Мой декаданс, стр. 10
Жасмин
Бедный мой жасмин жалил мне зрачки.
Кистями зимы зажигал июнь.
На траву ссыпал снегом лепестки.
Белое кругом, и попробуй сплюнь.
А теперь засох мертвым тростником.
Ветви без листвы, поднятые ввысь.
В горле боль и хрип, от снежинок ком.
Кости без листвы говорят: «Держись».
Ночь
Ночь в окне. Зачатье дня.
Все слова равны нулю.
Нет ни «можно», ни «нельзя».
Мы с тобою не в строю.
Перемирье в одну ночь.
Снимем маски до утра.
Я хочу тебе помочь,
Но помочь ты мне должна.
Мы с тобой пьяны уже
От вина и от Луны.
На каком-то этаже
Силуэтами видны.
Мы с тобой не будем спать,
Чтоб остаться в той ночи.
Чтоб похмельем не порвать
Огня плачущей свечи.
«Ты неземной кусочек неба...»
N.
Ты неземной кусочек неба.
С тобою быть мне не дано.
В темной пещере лучик света,
Кричащий о тебе одной.
Мой мир исполнен мрачных красок.
Затменьем, точками зрачки.
Ростки волшебных теплых сказок
Засохли, не поднявшись из земли.
Как верит в идола язычник,
Издалека лишь восхищаюсь.
Ловлю с тобою каждый миг я
И оставляю тебе жалость.
Когда закончится дорога
И смерть скомандует «отбой»,
Лишь об одном прошу я Бога -
Увидеть нежный образ твой.
Пускай секунду, пусть мгновенье,
Его мне хватит навсегда.
И попрошу я лишь прощенья,
Что полюбить ты не смогла.
Дымок
Дымок веселый ласками,
Петлею сизой щерится.
И в смерть совсем не верится.
Труба дымится сказками.
Слова у печки теплые.
Эфир неоном светится.
Гроза в окошке метится
И гром грохочет стеклами.
И хоть немного грустно мне,
Что мы с тобой повздорили,
Не лучше воля боли ли?
Письма твои горят в огне.
Так счастье радует во сне.
Слова смолят теплом в огне.
Так хорошо, уютно мне
На самом дне...
Верлен
Сентиментальных разговоров
Нутро не трогают тона.
И бурова искристых взоров
Давно не достигают дна.
И общих радостей причастья
Не заставляют грудь стучать.
Но озверевшему несчастью
Твоих слез, к счастью, не узнать.
Ветер
Ветер тихо качает мертвые ветки берез.
Он листву с них срывает и мне ставит последний вопрос:
Что тебе надо от жизни? Чем ты ее заслужил?
Может, и ты тоже лишний? - ветер спросил.
«Картинки лесные из снов иль заветов...»
Картинки лесные из снов иль заветов.
Бутылка с горилкой для встречи рассветов.
Тропинки узки, часов гнутые стрелки.
В развилке на ветке белье сушат белки.
Опилки от резаных праздничных елей.
Копилки разбитые прежних метелей.
Художник
Я все дальше иду от огней
И несу своих мыслей мешок.
Вдалеке от шумящих людей
Я стираю ступни в порошок.
И чем дальше в пустыне иду,
Тяжелее, но легче мой путь.
Нетерпимей конца пути жду,
Чтобы лечь на песок и уснуть.
Расствориться в мире своем,
Чтоб никто не смог помешать.
Каждой клеткой проникнуться сном,
На кресте своем себя распять.
«Пыльные тучи недвижные в высях...»
Пыльные тучи недвижные в высях.
Солнце за ними. Вечерний янтарь.
Мне вспоминается сказкою старь -
Лесть потаенная с мордочкой лисьей.
Дни календарные, павшие с древа.
Времени шаг слаб осенней порой.
Ветра холодного сабельный вой.
Стон ветвей голых. Вкус свежего хлеба.
«Сиделка. Елка заезженной старью...»
Сиделка. Елка заезженной старью - вправо и влево огни.
Кони. В погоне за ними скачет морозный январь.
И в янтаре снегири. Кружится в вальсе метель.
К тепу примерзшая сталь - Сторожу дали медаль.
Сторожу снится постель. Мчит каруселью метель.
Стелится даль из картинок Дали
В лунной пыли, на полигоне Земли.
Кошки
Восхищаюсь звериною страстью,
Где один поцелуй - в сердце, в кровь.
Где кошачьи две львиные пасти
И шипят, и ревут «про любовь».
Когда в шею клыки яд вливают,
И взрывают твердь когти межой,
Клочья шерсти на травы слезают
Под счастливо-болезненный вой.
Берроуз
А Берроуз совсем без бороды!
А я думал - молодой и с бородой.
А на роже морщины видны!
А я думал - красив и живой.
А Берроуза любят лгуны!
А я думал, он гвоздь им в глазах.
Его именем строят мосты!
А я думал, за ним гиблый прах.