Жемчужное ожерелье, стр. 14
В следующий раз он принес в целлофановом пакете коробку, в которой оказалась половинка домашнего пирога.
– Жена моего шефа испекла, – весело сообщил он, выкладывая угощение на блюдо. – Очень вкусный, вся лаборатория хвалила, особенно с кофе. Давайте сварим. Уверен, вам тоже понравится.
Дороти не пожелала дальше терпеть и ответила резко:
– Хватит тебе притворяться! Думаешь, я не понимаю, что происходит?
– А что происходит? – удивленно спросил тот.
– Ты лебезишь передо мной, так как я адвокат Сьюзи Хедлоу… Это дядюшка надоумил тебя быть полюбезнее или сам придумал? Стыдись!
Румянец, мгновенно покрывший щеки юноши, обескуражил Дороти.
– Никто и ничего не заставляли меня! Я отношусь к вам с симпатией, хотя мне искренне жаль, что такая приятная женщина представляет… не мои интересы… Поверьте, я действительно беспокоюсь, чтобы у вас здесь было все в порядке. В конце концов, это мой мужской долг.
Клод говорил столь искренне, с такой неподдельной простотой, что Дороти сразу смягчилась.
– Ладно. Прости, если обидела. Ты производишь впечатление приличного молодого человека, но не нужно задабривать меня шоколадным пирогом и своим вниманием…
– Иными словами, мне не следует надоедать вам и лучше вообще держаться подальше?
Дороти пожала плечами.
– Видишь ли, обстоятельства требуют, чтобы между тобой и мной соблюдалась определенная дистанция. Нарушая ее, я нарушаю закон, чего делать не полагается.
– Ладно. Не буду вас смущать, – виновато улыбнулся юноша. – Не возражаете, если я заберу кусочек пирога? Я не ужинал, а у меня еще ночное дежурство. Спокойной ночи…
В пятницу Клод не появился, хотя Дороти была уверена в обратном. Она уже собиралась отправиться спать, когда вдруг в гостиной зазвонил телефон. Грудной женский голос спросил Эдди.
После того как Дороти ответила, что мистера Брасса нет и ожидается он не ранее субботы, незнакомка поинтересовалась:
– Простите, а с кем я говорю?
– Я – сиделка, присматривающая за его собакой.
– Вот как? – удивились на другом конце провода. – Эдди не перестает меня поражать… Когда он вернется, передайте, пожалуйста, что звонила Мэгги.
– Он знает ваш номер?
– Конечно.
Веселый смех сопровождал этот ответ, а Дороти почему-то стало грустно. Конечно, подобных номеров у него, наверное, целая сотня. Сгорая от стыда, она взяла черный кожаный блокнот, лежавший у телефона, заглянула. Так и есть… Аманда, Хлоя, Беттина… Несомненно, Эдди Брасс из тех, кто коллекционирует женщин! Это обстоятельство сильно ее задело.
Возьми себя в руки, приказала Дороти себе, неужели три года замужества ничему не научили тебя? И вообще, с какой стати ты постоянно о нем думаешь?…
Надеясь, что свежесть вечернего воздуха чуть охладит ее разгоряченную голову, она взяла Джеки и отправилась побродить по берегу. Вернувшись после долгой прогулки, Дороти налила себе бокал вина, поставила пластинку с «Песней Сольвейг», но вспомнив, что не дочитала вчера роман, захваченный сюда из дома, отправилась за ним наверх.
Как и в течение трех предшествующих дней, спальня Эдди, мимо которой она проходила, вызвала желание заглянуть туда хоть одним глазком. И вот… поддалась искушению. Возможно, подействовала щемяше-любовная мелодия Грига, а может, внезапное, не поддающееся никакой логике наваждение… Словом, взявшись за ручку двери, она решила, что уже некуда отступать, и перешагнула порог.
Спальня была наполнена сумерками летнего вечера, все предметы казались призрачными, пока глаза не привыкли.
Ее поразили размеры кровати – одних подушек было столько, что хватило бы для целой солдатской казармы. А покрывало…
Взвешивая на руке тяжелую шелковую бахрому, окаймлявшую затканное сплошным узором покрывало, Дороти подумала: не ездит ли Брасс в Саудовскую Аравию специально за восточной роскошью, чтобы поражать необычностью ложа своих любовниц.
