Гимназистки (Сборник), стр. 17
Потом, посмотрев на растерянное и смущенное лицо Саши, расхохоталась снова.
— Ага, понимаю, — между взрывами смеха говорила она, — вы считали, что ее сиятельство княжна и я — это… это одно и то же…
— Да! — чистосердечно призналась Саша, — я думала, что князь N ваш дядя или дедушка, и поэтому прислуга называет вас княжной.
— Нет, нет, милая Роговцева! Уверяю вас, вы ошиблись! Однако пойдем ко мне, здесь болтать совсем неудобно. Идем.
Она взяла Сашу под руку и повела по целому ряду комнат, обставленных с такой роскошью, с таким богатством и вкусом, что у бедной дочери слесаря глаза разбежались при виде всей этой пышной обстановки. Зеркала во всю стену, тяжелое бархатное драпри, картины в золоченых рамах, роскошная мебель, мягкие, как пух, ковры, гобелены, статуэтки, всевозможные затейливые столики, бра на стенах, хрустальные люстры и целая масса дорогих безделушек! Все это поражало на каждом шагу скромную гимназистку-гостью.
За двумя тремя гостиными следовал длинный зал, сверкающий своей белизной, мраморными колоннами, венецианскими зеркалами, козетками и стульями вдоль стен, с двумя роялями по углам комнаты.
Потом столовая в русском стиле с огромным буфетом в виде крестьянской избы с вышитыми полотенцами, навешанными по стенам, с резным столом, стульями, табуретами, похожими на красивые игрушки. Рядом с этой комнатой находилась японская гостиная вся в ширмочках, изящных пуфах, диванчиках и веерах, а за ней начинался длинный коридор с многочисленными дверями по обе его стороны — справа и слева.
— Здесь комната княжны Киры, здесь наша классная, а здесь мой уголок, — предупредительно пояснила Махровая своей гостье и открыла какую-то дверь.
Саша Роговцева поторопилась закрыть глаза. Ей хотелось сразу открыть их тогда, когда она будет там, в этой комнате, убранной, должно быть, с той же сказочной роскошью, с какою убрана вся княжеская квартира, в той самой комнате, куда мечтала попасть каждая из ее гимназисток — подруг.
И что же?
Она увидела очень светлую, очень просторную спальню в два окна со скромной узенькой постелью в одном углу, с книжным шкафом в другом, небольшой уголок, занятый простою мебелью с кожаной обивкой. Круглый умывальник безукоризненной чистоты и письменный стол у окошка с простыми тюлевыми занавесками и синей шторой.
— Вот и мой уголок… Нравится вам? Не правда ли, здесь очень уютно? Присаживайтесь сюда, к столу, и будьте как дома! — самым радушным образом с любезной улыбкой обратилась Нина к своей гостье… Но, посмотрев на лицо последней и увидя широко раскрытый рот и изумленно вытаращенные глаза Саши, она не могла снова не рассмеяться.
— Что вы? Что вас так удивляет, а? — допытывалась она.
Но Саша долго не могла ничего ответить, пока не пришла в себя от изумления. Наконец она собралась с духом и произнесла, смущенно краснея под чуть-чуть насмешливым взглядом своей подруги.
— Знаете… Махровая… Вы., вы… ах, пожалуйста, простите меня… но, но у нас говорили про вас такое… такое… Ну, словом, что вы живете как сказочная принцесса в заколдованном замке… Что вас окружает такая роскошь и что вы купаетесь в ней… И про вашу комнату у нас целые легенды ходят… Говорят, что убранство ее…
— Замок фей? Не правда ли? Да-с, — с тем же безобидным смехом подхватила Сфинкс последнюю фразу Саши.
— Ну да, — согласилась Роговцева все так же смущенно.
И мне завидуют все? Не правда ли? Да? — зеленовато-серые глаза Сфинкса сощурились и точно потемнели. — Наверное, говорят: богачка-аристократка, на собственных лошадях ездит, учителя к ней репетировать уроки ходят, англичанка в доме живет. Ведь так, да?
— Да! — призналась Саша, совсем уничтоженная сметливостью подруги.
