Удивительная история одной феи, стр. 9

Эпата разевает рот. Я срываю с ног пуанты, натягиваю кроссовки и вылетаю в дверь.

Глава 9

Мама дожидается меня на ступенях. У нее в руках большой голубой зонт.

— Ненавижу балет! Ненавижу Гарлем! Давай уедем обратно в Джорджию! — прошу я.

— Что случилось, детка? — спрашивает меня мама, обнимает за плечи и притягивает к себе.

— Мне придется играть какую-то дурацкую Фею Драже в балетном шоу, — я топаю ногой по луже и сразу же об этом жалею, потому что вода заливается мне в кроссовки и носки тут же промокают.

Мама явно обрадована.

— Фея Драже? Это же большая роль, нет?

— Ну да, — ворчу я. Теперь-то меня заметят, как она и мечтала. Только заметят-то потому, что у меня опять закружится голова во время туров и я грохнусь со сцены прямо в зал или на что-нибудь налечу. Это уже явно не мамина мечта.

— Александрина, это же прекрасно!

— И ничего не прекрасно! Я не смогу станцевать! Там сплошные туры, а я чуть не убила троих сразу, когда мы их отрабатывали!

— Ну что ты, детка. Я уверена, тебе дали роль потому, что ты лучше всех танцуешь. Мисс Деббэ ничего не делает без причины.

— Да мое имя наугадвытащили! — кричу я.

— Хватит, Александрина Петракова, — говорит мама.

— Ну и ладно, — бормочу я себе под нос.

Мама останавливается и поворачивется ко мне.

— Ты хотела сказать «да, мэм»?

— Здесь никто не говорит «мэм», — отвечаю я. — А я и так выгляжу дурой и танцую как дура. Что мне, и говорить теперь по-дурацки, да?

Здесь домашний арест совсем не такой, как дома. Там, в Джорджии, когда мама меня наказывала, мне запрещалось выходить на улицу и играть с друзьями. Здесь мне так и так нельзя выходить на улицу одной, поэтому маме пришлось изобретать другое наказание. Теперь домашний арест означает, что мне нельзя выходить из моей комнаты. Плюсы: у меня есть маленький телевизор. Минусы: сажая меня под домашний арест, мама уносит телевизор к себе в студию. Она говорит, что так у меня будет время подумать о своем поведении.

Час спустя я иду к маме в студию. Она поднимает на меня взгляд из-за швейной машинки.

— Извини, что я нагрубила, — говорю я, и быстро добавляю: — Мэм.

— Спасибо, что извинилась, Александрина, — и мама отдает мне телевизор.

Я сажусь на табуретку подле нее.

— Мам, а мне обязательно надо заниматься балетом? Я хочу быть конькобежцем, а не балериной.

Мама смотрит на меня.

— Александрина, сейчас и у тебя, и у меня есть шанс начать новую жизнь. Я не хочу, чтобы ты упускала открывающиеся перед тобой возможности. Здесь, в Нью-Йорке, мы можем реализовать свой потенциал.

Опять этот потенциал.Знать бы, где у меня эти полторы крупицы потенциала, я бы легла на операцию, чтобы только их вырезали и дали мне жить спокойно.

Мама видит, как я закатываю глаза, и вздыхает.

— Знаешь, что… Давай так: ты будешь ходить на балет до декабря. Пожалуйста, Александрина, попробуй. Для меня это очень важно. Ну, а если ты и после этого решишь бросить балет… — она разводит руками.

— Правда? — говорю я. — Мне можно будет бросить?

Мама кивает.

— Спасибо! — я ставлю телевизор на пол и бросаюсь на маму с объятиями.

— Но ты уж постарайся выложиться на все сто, договорились?

— Договорились!

— Я бегу в свою комнату и втыкаю телевизор в розетку. Переключая канал за каналом, я обнаруживаю новое шоу под названием «Балет на грани фола» — в нем всякие знаменитости пытаются танцевать балет.

Я сразу веселею. Я и сама, конечно, та еще танцовщица, но у этих ребят получается куда хуже. Рок-звезда топает по залу, как увязший в патоке слон. Знаменитый футболист при попытке сделать шассе — это что-то вроде быстрой пробежки — подлетает в воздух и плюхается оземь. Я смеюсь над ними, но только вдруг я представила всех, кто будет смеяться над моими попытками изобразить танец Феи Драже. Почему-то мне уже не смешно.