– Вот это да! – невольно произнесла она вслух, не заметив, как на пороге спальни появился темный силуэт.
– Разговариваешь сама с собой? Или в моей постели есть еще кто-то?
5
Дороти вздрогнула от испуга.
– О-о Господи! Вы?… – растерянно воскликнула она, глядя на Брасса. – Вы что, никогда не стучите, прежде чем войти?
– В собственную спальню?… – с издевкой сказал он, включая свет. – Что-то новенькое… в правилах этикета!
– Я… я… хотела сказать…
– Понимаю, вы здесь кое-что забыли?
– Нет, – смутилась Дороти и мучительно покраснела. Было видно, как заалели ее щеки, шея. – Не думала, что вы вернетесь так рано… Я ждала вас лишь завтра.
Эдди поставил у спинки кровати видавший виды чемодан, устало потер лоб.
– Я управился раньше, чем думал. Извини, если некстати.
– Вам не в чем извиняться…
Дороти старалась выглядеть естественно, хотя, по правде сказать, это было почти невозможно, стыд жег ее. Ну и в ситуацию она попала из-за своего любопытства!
– Вот и отлично. У вас здесь все в порядке? Для начала скажи, как поживает Джеки?
– Нормально, – ответила она. Ей совсем не понравилось это зловещее «для начала». – Разве вы не видели ее в гостиной? Она спала на диване.
– Хорош сторож, если спит без задних ног! – пожал плечами Эдди. – При таком некудышном охраннике в дом может вломиться кто угодно. Вот и оставляй вас одних: одна дрыхнет, другая беззаботно прыгает на моей кровати.
Хотя Дороти и так была краснее помидора, от последних слов зарделась еще больше.
– Я не прыгаю!
– Ну скачешь.
– Ничего подобного!
На его губах вспыхнула лукавая улыбка.
– А что же ты здесь делаешь?
– Мне послышался шум… И я зашла проверить, все ли в порядке.
– Чтобы расслышать шум сквозь музыку Грига, здесь должны были бы плясать слоны. Ведь ты даже не заметила, как я вошел.
– Потому что вы не вошли, а прокрались.
– Нет! – покачал головой Эдди; его улыбка стала еще шире. – Я подал голос сразу же, когда открыл внизу дверь. А потом я ее с шумом захлопнул!
Если говорить о Дороти как о женщине, то неуклюжие попытки вывернуться выглядели жалко; для адвоката же они были и вовсе непростительны. Досада охватила ее. И больше всего, конечно, на себя. Но тут она наконец нашлась:
– Коли вы доверили мне свой дом, к чему столь придирчивый допрос? Гоняете меня, как школьницу на экзамене.
– Просто я люблю наблюдать за тобой, когда ты так мило краснеешь, – добродушно признался Эдди. – Признаться, еще большее удовольствие получил бы, застань я тебя спящей здесь.
– Вот еще! – фыркнула Дороти. Конечно, она должна была бы немедленно использовать этот двусмысленный намек, чтобы тут же покинуть дом Брасса. И если бы Дороти соображала здраво, то за пять минут собрала бы свои вещи. Но в его присутствии голова ее отказывалась работать в привычной скорости и в полную мощь, уступая голосу чувств, произвольно рвавшихся наружу.
– У вас усталый вид!
– Усталый?! – Эдди поморщился, расправляя плечи. – Я провел в пути восемнадцать часов и просто с ног валюсь!
– Может, принести чай или еще что-нибудь? – дружески спросила она, радуясь, что нашла правильный тон.
Эдди понял: его взяла, она отступает.
– А нельзя ли поточнее, Дороти? Что конкретно ты предлагаешь?
– Стакан горячего молока. Очень помогает при усталости. Бодрит, восстанавливает силы.
– Горячее молоко? – состроил гримасу он. – Спасибо, не откажусь. Да и от сандвича тоже. В самолете не так уж сытно кормят.
Когда Дороти вернулась в спальню минут десять спустя, Эдди там не обнаружила. Зато дверь ванной была распахнута настежь и оттуда доносился шум воды.
– Вот ваши сандвич и молоко! – крикнула Дороти. – Приятного аппетита и спокойной ночи!
Она поставила поднос на столик, стоявший рядом с кроватью, и уже собиралась уйти, как вдруг раздался мягкий, просительный голос:
– Подожди, Дороти, не уходи, пожалуйста.