Двухместное купе, стр. 73
...и пятью разноцветными сплетенными кольцами под надписями...
Остановился он точно напротив бывшего сельсовета, где сейчас помещалась администрация.
Открылись дверцы, и из микроавтобуса, во главе с Толиком Самошниковым, вышли человек двенадцать очень крепеньких пареньков в разнообразных спортивных костюмах и с надписями «Российская Федерация» и с бывшими — «СССР»...
Несколько пареньков очень смахивали на небольшие трехстворчатые шкафы.
Собраны были представители всех борцовских весовых категорий...
Они все разом вошли в правление, увидели за столом «президиума» все тех же — главу администрации, бывшего секретаря бывшего парткома, бывшего главного бухгалтера бывшего совхоза...
...увидели участкового милиционера с маленьким ребенком на руках...
...отца Гурия, скромненько и стыдливо сидевшего в зальчике вместе с десятком своих унылых прихожан...
И тогда самый большой паренек, килограммов на сто тридцать, зычно спросил у «президиума»:
— Все присутствуют?
Перетрусивший глава тут же встал, вытянулся и сказал хриплым от волнения голосом:
— Никак нет. Многие отказались. Проявили несознательность, так сказать... Можно начинать?
— Ни в коем случае! — сказал самый большой «шкаф».
Он что-то шепнул своим, и несколько пареньков сорвались с места и выбежали из правления.
... Уже спустя три минуты они втащили в зальчик правления еще с десяток стариков и старух и бодро отрапортовали «шкафу»:
— Теперь — все! Хаты — пустые...
— Замечательно! — сказал «шкаф» и взобрался на небольшое возвышение, где стоял стол «президиума».
Импровизированная сцена угрожающе затрещала. Все с испугом ждали развития событий.
Толик и вся остальная «Олимпийская надежда» расселись в зальчике. Кто-то уже сунул шоколадку малышу участкового...
— Здравствуйте, дорогие соотечественники и соседи нашего лучшего друга — студента второго курса Санкт-Петербургского техникума физической культуры и спорта, кандидата в мастера спорта по вольной борьбе Анатолия Сергеевича Самошникова, чемпиона Российской Федерации в среднем весе! Я не буду долго рассказывать вам, какое счастье вы должны испытывать, обретя такого соседа и товарища. Скоро вы это сами почувствуете — это я вам обещаю! А теперь у меня есть всего лишь парочка вопросов к вашему высокоуважаемому батюшке — отцу Гурию...
Все обернулись к сельскому священнику, стали разглядывать его, будто увидели впервые.
— Дорогой Гурий Самсонович!.. Так, кажется? — переспросил «шкаф».
Отец Гурий согласно закивал головой.
— Почтеннейший отец Гурий! Не откажите в любезности, скажите нам, пожалуйста, все ли равны после смерти перед Богом?
Отец Гурий попытался встать, но «шкаф» предупредительно тут же проговорил:
— Что вы, что вы?! Сидите, сидите, батюшка! Повторяю вопрос: после смерти все равны перед Господом?
— Все, — тихо, но твердо проговорил отец Гурий.
И посмотрел на Толика. Тот благодарно улыбнулся ему.
— А при жизни? — спросил «шкаф» и сделал шаг вперед.
Настил под ним снова затрещал, «президиум» перепугался еще больше.
Отец Гурий несмело промолчал. Только пожал плечами...
— Понял! Очень хорошо понял вас, многоуважаемый батюшка! — весело сказал стотридцатикилограммовый паренек. — Значит, национальный вопрос и вопрос социального равенства мы с вами решили. Теперь вопрос ко всем!
Поговорим о стихийных бедствиях. Лето жаркое и засушливое, в натуре. Возможны пожары. Дом Анатолия Сергеевича Самошникова и его матушки Эсфири Анатольевны стоит на отшибе и заслонен сосняком. Ваши же дома все страшно близко стоят друг от дружки и открыты всем ветрам. Загорится один дом — сгорят все остальные. Вам это надо?
— Нет!!! — закричали все в один голос.
— Делайте выводы, — сказал юный «шкаф».
Он широко улыбнулся участковому милиционеру Семену Васильевичу и попросил его, как свой — своего:
— Ты проследи, браток, чтоб нашего корешка тут не напрягали.
