Суперсыщик Освальд и банда пакетоголовых, стр. 13
— Мне его как-то жалко… — признается очкастая коротышка.
— Мне тоже… — вздыхает Надин. — И все-таки нам придется его похитить. До сих пор ведь все шло как по маслу.
— Верно. — Длинная усмехается. — Не понадобились даже наши полиэтиленовые мешки.
Как? Что? Я не ослышался? О, господи! Пакетоголовые! И Надин — с ума сойти! — одна из них.
От злости на этих подлых девчонок и на себя самого я готов укусить себя за зад. Какой же я идиот! Попасться на такой дешевый трюк! Хорош суперсыщик! Умница! Браво, Освальд! Бис!
ГЛАВА 16, в которой я знакомлюсь с бедным старым чудовищем
Злиться некогда — надо смотреть в оба. Надин поднимает мою каталажку и несет меня вокруг пруда. Я должен запомнить дорогу, чтобы потом привести сыщиков в логово бандитов. К тому же мне хочется послушать, о чем этим паршивки будут говорить по дороге.
— Ну и тяжелый! — кряхтит Надин. — Спорим, что он в десять раз тяжелей моего кролика?
Что?.. Я сижу в клетке для кролика? Какой позор! Хорошо еще, что поблизости нет фоторепортеров.
Мы приходим к толстому дубу, вокруг которого припаркованы их велосипеды. У Надин — велосипед с прицепом. Она ставит клетку на прицеп и пристегивает ее к бортам. Все садятся на велосипеды и трогаются. Я пытаюсь перекусить прутья клетки. Единственное, что при этом гнется, — это мои зубы.
По дороге я узнаю, как звать подружек Надин. Длинную гадюку зовут Клавдия, а маленькую кобру — Штефани. До меня до сих пор еще не доходит, что эта троица и есть та самая банда пакетоголовых, которая облегчила карманы Изабель и Юсуф на кругленькую сумму! В жизни бы не поверил, что Надин способна на такие мерзости.
— А что, он действительно такой богатый, хозяин Освальда, что сможет заплатить выкуп? — спрашивает Клавдия.
— Конечно, — отвечает Надин. — Иначе у его родителей не было бы такого огромного дома. До сих пор мы не ограбили еще ни одного человека с тощим кошельком.
— Да, только все, у кого мы отобрали деньги, как назло, оказались членами этого дурацкого Клуба сыщиков! — огорчается Штефани. — Если они до нас доберутся…
Клавдия смеется:
— Если они такие же умные, как их «суперсыщик Освальд», то нам нечего бояться.
— А я все равно боюсь, — признается Штефани и кусает нижнюю губу.
Надин и Клавдия переглядываются.
— Ты что, хочешь выйти из игры? — спрашивает Надин.
— Ну, в общем-то…
— Да или нет?
Штефани думает несколько секунд, потом качает головой:
— Мы же не просто так грабим, это же все для хорошего дела…
Чего?.. Для какого такого дела? Небось, для их копилок.
Девчонки молча едут дальше. Я не упустил ни слова из их разговора, но при этом ни на секунду не забывал о своей главной задаче: запомнить дорогу. Сначала мы ехали по Зимрокштрассе, а теперь мои похитительницы из всех сил налегают на педали, поднимаясь по какой-то довольно круто уходящей вверх улице, которая ведет к ипподрому. Но, не доезжая ипподрома, они вдруг сворачивают направо, на какую-то узкую лесную дорожку. На бесчисленных кочках дно клетки превращается в настоящий трамплин.
— Ну и темно здесь! — говорит Штефани. — Кстати, который час?
Клавдия смотрит на часы.
— Половина восьмого.
— Уже?.. Если я в восемь не буду дома, мне влетит от родителей.
— Успокойся! — говорит Надин. — Мы, считай, уже приехали. Только смотрите, не проболтайтесь фрау Питце, что Освальд попал в эту клетку не по своей воле. Я уже придумала, чтo мы ей наврем.
Интересно, попадется ли фрау Питцке на эту удочку! Кстати, где она тут может жить? Мы же в настоящем лесу, вокруг никаких признаков жилья.
Метров через сто мы попадаем на небольшую поляну. Девчонки жмут на тормоза. Я озираюсь по сторонам. И вдруг у меня от удивления отвисает челюсть. Не иначе мираж! Что это там виднеется среди деревьев, сквозь густой кустарник? Старый цирковой вагончик! Как же он сюда попал? Когда-то он был пестрым, но со временем краска на нем облезла или выгорела. Неужели кто-нибудь может жить в этом старом сундуке на колесах?
