Таинственный гость из космоса, стр. 11

— Мне кажется, наш инопланетянин с какой-нибудь очень тяжёлой планеты, — сказал академик Гаврилов. — Я помню, на всех видеоплёнках он какой-то расплющенный.

Профессор Пузырёв захотел в этом немедленно убедиться, но вспомнил, что большинство плёнок было отослано в Кремль президенту.

Отослать что-либо в Кремль президенту всегда очень легко, а вот получить что-либо назад…

— Совсем не обязательно, что он с тяжёлой планеты, — спорил профессор Пузырёв. — Может, он расплющился в пространственной складке. Или его вытянула временная щель.

— Нам пора уже дать имя нашему инопланетянину, — сказал лаборант Кузиков.

— А чего там давать. Камнегрыз он и есть Камнегрыз, — сказал профессор Пузырёв.

— Нет, это неправильно. Любой новый вид имеет длинное прозвище, — сказал лаборант. — Например, синантроп китайский или кроманьонец французский.

— Вы что, забыли? Мы же давно президенту писали, что это Камнегрыз клязьменский кайнозойский, — твёрдо сказал академик Гаврилов. — Пусть так и остаётся.

Тут как раз явился крупный учёный — сварщик, слесарь и механик дядя Коля Спиглазов.

Его немедленно пригласили на заседание Учёного совета. Академик Гаврилов сурово начал:

— Ну что, где пропадал? Отчитывайся, мерзавец.

— Пропадал в подвале. И совсем я не мерзавец.

— В каком подвале?

— В бандитском. В зиндане. В двухкомнатном.

— Докладывай! — рявкнул академик. — Всё по порядку.

Спиглазов доложил всё по порядку. И про двух любознательных студентов с барановым уклоном. И про дозревательный подвал, и про бабушку с кочергой, и про страшного Куку.

— Час от часу не легче, — сказал лаборант Кузиков. — Теперь ещё и бандиты.

— Дурак, — возразил академик. — На них всё и спишем.

Тут их по телефону обрадовали:

— К вам едет министр иностранных дел.

Учёные забегали, заметались, не зная как быть, но решительный Гаврилов быстро пришёл в себя:

— Ничего, сейчас как-нибудь выкрутимся. А потом прикажем Спиглазову сделать действующую модель.

Он велел затемнить клетку Камнегрыза и приготовить все видео- и фотоматериалы.

Глава тридцать вторая

Пастухов в лаборатории

Запудрить мозги Пастухову было нетрудно. Академик Гаврилов велел включить проектор с диапозитивами и стал объяснять:

— Это предмет кристаллическо-кремниевой структуры неизвестной до сих пор на Земле формы. Предмет явно мыслящий или сконструированный мыслящими существами.

— Как зовут этот предмет? — спросил Пастухов.

— Камнегрыз клязьменский кайнозойский, — ответил Гаврилов.

— А как вы зовёте его между собой?

— Никак, — ответил профессор Пузырёв.

— Ну, может быть, Шарик, Тузик там или Кремник? — спросил Пастухов.

— Мы же не в зоопарке, — сурово ответил Гаврилов.

Министр Пастухов был очень нетерпеливый. Ему надо было быстро решать проблему:

— Можно на него взглянуть?

— Вы же его видите, — показал Гаврилов на экран.

— А живьём?

— Мы ещё не решили, живое это существо или мыслящая машина.

— Так можно взглянуть?

— Чего там смотреть, — сказал дядя Коля Спиглазов. — Камнегрыз он и есть Камнегрыз. Он спит сейчас.

— А сон у него длится лунный месяц, — добавил ассистент Кузиков. — Там сейчас у него всё затемнено.

— Хорошо, — согласился Пастухов. — Пусть спит целый месяц. Но пока он спит, приготовьте мне полный отчёт по работе с пришельцем, все фотоматериалы и главное — перспективы, открывающиеся в результате этой работы в области биологии, биохимии, роботехники и прочем. Через неделю я вылетаю с этими материалами в Америку.

Когда Пастухов удалился, учёные устроили совещание.

— Пора сообщить о пропаже, — сказал академик Гаврилов. — Как только приедут американцы, нам сразу кранты.

