Железная скорлупа, стр. 32
– Простите, сэр Инконню, мне стыдно, что вы помните о боли моей земли лучше меня.
«Ну вот, опять будет придираться», – поморщился рыцарь.
– И впрямь разум помутился, если сочла это королевство лучше своего, – фыркнула девушка. – Но как вы исцелились, сэр Инконню?
– Вашими молитвами, – буркнул рыцарь.
– Но как?
Рыцарь скупо пересказал о своем походе в замок, умолчав о демонах, спящих служанках и королеве. Фрейлина широко распахнула гиацинтовые глаза.
– Но я не понимаю, как вы отыскали меня в огромном дворце так быстро?
– Э-э… кхе… Лишь ступил под своды, как сердце повлекло меня в нужном направлении.
Леди лукаво улыбнулась:
– Хорошее у вас сердце.
Щечки ее порозовели, отвернувшись, она устремила взгляд на заснеженные холмы:
– Куда мы едем, сэр Инконню?
Рыцарь замялся:
– Э-э… Леди Хелия, я прошел сюда, будучи при смерти, обратной дороги не запомнил. Но велел коню отвезти нас к выходу.
Фрейлина, наградив его долгим странным взглядом, отвернулась.
«А если выход в наш мир открывается по приказу короля? – От этой мысли у Инконню сжалось сердце. – То-то никто за нами не гонится, знают, не уйдем».
За спиной жутко взревело. Конь, недовольно заржав, потрусил быстрее. Рыцарь оглянулся, выдохнул со свистом. Фрейлина со страхом посмотрела на облако снега в пятистах футах позади, где проглядывали очертания огромного существа.
– Сэр Инконню, мне страшно, – пискнула она по-детски, прижимаясь к рыцарю.
«Мне тоже».
– Не бойтесь, до выхода осталось немного, – подбодрил он испуганную девушку.
Рыцарь снова оглянулся: снежный туман рассеялся, под облаками появилось ужасное старческое лицо с льдистым глазом во лбу, горбатым носом, кожей мертвецки синего цвета. Белоснежные волосы покрывал серый платок, а костлявые плечи укутывал коричневый плед. Серое платье, серые башмаки, в руке старуха сжимала кривой деревянный посох, лысая орлиная голова верхушки возбужденно щелкала клювом. Руки старухи свисали до пят, пальцы были в три раза длиннее ладони.
– Синяя Ведьма! – закричал рыцарь, вбивая пятки в огнистые бока. – Давай, кляча, вывози!
Конь с оскорбленным ревом рванулся вперед. Фрейлина, трясясь от страха, обвила руками шею рыцаря.
Кэйлик Бхир подняла посох с клекочущим навершием, ударом тупого конца вздыбила с земли пласты снега. По земле стремительно поплыла льдисто-синяя волна замерзшего воздуха.
Огнистый конь, всхрапнув, в мощном рывке едва не сбросил седоков. Позади воздух ломко хрустел, осыпаясь льдинками. От вида голубого марева под ногами у рыцаря волосы на затылке зашевелились.
Волна пронеслась мимо, истаяла в заснеженном холме. Конь наддал ходу. Фрейлина испуганно пищала, цепляясь за рыцаря.
За спиной разочарованно выдохнули. Старуха черпнула громадной синей ладонью пласт снега размером с реповое поле и с мерзким хрустом сжала его до размера бочки.
Рыцарь услышал стон проломленного воздуха.
– В сторону! – заорал коню. – В сторону!
Огнистый зверь резко сменил направление. Снежный ком рухнул и с густым вздохом развалился на крепкие ломти. На спину рыцаря обрушился град жестоких ударов, шлем зазвенел, как колокол. Мимо них, застилая взор, пролетали белые комки.
– Сэр Инконню! – закричала девушка.
Рыцарь крепко прижал девушку к груди.
– Не бойтесь, – прогудел ласково, – я не позволю.
Снежное поле с кусками мерзлой земли захрустело в синей ладони, и одноглазая великанша, обнажив медные зубы, отправила сыплющий крошкой ком в полет.
– Левее! – крикнул рыцарь. – Левее!
Ком с грохотом упал справа. Рыцарь прикрыл фрейлину от злых снежных ос.
– Вывози, скотина!
Синяя Ведьма тяжко шагнула, скрывая колени в снежной взвеси. Дрожь земли подбросила коня в воздух, седоки испуганно вскрикнули. Рыцарь прикусил до крови язык. Бхир с огорченным выдохом перевела холодный взор с беглецов на громадные ноги. В ее ладони вновь захрустел снег.
