Когтистый Санта, стр. 3

Она почувствовала, как ее рот внезапно раскрылся. Почувствовала, как покраснело лицо. Если это была шутка, то злая. Если он серьезен, то не в своем уме. Она ухватилась за одну вещь, о которой могла бы спокойно спросить.

— Шоколадная радость?

— Твои глаза цвета очень хорошего шоколада… молочный «Годива», думаю. А волосы похожи на помадку. Богатую и темную. Это хорошо сочетается с твоей бледной, бледной кожей. Розовые щечки… вишенка сверху.

Девушка двумя глотками допила свой напиток.

Глава 4

— Извини, — простонала Жизель. Мокрые пряди волос мягко прилипли к лицу и вискам.

— Все в порядке, любимая.

— Мне так жаль.

— Не беспокойся. Меня бы тоже стошнило.

Она снова простонала, на этот раз от полного унижения. Ее вывернуло прямо на него. Даже не рядом с ним, а на него!

— Ты обещал убить меня, — напомнила она хрипло.

Двери лифта раздвинулись и он, легко подхватив ее на руки, пронес через прихожую.

— Забудь.

В груди загрохотало, когда Алек попытался подавить смех.

— Сейчас я обещаю не убивать тебя, дорогая. Просто отнесу к себе в комнату, и ты восстановишь свои силы.

— Я буду в порядке, как только встану на ноги, — солгала Жизель. Смерть пришла за нею! Она почувствовала ее ледяное касание на шее. Или это лед от третьего — или четвертого — дайкири? — Просто нужно встать на ноги, — повторила девушка.

— Дорогая, ты на них.

— Ох, заткнись, что ты понимаешь? — раздраженно произнесла она, отчего потолок над головой еще больше завертелся. — Остановись. И убей меня!

— Обычно дамы дожидаются второго свидания, чтобы начать требовать моей смерти, — с серьезным лицом сказал Алек.

Он остановился возле двери, переместил свой вес и, кое-как сумев провести картой-ключом, разблокировал дверь. И все это не отпуская ее.

Две горничные и женщина в красном деловом костюме ждали их. Жизель позднее смутно вспомнила женщину в красном, которая внимательно рассматривала ее в то время, как звук текущей воды доносился из соседней комнаты.

Она кипятилась… вот единственный способ описать происходящее. В этот момент все стало кристально ясным — слишком громко, слишком грубо — а потом Жизель услышала их бормотание. Вскоре это надоело, о чем она так и сказала. И не один раз.

— … теплая ванна все изменит…

— … тошнит, потому что волнуется…

— … легкое пищевое отравление…

— … она будет в порядке…

— …ваше изменение близко, это проблема?

— … отмени мой полет, так что она может…

— …действие флюидов…

Жизель пошла вслепую. «Как же его зовут?.. Алек… Алекс?»

Её поймала рука и крепко прижала.

— Что это, милая? Ты хочешь пить?

— Нет, хочу, чтобы вы ПЕРЕСТАЛИ ОРАТЬ! Как я могу спокойно умереть, если вы так кричите?

— Мы попытаемся сдержаться.

— Это не смешно, — пробормотала девушка. — Ох, что за счастливое дерьмо? — Это ее раздели и помогли лечь в кровать. — Послушай, прекрати! Не найдется ли здесь ведерка со льдом или молотка, ну, или что-то в этом роде? Все, что ты должен сделать — это сильно стукнуть меня по голове и все мои проблемы закончатся.

— Вы почувствуете себя лучше через двадцать четыре часа! — крикнула женщина в красном.

— Иисусе, я должна изображать марионетку, так твои люди это понимают? Не надо так громко! Спасибо большое, но через двадцать четыре часа я уже буду мертва, и … куда это мы идем?

Ванная. Определенно, ванная. Жизель стала протестовать, говоря, что изменение температуры в ее состоянии способно убить, но чуть теплая вода приносила такое наслаждение, что Жизель остановилась на середине пронзительного крика.

И все. На очень долгое время.

Жизель проснулась и поняла сразу две вещи: во-первых, она лопнет, если не попадет в ванную в течение секунды, и во-вторых, она проголодалась.

Спотыкаясь, девушка пробралась через темень в ванную, воспользовалась средствами, в которых так нуждалась, и почистила зубы новой зубной щеткой, которую обнаружила в шкафчике.

