темно-зеленого прямоугольника. Как добыча они его не интересовали — уж очень крупны. Однако он инстинктивно следил за чужаками, которые вторглись в его владения. Дрейфуя на набирающих силу утренних потоках воздуха, голодный ястреб высматривал в лесу движение чего-либо съедобного. Восходящая струя вознесла его еще на пару сотен футов выше — и теперь он мог охватить цепким взором и ту часть горного склона, которая не была видна двуногим чужакам. Там ястреб уловил чье-то присутствие. Не увидел, не услышал, не учуял, а просто угадал бывалым нутром.

Снизу шла какая-то непривычная вибрация в том диапазоне частот, которую бесхитростный птичий мозг воспринимал только бессознательно. Как человек иногда без видимой причины настораживается в ожидании чего-то нехорошего, так и ястреб весь напрягся в вышине. Что-то там, внизу, затевается.

Обычно ястреб реагировал на опасность пронзительным вскриком, но тут мозг отчего-то велел помалкивать и сделать пару-другую мощных махов крыльями, дабы оказаться еще дальше от этой части леса. Там, между деревьями, был кто-то. Но в отличие от зверей на двух ногах и с горбом за спиной этот двуногий был явно здешний — свой в своих краях.

Глава шестая

Тайлер проснулся и открыл глаза. Только-только начинало рассветать, но и жидкий свет ударил по сетчатке хуже прожектора. Постепенно привыкнув к свету, Тайлер обнаружил, что он по-прежнему в своем «мерседесе» и по-прежнему под окнами «Севен-илевен». Что сворачивал к магазину — это Тайлер помнил. Смутно. А давно ли это случилось — понятия не имел. Чувствовал он себя как подогретое в микроволновке собачье дерьмо. Почти пустая бутылка виски на сиденье подсказывала почему. Тайлер поднял дверь, кое-как выбрался из машины и заковылял в магазин.

Тодд Шелтон уже давно заметил, что блондинистый тип в красной тачке наконец-то ожил. Теперь, когда он стоял в дверях магазина, оказалось, что он высоченный малый.

— Доброе утро, — сказал Тодд. — Машинка у вас — закачаешься! С вами все в порядке?

— Угу, — буркнул Тайлер. — Кофе тут есть?

— А вон там. Только что заварил. И что это у вас за тачка такая особенная? Не иначе как «шевроле-корветт»?

— Не угадал, — сказал Тайлер, шаря рукой по карманам в поисках денег. Его затошнило. Справившись с бунтующим желудком, он сообразил, что бумажник остался дома. Да и зачем его было брать… на тот свет? — Черт…

Даже полуживой и полувменяемый с похмелья, Тайлер не мог не взвиться от того, что этот прыщавый олух мог спутать Рембрандта с картинкой модного мазилы.

— Нет, никакой это не «корветт»! — рявкнул он зло. Собственный громкий голос отозвался мучительными раскатами в голове. Тайлер невольно сбавил тон. Да и этого темного юнца не следует настраивать против себя — а ну как сгодится в теперешней сложной ситуации! Поэтому Тайлер терпеливо пояснил: — Это «Мерседес-Бенц-300 SL Галлвинг» 1956 года.

— Ну, я тащусь! У моего приятеля — точнее, его брата — тоже «галлвинг». Но только мотоцикл.