Скелет за шкафом, стр. 3

Зато сейчас я спрыгнула очень удачно. В бассейне пережду, пока пройдет Прозрачный. Правда, я опоздаю на занятия, но лучше выслушать выговор Анны Семеновны, чем очередное прорицание (или проклятие?) Прозрачного.

Наконец, по моим прикидкам, это пугало должно было пройти. Я взялась за лестницу и вдруг, к своему ужасу, обнаружила, что она сломана! Перекладины треснули и отошли от основной части. Ох! Что мне делать?! Прыгать-то я умею, а вот вылезать... Придется звонить папе и терпеть позорный подъем с папиной помощью. Если рядом опять окажутся какие-нибудь студентки – засмеют. Я достала мобильный. Связь не работала.

– Помочь? – послышался тихий голос сверху.

Я подняла глаза. На краю бассейна лежал Прозрачный и протягивал мне худую руку. Я нервно хихикнула:

– Ты? Да ты такой легкий. Я тебя утяну вниз.

Его рука не дрогнула. Я вздохнула и подпрыгнула. Ухватилась за его руку. Ледяная, как лестница, по которой я собиралась взобраться. Странно, но он вытянул меня одним махом. Ничего себе силач. Я встала, попыталась отряхнуть джинсы. Бесполезно. Он тоже поднялся, легко, как бумажный человечек-оригами. Стараясь не смотреть в его прозрачные глаза-озера, я открыла рот, чтобы поблагодарить.

– Бойся двуличных людей, – перебил он меня, снова прикоснувшись к моему лбу.

– Псих! – вырвалось у меня вместо благодарности.

Я развернулась и помчалась к корпусу. Это все из-за папы! Если бы он не настаивал на подготовительных занятиях по фонетике, я никогда бы больше не встретила это чудовище.

А знал бы папа, какое унижение ждет меня в корпусе. Папе никогда не приходилось иметь дело с рыжим охранником. Я всегда попадаю в его смену. Вместо того чтобы просто спросить, куда я иду, и записать данные моего паспорта, этот молодчик всегда издевается надо мной.

– Ты еще не студентка? Абитуриентка? А почему? Вроде немаленькая уже. Какой у тебя рост? Метра два небось?

Я его ненавижу. Но что я могу ему ответить?! К тому же вдруг он не пустит меня на занятия, если я скажу что-то в ответ.

В расстроенных чувствах я вошла в гардеробную и закашлялась от густого запаха хлорки.

– По грязи бегала? – сердито окликнула меня гардеробщица со странным свекольным цветом волос, елозившая щеткой под лавкой, – натоптала-то, ужас! Я только что пол вымыла!

Она не больно стукнула меня грязной половой тряпкой по новеньким серебристым кедам. Красавица-блондинка в красном кожаном плаще, причесывающаяся возле зеркала, глянула на меня и хмыкнула. Я сжала в кулаках шнурки «кенгурушки» и поспешила к лестнице, где на верху, на площадке, стоял стол рыжего охранника.

У лестницы я поскользнулась на только что вымытом полу и чуть не упала.

– В облаках витаешь? – крикнула мне гардеробщица вслед, – смотри под ноги! Студентка!

Вместо того чтобы смотреть под ноги, я зажмурилась и потопала наверх, в ожидании новых насмешек от Рыжего. Но он молчал. Опираясь на перила, я добралась до его стола и открыла глаза. К моему удивлению, Рыжий сидел не один. Рядом с ним устроилась женщина в милицейской форме. Ее глаза были подведены стрелками, а волосы на голове закручены в строгий пучок.

– Вы уверены, что не разглядели этих людей? – спросила она.

– Дамочка, я вам восемь раз сказал – нет! – сердито ответил Рыжий.

– Вы поосторожнее, – предупредила она, – между прочим, охрану тоже можно привлечь за халатность.

– Меня? – возмутился Рыжий, – за халатность?! Я вам преступников описал, а вы меня привлечь хотите?

– Вы проявляете неуважение к представителям закона, – угрожающе сказала женщина, – отвечайте на мои вопросы. Больше от вас ничего не требуется! И преступниками этих людей называть не надо.

– Потому что вы их еще не поймали?

– Потому что они просто могли мимо идти!

«Так тебе и надо, – мстительно подумала я про Рыжего, – это тебя судьба за все гадости наказала, которые ты говорил». Мой страх испарился. Я незаметно сунула паспорт обратно в сумку и двинулась к лифту.

