Пробуждение души, стр. 32

Но это теперь не имеет значения. Она проспала весь вчерашний день, после полудня и всю ночь и чувствовала себя здоровой и голодной, без следов слабости и головной боли.

Наконец открыв глаза, Карли увидела, что была права насчет шерифа — он дремал, ссутулившись в кресле. Правда, на этот раз он передвинул его ближе к кровати. На случай, если он ей понадобится? Он давно не спал в комфорте, подумала Карли с жалостью. На его лице отпечатались признаки усталости.

Двигаясь осторожно, чтобы не разбудить его, Карли откинула одеяло и соскользнула с другой стороны кровати. Потом она отодвинула шторы, пропуская в комнату утренний свет. Карли стояла у окна, когда позади нее раздался голос Бака:

— Я могу чертовски много увидеть сквозь твою ночную сорочку.

Стоя все еще лицом к окну, Карли слабо улыбнулась. Что это было: бесцельное замечание, комплимент или недовольство? Учитывая хриплость его голоса, Карли предпочла принять эту фразу как своего рода комплимент, хотя она могла быть и простой констатацией факта.

Что бы он подумал, если бы она спросила, как ему нравится то, что он видит, размышляла Карли. Возможно, что Лора однажды снова возьмет в ней верх. Этот вопрос, кажется, такого рода, какие задавала она. Если только она не выбирала другой способ: подойти, стягивая сорочку, так, чтобы он смог рассмотреть ее еще лучше. Лора уже была бы раздета и лежала в постели.

Но Карли была только Карли, и у нее не было мыслей о том, как соблазнить мужчину, который не хочет быть соблазненным. Поцелуй был бы прекрасным началом, но она чувствовала себя лучше, когда ее целовали, а не она.

А потом, после этого?

Карли снова слабо улыбнулась. Она просто невероятно наивна для тридцатидвухлетней женщины.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. А ты?

— Разбитым. — Бак оттолкнулся от кресла, держась руками за его резные ручки, потом выпрямился. Когда он направился к ней, Карли заметила, что он довольно сильно прихрамывает.

— Колено болит?

— Только немного не гнется.

Бак подошел — не близко, а встав по другую сторону окна. Там он оперся плечом о косяк, перенеся большую часть своего веса на правую ногу.

— Почему у тебя эти головные боли? — Бак выглядел виноватым, его голос выдавал смущение.

— Это только часть посттравматического синдрома, который часто имеют люди, перенесшие сотрясение мозга: головные боли, головокружения, бессонница, неспособность концентрироваться, депрессия и так далее. — Карли говорила спокойно, по памяти повторяя то, что один врач за другим объясняли ей, и что она сама повторяла своим озабоченным друзьям. — Это может продолжаться несколько недель или несколько лет. Считают, что эти симптомы — и физиологические, и психологические по своей природе — вызваны физической травмой и усилены эмоциональной. Сначала у меня были почти все симптомы. Сейчас у меня только головные боли и иногда головокружения. Но мне уже лучше. Скоро и это пройдет.

Минуту они помолчали. Бак напряженно изучал ее. Протянув руку, Карли коснулась его руки:

— Не смотри на меня так. Как на экспонат.

— А как ты хочешь, чтобы я смотрел на тебя?

Карли глубоко вздохнула и потом ответила:

— Как на женщину.

То, что она намеревалась представить, как нормальный, небрежный ответ, вышло слишком тяжелым, значительным.

Улыбка Бака была ласковой:

— Я видел в тебе женщину с того момента, как встретил…

И он не был счастлив от этого, знала Карли, чувствуя только, что Бак едва не был втянут в нечто, во что не хотел быть втянутым. Хотел ли он Карли? Ему нужна была Карли? Или им управляли его воспоминания о Лоре?

Внезапно почувствовав себя неловко, Карли направилась к кровати. Подняв халат, лежавший там, она накинула его и завязала пояс. Это защитило ее, она с усилием улыбнулась и спросила:

— Что у тебя на повестке дня, шериф?

— У нас на повестке дня. Сегодня мы берем выходной.

Карли понравилась эта идея.

— Для чего?

— Для чего захотим. Есть предложения?