— Ну так знайте же, Роговцева, что ничего этого нет и в помине. Я окружена роскошью, это правда, но я далеко не купаюсь в ней. Слушайте только: мой опекун князь N. взял меня в этот дом три года тому назад, когда умер мой отец (мать я потеряла давно, в раннем детстве). Приехала я сюда совсем глупенькой провинциалкой и, разумеется, прежде всего испугалась всей этой роскоши, всех этих прекрасных, на ваш и неуютно-огромных, на мой взгляд, комнат, где, казалось, жутко было даже громко говорить.
Княжна Кира — моего возраста и учится дома. Она несколько капризна и раздражительна, как всякий избалованный с детства ребенок. Меня же эта девочка полюбила как родную сестру с первой встречи и требовала, чтобы я, если не училась бы с ней, то хоть присутствовала бы на ее уроках. Было решено, что я поступлю в гимназию, так как суммы, оставленной мне покойным отцом, было слишком мало для того, чтобы впоследствии я могла бы жить без собственного заработка. Приходилось подумать о будущем: готовиться в учительницы или в гувернантки. А без гимназического аттестата этого достичь нельзя. Присутствуя на уроках языков Киры, я научилась прекрасно болтать по-французски, немецки и английски. К тому же мисс Финч, Кирина англичанка, провожая каждое утро Киру в художественную школу, где девочка берет уроки живописи среди других великосветских девиц, берет и меня с собой, чтобы завезти в гимназию, и не отказывается по дороге побеседовать со мной, а это дает такую прекрасную практику языка!
Живу же я в такой скромной комнате, несмотря на горячие протесты моего опекуна и его дочери, так как не хочу окружать себя той роскошью, которой впоследствии буду лишена и к которой очень скоро, к сожалению, привыкает каждая молоденькая особа. Единственная роскошь, которую я себе позволяю — это мои изящные платья и обувь, но и то только ради княжны Киры… Не хочется смущать девочку перед ее гостьями, светскими подругами, чересчур уж скромным нарядом, неподходящим к тону этого дома. Ну вот видите теперь, Роговцева, как вы все жестоко ошибались на мой счет! И ошибались тем более, не зная, что в самом недалеком будущем я, должно быть, может, скорее, чем кто-либо из нашего класса, познакомлюсь со скромной долей труженицы…
— Но почему же? Ведь в доме князя вас так любят.
— Да, но я им всем чужая и не могу жить на чужой счет. Денег же, оставленных папой, едва хватит на мое образование, на жизнь в доме опекуна, на мой стол, костюмы… словом, на мои расходы, а там я должна буду искать себе место гувернантки или давать уроки… Понимаете меня, Роговцева? Чтобы не пользоваться даром услугами князя и княжны. Ну а теперь давайте-ка возьмемся за наши немецкие уроки — мы и так пропустили больше четверти часа с нашей болтовней!
И говоря это, Нина взяла книжку, положила ее перед собой и стала громким, внятным голосом читать немецкий урок.
ТАЙНА
Как она, Неточка Ларионова, вошла в класс, каким многозначительным взглядом окинула ближайших соседок по партам — они уже поняли, что с их подругой Неточкой случилось нечто.
И лицо Неточки, маленькое, курносенькое, с бисеринками веснушек под глазами, у носа и на щеках, говорило за то, что нечто необычайное творилось с его владелицей.
На обычной молитве перед занятиями Неточка не могла стоять спокойно, на уроке геометрии тоже, так что учитель Федор Павлович Сабелин два раза окликнул ее, приглашая внимательнее слушать поясняемую им теорему.
Наконец кончился бесконечный первый урок! Небольшой пятиминутный перерыв — и Неточка уже сидит за следующим часом французского языка.
Преподаватель французского принес сегодня классные сочинения и раздал их гимназисткам, делая соответствующие замечания каждой из них. Ах, что значит французское сочинение перед тем, что переживает сейчас Неточка! Положительно ничего не значит перед ее, Неточкиной, тайной!
О, эта тайна!
Из-за нее, из-за этой тайны, бедняжка Неточка не спала целую ночь! От счастья, конечно. Из-за нее со вчерашнего дня не знает покоя, из-за нее же получила замечание от Пифагора, как называют у них в гимназии преподавателя математических наук.