Пока девушка чистила зубы и полоскала рот, унизительные события вчерашнего дня возвращались к ней. Она трясла колокольчиком, встретила Aлека, который угостил ее на широкую ногу — и, Боже, он флиртовал с ней! — затем бросилась к нему (Жизель застонала), а он оставил чаевые на столе от нее.

А все, что произошло после, как говорится, смазано. Очень милосердно. Жизель удивилась, где Aлек. И еще больше, что она здесь.

Девушка прошлась по комнате отеля — номеру Алека — и подошла к окну. Ей открылся изумительный вид на Аквариум Новой Англии [6], а за ним Бостонская гавань [7]. Было уже очень поздно: между полуночью и рассветом; небо совершенно черное, но движение людей еще заметно.

Итак, она находилась у пристани. Скорее всего, Лонг Варф Марриот [8]. Когда Жизель проходила мимо отеля, то всегда думала, каково это остановиться с кем-нибудь здесь.

Что ж, теперь она знала.

Она повернулась, чтобы посмотреть на свет и тут увидела Алека. Он сидел в кресле у двери и наблюдал за ней. Его глаза светились в темноте. Жизель закричала и выпала бы из окна, если бы оно было открытым. А так она только ударилась головой о стекло.

— Да, типичное начало почти во всех отношениях, — сказал он вместо приветствия.

— И тебе добрый вечер, черт подери!

— На самом деле утро.

— Дерьмо, ты напугал меня.

Когда она его только увидела, глаза мужчины светились в темноте, как у кошки ночью, наверно, это было игрой света.

— Иисусе, твои глаза!

— А это чтобы лучше видеть тебя, моя дорогая.

В этом весь Алек.

Очень странно. Она наклонилась к источнику излучения, задыхаясь от прилива адреналина.

— Никогда не делай так снова.

— Извини. — Он проглотил смешок. — Я наблюдал, как ты спала. Потом встала и так быстро побежала в ванную, что я испугался, как бы ты не упала. Снова было плохо, милая?

— Э, нет. И насчет того дня… Когда ты… э… подарил мне дайкири, устрицы, рыбу-меч, тертый жареный картофель и тартинью? Никогда не напоминай об этом снова, — решительно сказала она.

Он рассмеялся, приходя в восторг, и настолько внезапно переместился по комнате, что, если б она моргнула, то пропустила это. В следующее мгновение Алек уже держал её за руки.

— Я так рад, что тебе стало лучше, — сказал мужчина с такой очевидной искренностью, что она улыбнулась, наверно, впервые за это время. — Я тревожился.

С его очаровательным акцентом это прозвучало, как «Тиебе стала лучшше» и «Я-а тррррревожился».

— Отвратительно себя чувствую. Боже, мне никогда не было так плохо! Догадываюсь, что из меня ужасный алкоголик, — призналась Жизель.

— Это не от спиртного. Доктор сказал, что было пищевое отравление. На самом деле, этот отель переполнен… и довольно много гостей поели в ресторане устриц и отравились.

Она подумала, что нужно вытянуть свои руки из его, но не могла заставить себя сделать это. Его руки вокруг ее такие теплые, почти горячие, а смотреть на его невероятное лицо было слишком приятно.

— Какой доктор? Это дама в красном платье? Я помню кого-то в красном, кто не переставал кричать…

Губы Aлека изогнулись в улыбке.

— Доктор Мэдисон, на самом деле, говорила негромко. Просто ты была слишком чувствительной к шуму, пока болела. Я вызвал ее, когда тебе …э…

— Помню. Не продолжай.

— …нездоровилось, — деликатно закончил мужчина, не переставая улыбаться при этом. — Она помогала мне ухаживать за тобой.

— О, — коснувшись, она сжала его руки. — Спасибо, Алек. Я думаю, мне повезло с тобой.

— Повезло? — Улыбка исчезла. — Это из-за моей ошибки ты заболела, и меньшее, что я мог для тебя сделать…

— Твоя ошибка? Ты держал меня и впихивал устрицы, это ты сделал? — сказала Жизель сухо. — Едва ли. И если ты случайно не заметил мою большую задницу, то я девушка со здоровым аппетитом. И заболела, потому что съела слишком много.