– А вы кто? – строго окликнула меня милиционерша, – студентка?

– Студентка! – с вызовом подтвердила я, – вон, гардеробщица меня знает!

– Погоди-ка, – начал Рыжий, – какая же ты сту...

– Вот вы затычка в каждой бочке! – раздраженно сказала милиционерша, – отвечайте на мои вопросы. Больше от вас ничего не требуется.

Выйдя из лифта, я почувствовала запах чего-то сгоревшего.

Свернула в коридор и столкнулась с заведующей кафедрой перевода Лилией Леонтьевной. К запаху гари примешался густой конфетный запах духов, исходивший от кружевного платка, которым Лилия Леонтьевна зажимала нос. Несмотря на нежное имя, эта высокая блондинка в очках-стрекозах, затянутая в леопардовый тренч, слыла самым строгим и придирчивым экзаменатором. Мне поступать в МГУ через два года, но я уже молюсь своим нарисованным богиням из комиксов, чтобы ее не принесло на мой экзамен.

Я быстро поздоровалась, намереваясь проскочить мимо.

– Вот она! – неожиданно взвизгнула Лилия, ткнув в меня длинным пальцем с ярко-накрашенным алым ногтем.

«Она что, знает меня, несчастную абитуриентку?» – удивилась я.

– Да, да, – скрипучим голосом подтвердила Анна Семеновна Розенталь-Шпигель, выплыв из темного коридора.

Анна Семеновна, похожая на старенькую божью коровку, подплыла к Лилии и убрала ее палец от моего носа. Она погладила Лилию по руке, словно успокаивая.

– Она, она, – пробормотала Анна Семеновна.

Лилия вырвала у нее руку и схватила меня за подбородок.

– Я гарантирую поступление на мой факультет, – прошептала она мне, – без экзаменов! Но найди мне ее!

– Мы найдем ее, – проскрипела Розенталь-Шпигель, снова убирая руку Лилии от меня, – мы обещаем. Гаянэ, дорогая, идите в конец коридора, в ту аудиторию, которую обычно занимают наши коллеги из Кореи. Подождите меня в ней.

– А кафедра? – растерянно спросила я.

– А кафедру обокрали! – завизжала Лилия и схватилась за голову.

Я испуганно отскочила и помчалась в конец коридора. В голове роились вопросы. Кого мне надо найти? Почему я поступлю без экзаменов? Кто-то обокрал кафедру? И поджег, судя по запаху.

А еще мне никак не удавалось отвязаться от мысли: как Розенталь-Шпигель читает лекции таким жутким скрипучим голосом?

Глава 3,

в которой занятия по фонетике вдруг становятся потрясающе увлекательными

Я долго разглядывала надписи иероглифами, оставленные корейцами на доске, а потом не выдержала, взяла мел и нарисовала Пукку в купальнике. А когда я собиралась изобразить ее возлюбленного Гару, вошла Анна Семеновна с двумя пластиковыми стаканчиками, над которыми клубился пар.

– Будьте любезны, коллега, прикройте дверь и откройте окно, – попросила она, – хочется свежего воздуха.

Она осторожно поставила один стаканчик на парту, а другой – на преподавательское место.

– Садитесь, коллега. Чай – вам.

Я сбросила рюкзак и уселась, переваривая новую загадочную информацию. Университетский преподаватель принес чай абитуриентке?! Ну и ну... Да они только и горазды, что гонять нас за напитками к автомату. С какой стати мне оказан почет? Не связан ли он с просьбой Лилии найти таинственную «ее»?

– Спасибо, – поблагодарила я и придвинула чай к себе, – а что, Анна Семеновна, мы все время теперь будем заниматься в этой аудитории?

– Для дифтонгов, которыми я собиралась сегодня заняться с вами, коллега, это место подходит идеально, – сказала Анна Семеновна, размешивая в стаканчике с чаем сахар, – и доска хорошая, и мел у нас...

Она оглянулась на доску и на секунду задержала взгляд на моей Пукке.

– И мел у нас есть. Но боюсь, наши занятия придется временно перенести в другое место. У нас, в некотором роде, сложности на кафедре.

Я слушала ее вполуха, пытаясь потопить в чае ложкой дольку лимона. Противная долька все всплывала и всплывала, только усиливая мое раздражение. Ненавижу эвфемизмы [1], которыми ученые пересыпают свою речь. «Воздухом дышать не особенно приятно». «В некотором роде сложности у них». В некотором роде сложности?! А по-моему, кого-то обокрали! И подожгли!