— Я бы хотела увидеть ранчо, где ты вырос, — предложила Карли импульсивно. — Сегодня достаточно тепло, и если это не повредит твоему колену, я бы хотела путешествовать по холмам позади твоего дома и устроить пикник.

— Я подожду тебя в ресторане.

Бак покинул комнату, не сказав ей, чего бы он очень сильно хотел. Но это и хорошо, думала Карли, сидя одна в комнате, все еще не расслабившись после напряжения.

Она почувствовала его желание, горячее и трепетное, сильное и глубокое. И она почувствовала собственное желание. За короткую трехлетнюю историю жизни Карли Бак Логан был единственным мужчиной, которого она хотела.

Но кого хотел он? Ее? Или Лору?

8

Бак не знал точно, чего он ожидал, предлагая провести выходной день вместе. Приятное времяпрепровождение. Интересный разговор. Дружеские отношения.

То, что получилось — это приятный, беззаботный день.

И Бак наслаждался им больше, чем мог себе даже представить.

После быстрой поездки к его дому, для того чтобы принять душ и переменить одежду, они выехали на ранчо, теперь пустое и неиспользуемое, купленное каким-то дельцом Биллингсом и забытое. Бак показал Карли небольшой двухэтажный дом, когда-то покрашенный бледно-голубой краской, чтобы доставить удовольствие его матери; теперь краска выцвела и шелушилась на его стенах. Незашторенные окна, казалось, придавали дому выражение удивления своей заброшенностью. Загоны для скота были в жалком состоянии и медленно разрушались…

Они бродили и разговаривали, скорее он говорил, а Карли слушала. Она возвращала его к историям, деталям, давно забытым воспоминаниям и слушала, нет, впитывала все это. В своей жизни Бак получал свою долю женского внимания. Звезда футбола, знаменитый полузащитник был счастливчиком в этом плане. Но он не мог вспомнить другой женщины, которая проявляла бы такой интерес к нему и искреннее удовольствие от разговора с ним, как Карли.

И Бак не мог вспомнить другую женщину, которую он бы хотел больше, чем Карли.

Бак никогда не испытывал недостаток в самых красивых девочках из колледжа, одиноких женщинах, которым он назначал свидания, когда вернулся в Новер.

Бак нуждался в Лоре, но никогда не хотел ее.

Но его желание Карли и необходимость в ней так переплелись в нем, что Бак не мог бы сказать, где кончается одно и начинается другое. Он не знал, где физическое уступает дорогу эмоциональному.

Бак знал только, что ему нравится это чувство.

Теперь они возвращались к его собственному хозяйству, ступая по земле, где когда-то была тропа, уже давно заросшая. Карли шла рядом с Баком, когда это было возможно, пропуская его вперед, когда тропинка сужалась. Карли набросила на плечи, словно шаль, толстую выцветшую накидку, сшитую из лоскутов неровными стежками. Это грех, учила его бабушка пять лет назад, стегать по-настоящему ровными стежками, потому что только Бог может созидать совершенство.

Быть может, он потерпел ужасную неудачу в своей первой попытке, подумал Бак, наблюдая за Карли, но в этой, второй попытке он, похоже, достиг совершенства. Карли была прекрасна; милая и ласковая, светлая и нежная. Она была полной противоположностью Лоры.

Она была всем, о чем он мог мечтать.

И из-за Лоры она была тем, что он боялся взять.

Сегодня утром в ее комнате он хотел поцеловать ее, хотел этого со страстью; и она хотела этого тоже. Бак видел, как светились ее глаза, чуть приоткрылись губы, слышал, как ее дыхание стало неровным и взволнованным.

Но он не мог сделать этого. Он посмотрел на нее, на лицо Лоры и не смог поцеловать ее. Даже если она не помнила, помнил он: манипулирование им, издевательства, насмешки. Он помнил, когда потерял над собой контроль, потерял свою гордость, свою личность. Из-за Лоры. И не имело значения, как она изменилась, Карли была Лорой. У нее было лицо Лоры и тело Лоры, и Бака не оставлял страх, что где-то внутри у нее было сердце Лоры и ее черная душа, от которой нет спасения.