Огнистый зверь с трудом взобрался на холм, ветер срывал с лошадиных губ пену. От недовольного ворчания Кэйлик Бхир в воздухе повеяло лютой стужей. Но сквозь марево холма уже виднелась зелень.
– Мы выбрались! – завопил рыцарь восторженно. – Хелия, мы выбрались!
Грохот оглушил, шлем загудел от жестоких ударов. Снежный кулак сшиб седоков с коня. Визг фрейлины слился с лошадиным ржанием. Инконню слез с девушки, хлопками по спине помог ей выплюнуть белую кашу. Огнистый конь, грузно поднявшись, кинулся вниз по склону.
Рыцарь завертел головой: зыбкий проход близко, но сапоги утопали в мягком покрове, натруженные ноги еле держали, норовили разъехаться. Он подхватил Хелию на руки, с надсадным хрипом пошел к выходу.
Льдистый глаз Синей Ведьмы загустел, она досадливо сорвала платок, и снежные космы затрепетали на ветру. Старуха с широким замахом швырнула посох в серебряное небо.
Инконню при виде летящего бревна расширил глаза. С отчаянным криком двинулся быстрее, но увяз, как муха в меду. До выхода осталось совсем немного…
Со страшным свистом посох воткнулся в верхушку холма, от него, как от камня, брошенного в пруд, расплылось голубое кольцо. Воздух захрустел, осыпаясь льдинками.
Визжащая Хелия, мелькнув в воздухе, скрылась за пологом марева. Спину рыцаря ожгло смертельным холодом, он с надсадным криком скакнул вперед и колобком покатился по снегу.
В лицо повеяло теплом, затих разочарованный рев… Рыцарь ошарашенно взирал на цветущую лужайку.
– Хватит валяться, сэр Инконню! – сказала фрейлина. – Боже, совсем не умеете обращаться с дамами. Надо же додуматься – швырнуть леди, словно мешок с картошкой.
Рыцарь оглядел заиндевелые сапоги. Фрейлина недовольно трогала пряди волос, ощупывала лицо.
– Как ужасно я выгляжу, – вздохнула она и повернулась к рыцарю: – Сэр Инконню, я выгляжу ужасно?
– Как скажете, леди, – прокряхтел юноша, поднимаясь.
Девушка, возмущенно фыркнув, отвернулась и зашагала прочь. Рыцарь заковылял следом.…
– Господи, куда подевалась весна? – вздохнула фрейлина огорченно, рассматривая тусклый осенний лес.
Инконню промолчал, лихорадочно вспоминая, где оставил лошадей: надо уходить скорее, пока не выслали погоню.
Пошел наугад, фрейлина плелась сзади. Когда за деревьями мелькнул белый круп, рыцарь обрадованно вскрикнул.
– Не машите руками, сэр Инконню, – сказала девушка сердито. – Вы гоните волны вони. Держитесь от меня на расстоянии. Как хочется побыть подальше от вас.
«Мне тоже!» – подумал рыцарь, свирепея.
Глава восьмая
Лабораторию ярко освещали свечи: блестели колбы и тигли, сложные алхимические приборы, россыпи золотой пыли сверкали по углам. Один угол занавешивала плотная темная ткань. Эверейн прислушался к звукам, пробивающим изредка полотно, и поежился.
– Ты что-то хотел, братец? – спросил Мэйбон, не отрываясь от большой шахматной доски.
Зрелище поединка брата с вороном умиляло. Мэйбон сидел на длинноногом табурете, подобрав полы халата, а ворон, шаркая по столу, внимательно косился на фигуры и хрипло покаркивал.
На клетчатом поле переминались с ноги на ногу живые существа: у Мэйбона одетые щеголевато в яркие ткани, в шляпах с перьями, с надушенными бородами, кружками с пивом в маленьких ручках, – ирландские гномы клариконы, хранители винных подвалов. На стороне ворона – грязные, нечесаные, в мрачной одежде и со свирепым взглядом боггарты.
Мэйбон подтолкнул в спину разряженного хлыща-пехотинца: кларикон, хлобыстнув из кружки, утер усы и хлестким ударом в челюсть отправил угрюмого боггарта в нокаут. Клариконы радостно заорали, вскинули кружки, а сторона боггартов вздохнула удрученно. С потолка спустилась пара сприганов, подхватив беспамятного под мышки, они свалили его в кучу других поверженных. Очнувшиеся боггарты угрюмо зыркали на доску, тиская кинжальчики на поясе, а клариконы орали песни, звякали кружками, сочно булькали пивом.
Ирландский гном, отличившийся ударом, занял клетку, под гром пьяных голосов и раздраженное ворчание выбивал чечетку.