Двухместное купе, стр. 43
— Спасибо, не нужно! — счастливо улыбнулся ему голубоглазый пацан...
...и помчался куда-то своим странным, парящим бегом, не касаясь поверхности моста Кайзер-брюкке.
— Это он мне сказал по-русски... — неуверенно, вслух проговорил Лешка, но пацана уже не было и в помине.
А полицейская машина медленно приближалась...
Чтобы не вызывать лишних вопросов и подозрений, Лешка развернул газету и сделал вид, что просматривает последние вечерние новости ушедшего дня. Ну, не спится человеку, вот он и вышел пройтись по мосту с газетой...
И вдруг!..
Первая же страница «Абендвельт» потрясла Лешку до состояния помешательства!!!
Там стояла дата выпуска газеты — «10 августа. Суббота»!!!
Лешка мгновенно посмотрел на свои наручные часы: на циферблате было без семи минут двенадцать, а в выпуклом окошке календарика — «9 авг. Фрайтаг». То есть пятница!!!
ВОТ КОГДА ЛЕШКА ЗАПАНИКОВАЛ, И МЫСЛИ ВСКАЧЬ ПОНЕСЛИСЬ В ЕГО ГОЛОВЕ:
«Это что же... ЗАВТРАШНЯЯ ГАЗЕТА?! Черт побери!.. Этого не может быть! Нет... Я что-то путаю...»
Лешка снова вгляделся в заголовок, в цифры под ним...
Сомнения не было! «10 августа. Суббота»!..
«Но эта газета должна выйти только завтра вечером, после шести часов...» — ПРОМЕЛЬКНУЛО В ГОЛОВЕ У ЛЕШКИ, но...
...тут около него остановилась полицейская патрульная машина.
Оттуда вылез молодой рослый парень в форме и небрежно положил руку на кобуру пистолета.
Второй полицейский остался сидеть за рулем. Из автомобильной рации сквозь эфирные разряды неслось какое-то бормотание.
— Могу вам чем-нибудь помочь? — настороженно спросил полицейский.
— Да... — хрипло сказал Лешка. — Какое сегодня число?
Полицейский придвинулся к Лешке, принюхался к нему, внимательно заглянул в глаза и, не учуяв ни алкоголя, ни наркотиков, ответил:
— Сегодня ДЕВЯТОЕ августа.
— А день?
Тут полицейский для верности посмотрел на свои часы:
— Пока еще ПЯТНИЦА. Без двух минут двенадцать. А почему это вас интересует?
Лешка снова очумело глянул в газетную «шапку», увидел дату — «10 августа. Суббота», и, заглянув на последнюю страницу газеты...
...увидел там то, что уж совсем поразило его воображение!!!
Полицейский напряженно следил за Лешкой.
— Что-нибудь случилось? — спросил он строго. Но Лешка быстро сунул газету в карман куртки и не задумываясь ответил полицейскому:
— Какой ужас! Я совсем забыл поздравить свою подружку с днем рождения!..
Абсолютно лживое, но блистательно сыгранное Лешкино заявление разрядило напряженную обстановку.
Полицейский облегченно ухмыльнулся и стал забираться в свой желто-зеленый автомобиль, говоря Лешке:
— Если вы немедленно примчитесь к ней, она вас простит, уверяю. Но где вы в это время достанете цветы — даже представить себе не могу. Не вздумайте рвать их на чьей-то клумбе. Хотя я на вашем месте — сделал бы именно так...
Лешка смотрел вослед уезжавшим полицейским, и как только их проблесковые фонари свернули с моста на набережную...
... Лешка выхватил газету из кармана и развернул ее трясущимися пальцами.
На последней полосе ЗАВТРАШНЕЙ газеты он снова увидел то, что так поразило его три минуты назад.
Это была информация городского ипподрома о результатах еще не состоявшихся завтрашних рысистых испытаний!!!
Десять заездов!..
Десять имен жокеев!..
Десять кличек лошадей, выигравших каждый заезд!!!
Сегодня, в начале ночи, Лешка держал в руках список всех победителей завтрашнего ипподромного дня...
Лешка медленно пошел к набережной, держа в руках эту газету.
... А потом одиноко шел по чужому ночному пустынному городу и очень...