Вот когда Семен Васильевич проявил необходимую дальновидность:
— Об чем базар, братва?! Все будет в лучшем виде!
— На этом, я считаю, торжественную часть нашей встречи можно считать законченной, — сказал тяжеловес. — И давайте, друзья, перейдем к части художественной!
Тут же двое пареньков «Олимпийской надежды» выставили на стол «президиума» ящик водки, выложили несколько палок сырокопченой колбасы и много кульков с разной снедью.
Под удивленный и радостный гул осчастливленных односельчан пареньки пить с ними отказались.
...а «шкаф» — тяжеловес протянул отцу Гурию бумажку в сто долларов и громко сказал, так, чтобы все слышали:
— Соблаговолите, батюшка Гурий Самсонович, принять этот скромный единовременный дар на святые нужды вашего храма. А то, не дай Господь, лето, как мы уже говорили, жаркое, засушливое — всякое может случиться...
Он повернулся к онемевшей бывшей и настоящей администрации и уже без всяких улыбочек, очень угрожающе проговорил:
— Надеюсь, это все учтут.
КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
— Из-за беременности Лидочка перевелась в вечернюю школу... — говорил Ангел.
Он был уже полностью одет и почти готов к выходу.
И хотя поезд мчался еще с прежней скоростью, за окном купе уже мелькали ленинградско-петербургские пригороды.
—...в это же самое время мне разрешили экстерном сдать за девятый и десятый класс, и в ожидании школьных экзаменов я параллельно готовился к поступлению в университет на юридический...
— Почему именно на юридический? — удивился В.В.
— А куда, по-вашему, должен поступать какой-никакой, но все-таки Ангел-Хранитель? На физико математический, что ли? — Ангел снова посмотрел на свои часы, сокрушенно покачал головой: — Через полчаса прибываем...
— Вот, — с упреком сказал В.В. Ангелу, — а я так ни хрена и не знаю, чем все это кончилось...
— М-да... Маловато времени, — подтвердил Ангел. И тут неожиданно его лицо озарилось надеждой и вдохновением.
— Слушайте, Владимир Владимирович!.. Мне только что пришла гениальная идея в голову!!! Я сейчас малость поднапрягусь и сделаю вот что... В поступательном порядке я буду предъявлять вам события в слегка сокращенном виде, а вы будете все время слышать мой комментарий... Ну как в документальном кино! С вечера и всю ночь у нас было кино художественное, а сейчас начнется документальное! Но не простое, а ангельское!
— Это еще что такое?! Впервые слышу... — с сомнением сказал В.В.
— Вы, зритель, будете иметь возможность изредка болтать с комментатором. Вернее, с его закадровым голосом. Возражать, соглашаться, задавать вопросы... Причем при непрерывно идущем изображении! Мало того! В финале я сделаю вас самого не только свидетелем, но и участником этих событий!.. По-моему, отличная фишка! Какова идейка, а, Владим Владимыч?!
— По-моему, это бред сивой кобылы... — сказал В.В. — Но отчего же не попробовать?
— Превосходно! — воскликнул Ангел. — Итак, поставили стаканчик на стол... Хорошо! Откинулись на подушечку... Прикрыли глазки, расслабились... И... Начали!
Неожиданно все погрузилось во тьму — будто выключили и электрическое, и дневное освещение...
И чуточку издалека послышался слегка приглушенный голос Ангела:
—... К нашему общему шестнадцатилетию Толик-Натанчик получил дивный подарок — Лидочка родила маленького Серегу!..
ВЫХОД ИЗ РОДИЛЬНОГО ДОМА. ДЕНЬ
В кадре было то, что можно увидеть с другой стороны широкой улицы, — все чуточку неясно и в то же время почти узнаваемо...
У выхода из родильного дома стояли уже знакомые нам автомобили — самошниковский «Запорожец», парочка белых микроавтобусов «РАФ» с надписями по бортам — «Олимпийская надежда Санкт-Петербурга» и новенький автомобиль «Жигули», из которого вылезал полковник милиции Петров с огромным букетом в руках...
Принаряженные пацаны с шампанским и бокалами — борцы всех весовых категорий, которых мы уже могли видеть в деревне Више, окружали Эсфирь Анатольевну и Наталью Кирилловну...