Оказывается, может! Дверь с жутким скрипом открывается. По ступенькам спускается на землю пожилая дама синем платье в цветочек и здоровается с девчонками. Наверное, это и есть фрау Питцке. Она чуть выше Штефани, самого маленького члена банды пакетоголовых, у нее короткие седые волосы и приветливая улыбка.
— Ну, кого вы мне тут принесли? — спрашивает она, заметив меня.
— Это Освальд, — представляет меня Надин. — Я хочу подарить его своему маленькому брату, у него в понедельник день рождения. Можно мы пока оставим его здесь? Мой брат не должен его видеть, иначе какой же это сюрприз?
— А зачем вы посадили его в клетку? — интересуется фрау Питцке.
— Ну… потому что… э… потому что… — Надин растерянно оглядывается на своих подруг.
— Потому что он кусается, — договаривает за нее Клавдия и краснеет.
Ну погоди, врунья! Я еще оторву твою косу и использую ее как швабру для моей будки.
— Но мы его отучим от этого, — говорит Надин. — А пока пусть лучше посидит в будке, а то еще укусит вас.
Фрау Питцке приглядывается ко мне повнимательней.
— Выглядит он вполне безобидным. С чего вы взяли, что он кусается?
Вместо ответа Штефани быстро говорит:
— Ну, нам пора домой.
Надин снимает клетку с прицепа и ставит ее перед дверью вагончика. После этого девчонки садятся на велосипеды.
— А кроме собаки, вы мне ничего не принесли?
Чего это фрау Питцке вдруг делает такое печальное лицо? Девчонки пристыженно смотрят в землю.
— Ни одного цента?..
Девчонки качают головами.
У фрау Питцке глаза наполняются слезами.
— Ах, как жаль! — всхлипывает она. — Вы же знаете, что я долго не могу жить без моих четырех пуделей. А пока у меня не будет нормальной квартиры, приют для бездомных животных не вернет мне моих пуделей. Я так хочу снова выступать с ними в цирке! Я бы тогда вернула вам все до последнего гроша.
С ней просто истерика. Надин и ее подруги так расстроены, что тоже с трудом сдерживают слезы.
— Нам очень жаль, фрау Питцке, — говорит Надин грустным голосом. — Но сегодня мы не смогли добыть денег. Может, завтра получится. Не сердитесь, пожалуйста, нам действительно пора ехать. До свидания!
Клавдия и Штефани тоже прощаются с фрау Питцке, которая отвечает на их слова лишь слабым кивком и не перестает плакать. Если бы не эта проклятая клетка, я бы уже давно подбежал к бедной старушке и утешил ее.
Но что это? Как только девчонки скрылись из вида, фрау Питцке перестает плакать, упирает руки в бока и злобно усмехается. Что это может означать? Но тут она вдруг подходит ко мне и, сердито пнув ногой клетку, рычит:
— Жратвы не получишь! Не рассчитывай!
Вот так «бедная старушка»! Я попал в лапы чудовища!
ГЛАВА 17, в которой я неожиданно оказываюсь на складе капусты
Не успел я оправиться от шока, как фрау Питцке хватает клетку, вносит ее в вагончик и ставит ее на картонную коробку. Я осматриваюсь, но в помещении так темно, что я могу различить только стол и деревянную скамью.
И вдруг в ноздри мне бьет какой-то мерзкий запах. Ффффу! Эта вонь мне знакома. Точно — здесь воняет этими мерзопакостными…
— Мяу!
Тут к клетке с оглушительным шипением бросаются два совершенно отмороженных серых кота. Они, как бешеные, царапают прутья клетки и демонстрируют мне свои смертоносные клыки. От страха я трясусь, как отбойный молоток. Хорошо, что я заперт! Иначе эти злобные вонючки вмиг разобрали бы меня на запчасти.
— Нерон! Калигула! Прекратите немедленно! — визжит фрау Питцке и распахивает дверь. — А ну брысь отсюда! Бегом в лес, искать себе что-нибудь на ужин!
Эти два дурдомовца мгновенно выполняют команду. Они прекращают демонстрацию когтей и клыков и гордо выходят из вагончика, злобно сверкая на меня зелеными углями глаз.
Когда они исчезли, фрау Питцке зажигает пару свечей. Потом открывает банку бобов, высыпает ее содержимое в кастрюлю и ставит ее на керосинку. Я тем временем повнимательней приглядываюсь к обстановке. Впрочем, особенно приглядываться здесь не к чему — узкая кровать да два низких шкафчика; вместо ковра на полу толстый слой пыли. На стенах вырезки из газет, на которых я вижу несколько белых пуделей. Наверное, тех самых, с которыми фрау Питцке выступала в цирке и которые теперь находятся в приюте для бездомных животных.