— Вот, когда приедут, тогда и сообщим, — возразил профессор Пузырёв.

— Мы можем сказать, что была обратная пространственная складка, — предложил лаборант Кузиков, — и наш Кремник вернулся в мир иной.

— Мы много чего можем предложить, — сказал академик Гаврилов. — И всё это кончится тем, что нам предложат покинуть наши рабочие места.

На всякий случай он предложил дяде Коле Спиглазову узнать, где находится главный клязьменский электрорубильник. Чтобы в любую минуту можно было выключить в Клязьме свет и иммитировать прохождение пространственной складки.

Глава тридцать третья

Камнегрыз номер два

Папа, мама и Катя находились на даче. Только не на папиной даче, а на старенькой маминой даче под Звенигородом.

Камнегрыз второй день не выходил из-под кровати. Не заболел ли?

Папа отодвинул кровать и закричал:

— Катя, Наташа, идите сюда!

Под кроватью было два Камнегрыза. Один новенький, мягкий и светлый, другой такой же, как и был.

— Ой, мама, — сказала Катя. — Новый Камнегрызик у нас родился.

— Никто у нас не рождался, — объяснил папа. — Он просто кожу сменил.

Кожа по тяжести ничем не отличалась от обновлённого Камнегрыза.

— Надо скорее дать ему угля, — сказала мама.

Послали Катю к соседу за углем.

— А зачем вам уголь? — спросил сосед старик Кузьмичев. — У вас печки ведь нету.

— А мы углём рисуем, — нашлась Маша. — Чёрное на зелёном.

И ей дали кусок угля.

— Не нравится мне этот любопытный старик, — сказал папа. — Он всё время к нам за забор заглядывает. Надо дальше бежать.

Тут мама повторила свою загадочную фразу:

— Можно бежать от людей, а можно бежать к людям.

— Это как так к людям? — спросил папа.

— А так. К людям на телевидение. Если мы заявим про Камнегрыза на телевидении на всю страну, он уже станет всенародным достоянием и его никто не тронет.

— А не испугается твоё телевидение? — спросил папа. — Наш Камнегрыз жутко засекречен.

— Конечно, испугается. Только им нужны сенсации. А засекреченный Камнегрыз — сенсация на весь мир — это как раз для них. Я всё устрою. Я договорюсь с Табуренко.

Никита Табуренко был самый рисковый обозреватель на ТВ. Когда Табуренко выступал, все хоть немного, но его слушали. Потому что каждый раз он приносил в эфир сенсацию. То он находил школьный дневник президента с двойками, то приводил в студию говорящую корову. А однажды на приёме в финском посольстве он начал интервью с патриархом со слов:

— Скажите, Ваше святейшество, вы в Бога верите?

На что патриарх ответил:

— Ни слова о работе!

Мама часто гримировала Табуренко перед выступлением.

— Ну, тебя и арестуют при выходе с телевидения, — сказал папа.

— А мы при выходе подсунем им шкурку, — сказала Катя.

— Пожалуй, вы правы, — согласился папа.

Глава тридцать четвёртая

Камнегрыз номер три

Дядя Коля Спиглазов изготавливал действующую модель Камнегрыза.

Руки у дяди Коли, в отличие от головы, были золотые. И в классных материалах для конструирования не было недостатка. Ему немедленно предоставлялись и микромоторчики, и микроконтакты и любые шестерёнчатые механизмы.

По фотографиям Камнегрыза дядя Коля отлил мягкий пластмассовый корпус, один в один с оригиналом. По краям устроил множество ложных ножек. А внутри поместил сильный гусеничный двигатель из детского конструктора.

Задача перед дядей Колей была поставлена сложнейшая. Надо было сделать так, чтобы лже-Камнегрыз в один прекрасный день исчез, растворился, улетел на глазах у людей. Чтобы его не стало во что бы то ни стало.

В первую очередь в этом был заинтересован сам дядя Коля, потому что барановые студенты его просто задёргали.

— Ну что, учёный, где неведома зверюшка?

А когда в лесу куковала ранняя весенняя кукушка, дяде Коле просто становилось плохо. Он вспоминал зиндан, бабушку с кочергой и холодные глаза депутата Кудеяра Кудеяровича — Куку.