... СОСРЕДОТОЧЕННО РАЗМЫШЛЯЛ:
«Так... Лори хотела отвезти меня на ипподром в среду... Она сказала, что там играют в среду и субботу. Так?.. Тогда же я позвонил в Ленинград... Ни о каком ипподроме уже не могло быть и речи... В четверг Лори улетела в Италию, а мы поехали в Бонн... Это было восьмого. Вернулись в тот же день — вчера. Это все еще был четверг — восьмое... Сегодня с утра — пятница... девятое... Следовательно, суббота — завтра. А в руках у меня... Значит, я уже сегодня, в пятницу, знаю, кто выиграет в субботу во всех десяти завтрашних заездах?! Ах, жаль, что нет Лори... Может быть, самому попробовать?.. Главное — выучить весь список победителей, чтобы завтра не засвечивать эту потрясающую газетку!.. Лори говорила, что там крутятся очень большие деньги! Десятки тысяч... Тогда и тому посольскому хватит, и Гришку можно будет обеспечить на будущее... Самому не с пустыми руками домой вернуться... Взять Гришку с собой на ипподром... Только о газетке ему — ни слова! А то этот „грек с-под Одессы“ наверняка по запарке что-нибудь ляпнет не вовремя...»
Лешка стоял в слабо освещенной телефонной будке. После шестого или седьмого гудка услышал кашляющий, хриплый со сна голос Гаврилиди:
— Алло... Слушаю...
— Гришаня, — сказал Лешка, — у меня две новости. Одна хорошая, одна плохая.
— Леха, ты, что ли? — сонно спросил Гриша.
— Я. С какой начать?
— Валяй с плохой. Что сегодня может быть хорошего? Ну, уже!.. Не тяни кота за хвост.
— Вышел прогуляться перед сном — потерял ключи от квартиры, не могу попасть домой.
— Приезжай. В одной камере на одной параше сидели, что же, Гриша тебе места не найдет?
— Спасибо. А хорошую новость я тебе расскажу при встрече.
— Могу себе представить... — кисло проговорил Гриша. — Давай двигай.
КВАРТИРА ГРИШИ ГАВРИЛИДИ. ГЛУБОКАЯ НОЧЬ...
Сидели в одних трусах друг против друга — Гриша на своей кровати, Лешка на узеньком диванчике.
Пили горячий чай из толстых фаянсовых кружек.
—...а перед самой моей вечерней прогулкой, мать ее за ногу, вдруг позвонила из Италии Лори, — вдохновенно сочинял Лешка. — И говорит: завтра суббота, на ипподроме скачки... Или бега — понятия не имею.
И у меня, говорит, там есть один знакомый паренек-жокей. Зовут его Клаус Вальтершпиль. Он будет ехать...
— «Скакать», наверное... — неуверенно предположил Гриша.
— Один хрен... Он будет скакать на кобыле по кличке Дженифер.
— Как лошадь зовут? — вдруг переспросил Гриша.
— Дженифер.
— Надо же! — удивился Гриша.
— Не перебивай. И Лори сказала, что это будет самый первый заезд. А этот ее Клаус обещал ей этот заезд выиграть! У них там своя кухня... Как в любом бизнесе. И Лори мне и говорит...
— Слушай, Леха! Какая она для нас Лори? Лариска она...
— Ты можешь заткнуться?! — рявкнул Лешка. — Тебе какая разница? Слушай дальше! Если, говорит она, у вас остались деньги от тех пятисот марок — поезжайте в субботу на ипподром и поставьте их на этого Клауса и его Дженифер. Проиграете — хрен с ним, выиграете — все ваше! Вот такие пирожки, герр Гаврилиди. Ты когда нибудь играл на бегах?
— Не-а... В буру играл, в очко шпилил, в дурака, естественно... В рамс... Я ж с-под Одессы, а у нас — море, пляжи, пароходы... С лошадями у нас было не очень. Как-то не уважали мы это. То ли дело — берешь лодочку, сажаешь в нее такую классную отдыхающую чувиху, пудришь ей мозги, загребаешь в камыши и... Объяснять дальше?
— Не надо. Давай спать.
... Гриша уже давно храпел, а Лешка заучивал наизусть очередность победных заездов и клички выигравших лошадей, постоянно сверяясь с завтрашним газетным отчетом.
ВОТ И ОПЯТЬ МЫ УСЛЫШИМ ЛЕШКИН ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС:
«...первая — Дженифер... Второй — Шагал. Ничего себе кликуха для жеребца! Третий — Клиф, четвертый... Кто же четвертый?! Мать-перемать...»
Зажигать свет не рискнул. Осторожно глянул на храпящего Гришу, приподнял газету так, чтобы на нее падала полоска лунного света из окна, и, с трудом различая буквы, прочитал в информационном отчете: «Четвертый — Бобо!.. Ну, правильно же! Черт бы его побрал... Четвертый — Бобо...»