Я выключаю телевизор. Когда учителя увидят, что я ни на что не гожусь, они наверняка отдадут роль кому-нибудь другому. Не захотят же они испортить весь концерт из-за меня?

Ведь правда же, не захотят?

Глава 10

Я вхожу в раздевалку, и мы все дожидаемся начала занятий. Эпата, Террела и Бренда сидят рядышком. Бренда что-то говорит — я, конечно, ее опять не понимаю, — и все трое смотрят на меня. Не здороваются. Ну, ладно, я виновата, что на них накричала, но и они хороши — зачем было молоть всю эту чушь про мою роль! Я сажусь на самую дальнюю от них скамейку.

В классе мы проделываем все упражнения со станком — плие, релеве, гран батман.Потом мы выходим на середину зала и занимаемся вольными упражнениями. Я все еще с трудом поспеваю за группой, но по крайней мере уже знаю все движения.

В середине занятия мисс Деббэ говорит, что пора нам начинать репетировать танцы. Мы разбиваемся на две группы. Мисс Деббэ вместе с «капельками» и «зверями» остается в зале, а мистер Лестер ведет «чудовищ» и меня в другой класс.

Первыми репетируют чудовища. Мистер Лестер объясняет им танец.

— Вы ведь знаете, как маленькие дети боятся выдуманных страшных чудищ в шкафу?

Джерзи Мэй таращит глаза. Готова поспорить, она их до сих порбоится.

— Во время этого танца на сцене будет стоять кровать, а в ней будет лежать девочка из младшей группы. Вы выскользнете из шкафа и станцуете смешной танец. Девочка посмотрит на него, а потом загонит вас обратно в шкаф. Поняли?

Мистер Лестер показывает девочкам первую часть танца — как они будут выходить в дверь и окружать кровать, намереваясь разбудить малышку. После этого девочки становятся в ряд и пробуют станцевать сами.

Террела и Эпата танцуют просто здорово. У Террелы движения четкие, как у заводной куклы. Она сразу запоминает все па. Эпата тоже хорошо танцует, но тут дело в другом: она более раскованна, не боится делать большие прыжки и широкие взмахи руками. Она таращит глаза и строит страшные рожи — ну прямо настоящее чудовище.

Интереснее всего смотреть, как танцуют тройняшки. Джессика немного прихрамывает при ходьбе, но танцует она здорово, несмотря даже на свою специальную обувь. Джоанна, та, что со скейтом, выучивает движения почти так же быстро, как Террела.

А вот у Джерзи Мэй все плохо. Она движется направо, когда надо двигаться налево, и налево — когда нужно направо. Джоанна заводит глаза к потолку, но молчит. Джессика пытается помочь сестре, тыча пальцем в нужную сторону, когда Джерзи Мэй в очередной раз делает ошибку.

Они отрабатывают первую часть танца несколько раз подряд.

— Умницы, девочки, — говорит мистер Лестер и поворачивается ко мне. — Александрии, давай теперь ты.

Желудок мой сжимается в комок. Вот уж попала, так попала — мне предстоит опозориться разом перед девчонками, которые терпеть меня не могут, и перед знаменитым режиссером балета.

— Ты знаешь балет «Щелкунчик»?

Я киваю. Мама каждое Рождество заставляет меня смотреть диск с этой записью. Только я обычно сажусь ближе к экрану, спиной к ней, и могу незаметно вздремнуть.

— В этом балете есть такая Фея Драже. Она исполняет просто великолепный танец.

Вероятно, мой страх написан у меня на лице, потому что мистер Лестер смеется и добавляет:

— Честное слово, твой танец будет куда проще. Но музыка останется та же. Понимаешь?

Я пытаюсь потянуть время.

— А разве этот танец не для взрослых? Мистер Лестер улыбается.

— Это ты верно подметила. Понимаешь, когда мисс Деббэ была еще маленькой, ей всегда хотелось станцевать Фею Драже, но роль раз за разом доставалась взрослым. И вот теперь, когда у нее появилась собственная школа, Фею Драже каждый год танцует девочка из старшей группы.

— А почему вы ставите «Щелкунчика» летом? — спрашиваю я, а сама тем временем поглядываю на часы. Протянуть еще двенадцать минут, и я буду спасена.